Полторы недели назад 69‑летний турецкий президент получил 52 процента голосов избирателей в ходе второго тура выборов главы государства, победив лидера оппозиции Кемаля Кырычдароглу. Еще до окончательных итогов волеизъявления народа Эрдоган объявил о старте масштабной политической реформы, а после инаугурации кардинально изменил состав правительства, отправив в отставку 15 из 17 министров. Он анонсировал принятие новой Конституции и заявил о «полном преображении» Турции после его победы. Таким образом появился повод пристальнее посмотреть на политику турецкого лидера, а также предпосылки и итоги его победного марша по аренам политических сражений.
«Майдан» — слово тюркское
С новым, современным значением термина «майдан» — государственный переворот — Эрдоган знаком лично еще с 2016 года, когда президенту Турции пришлось противостоять «заговору военных». Так что все возможные последствия победы на выборах в 2023‑м он точно хорошо представлял. И, надо сказать, ситуация в стране накануне избирательной кампании вполне укладывалась в рамки знаменитой методички Шарпа: крепкий, либеральных взглядов, кандидат от оппозиции (в итоге Камаль Карычдароглу набрал 45 процентов голосов в первом туре и 48 процентов во втором); позитивный для протестов экономический фон (сильное падение нацвалюты, урон от разрушительного землетрясения); растущее недовольство Эрдоганом на коллективном Западе (отказывается вводить санкции против России). Опытный турецкий лидер, естественно, все это учитывал. Именно поэтому еще до оглашения итогов первого тура выборов сторонники Эрдогана вышли на улицы: нужно было «перебить» вероятную протестную волну.Как ни странно, в этой ситуации второй тур голосования действующему главе государства был выгоднее, чем оппозиции. Две недели передышки сбили протестный настрой и дали возможность сторонникам президента сконцентрироваться на защите общественного порядка и провести переговоры с выбывшими кандидатами.
Кемаль Кырычдароглу действовал отчаянно, бросив на стол последний козырь: обвинил Россию во вмешательстве в турецкие выборы.О том, что оппозиция в случае прихода к власти введет против Москвы санкции, было известно и ранее. По логике вещей, за этим должны были последовать минимальный проигрыш оппозиции на выборах, вывод людей на улицы, требование пересчета голосов, судебные разбирательства, признание Кырычдароглу президентом мировыми СМИ. Но в этот раз не сложилось. Запад добро на такой сценарий не дал.
Сохранили status quo
Причин этому можно найти несколько. Во-первых, Кемаль Кырычдароглу вряд ли смог бы полноценно выполнить обещания. Дело в том, что в этом же мае «Республиканский альянс» во главе с Партией справедливости и развития Эрдогана выиграл парламентские выборы и получил большинство мест в меджлисе. В таких условиях Кырычдароглу был бы явно слабым президентом, несмотря на значительную электоральную поддержку, а Эрдоган в качестве лидера новой оппозиции с удовольствием переложил бы на конкурента ворох социальных проблем.Однако и Эрдоган, и его сторонники к деятельности Кылычдароглу отнеслись более чем снисходительно. Тут вопрос в том, что по сути среди властной элиты самого лидера Республиканской народной партии за оппозицию особо не держат. Основной опасностью для Турции Эрдоган считает гюленизм — политическое течение, названное по имени проповедника Фетхуллаха Гюлена. Гюлен — это своего рода Троцкий для Турции: его Эрдоган называл идейным вдохновителем и движителем военного переворота 2016 года. С российским «демоном революции» Гюлена, по словам тюркологов, роднит влияние на все властные, армейские и государственные структуры посредством внедрения в госорганы своих сторонников. Недаром после путча в Турции арестовали более 200 тысяч человек: Эрдоган явно и планомерно вычищал гюленизм из властных структур.
Гюленисты — давние и прочные «клиенты» США в Турции, их движение активно поддерживалось при нахождении у власти «проамериканских» глав государства: Тургут Озал, Сулейман Демирель, Тансу Чилер имели взаимопонимание с движением Гюлена.Сам проповедник еще в 1999 году уехал из Турции, ордер на его арест выписан в 2014‑м, но, судя по реакции турецких властей на события, дело его живет. В 2021 году турецкий портал Oda TV сообщил о смерти Гюлена на ранчо в Пенсильвании. Однако полиция и СМИ США опровергли эту информацию. Поэтому и Гюлен, и гюленизм для современной Анкары — вполне осязаемый противник, который осложняет к тому же отношения Турции с США. Нужно предположить, что Эрдоган вряд ли считает влияние на турецкую политику из-за океана ничтожным: накануне второго тура выборов мир облетел видеоролик, в котором турецкий президент отказался принять стакан воды из рук охранника и взял его только у своего сына Билала. Не придало оптимизма последователям Эрдогана и странное его недомогание в прямом эфире перед первым туром голосования: по Турции немедленно пошли слухи об отравлении президента. Сложно говорить за весь мир, но в Анкаре явно не настроены недооценивать методы зарубежного влияния на политику страны.
Впрочем, сильно похоже, что политическая турбулентность в Турции сейчас не нужна вообще никому, так что действующему президенту дали возможность относительно спокойно выиграть. В принципе, для Запада итоги турецких выборов вполне укладывались в парадигму win-win, приемлемый результат при любом исходе. Победит Кырычдароглу — ну что ж, есть новый рычаг давления на Россию и меньше непредсказуемости во внешней политике. Победит Эрдоган — тоже неплохо: несмотря на некоторую своенравность, его хорошо знают, прекрасно представляют образ его мыслей и возможности. Эрдоган не переходит «красные линии», хотя и несколько эксцентричен. Главное, что требуется от Турции, он выполняет.
Проливной баланс
Это главное заключается в геополитическом положении Стамбула. Исключительная значимость города, которая проецируется на весь регион, если не сказать больше, заключается в контроле над проливами Босфор и Дарданеллы: это важнейшая в мире военно-экономическая артерия. Согласно конвенции Монтре 1936 года Турция — своего рода гарант свободного прохода проливами торговых суден. А вот если Стамбул усмотрит военную угрозу в отношении себя, он имеет право закрыть проливы для военных кораблей. Все дело в том, что это довольно хрупкое равновесие, хотя и работающее до сегодняшнего дня.Глобальная значимость проливов для мировой стабильности заключается в том, что та из мировых держав, кто контролирует проливы, становится стратегическим гегемоном.Если, например, регион гипотетически переходит под контроль России, то Черное море стратегически становится внутренним российским водоемом. Одна мысль об этом вызывает панику в Букингемском дворце и на Даунинг-стрит, 10. Такое явление означало бы непосредственную угрозу безопасности Великобритании: без проливов Британия никак не может «править морями» и сильно теряет во влиянии на Средиземноморский регион.
Проблематика проливов уже была в числе причин войн, в частности, Крымской 1853 — 1856 годов. Уже позже, в конце Русско-турецкой войны, Александр II не стал брать беззащитный Стамбул: это грозило новой эскалацией континентального конфликта. С другой стороны, гипотетический контроль, скажем, Британии над проливами делает ее «внутренним морем» Средиземное, что несет явный дисбаланс во всем регионе. В настоящий момент Черное море — нейтральный водоем и в том числе Эрдоган этот баланс обеспечивает. Взамен, пользуясь геополитическим значением Турции, ее глава постепенно и настойчиво продвинул страну в лидеры региона. Следует полагать, что дальше перед Эрдоганом будут стоять более масштабные задачи.
Подъем без переворота
Еще не дожидаясь итогов выборов, Реджеп Тайип Эрдоган объявил о разработке новой Конституции Турции и недвусмысленно объявил о «полном преображении» страны после своей победы. Что имеет в виду глава турецкого государства? Прежде всего, нужно вспомнить, что за годы руководства Эрдоган уже сильно изменил турецкий политический ландшафт. Многие помнят, что 2003‑м он приходил к власти как премьер-министр: Турция тогда была парламентской и главу государства избирали депутаты. В 2014‑м он победил уже на первых прямых президентских выборах, Турция стала президентской. Укрепляя свою власть, Эрдоган укреплял позиции страны на международной арене. Если 20 лет назад элиты очень сильно ориентировались на США, то сейчас турецкий лидер гораздо более самостоятелен в своих решениях. В 2009 году в Нахичевани было подписано соглашение о создании международной организации «Тюркский совет». В 2021‑м Эрдоган объявил о смене названия: сейчас это объединение называется «Организация тюркских государств» и включает в себя кроме Турции Азербайджан, Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан и в качестве наблюдателей Венгрию, Туркменистан и Северный Кипр. Появился этот союз не на пустом месте: еще в начале 1990‑х появилась Международная организация тюркской культуры.И сейчас турецкие вузы и сеть лицеев работают во многих государствах Средней Азии.
Аналитики давно говорят о продвижении понятия «тюркский мир» и собирания тюркоязычных народов под рукой Турции.В 2021 году Эрдоган даже вызвал локальный скандал, сфотографировавшись с так называемой картой тюркского мира, которую президенту преподнес лидер турецких националистов Девлет Бахчели. На снимке, облетевшем весь мир, Эрдоган и Бахчели держат карту, на которой в «тюркский мир» включена огромная территория, в том числе значительная часть земель России. Официальная Анкара это никак не стала комментировать, турецкие политологи говорили о том, что концепция «тюркского единства» не подразумевает присоединение или объединение государств и регионов. Российские — о том, что карта нарисована в США, в разведывательно-аналитической компании Stratfor, которая называет себя «теневым ЦРУ». Но вне зависимости от того, что стоит за этим фото, в основе его лежит понимание того факта, что Эрдоган явно состоялся как политик регионального масштаба. Надо полагать, что его дальнейшие планы — выйти за рамки региона. Статус ключевого переговорщика по украинскому вопросу и демарш при принятии в НАТО Швеции и Финляндии об этом явно говорят. И членство в НАТО в этом Эрдогану только помогает: статус союзника США в военном блоке турецкий лидер использует как рычаг для влияния на проведение собственных интересов.
Та самая карта тюркского мира, которая вызвала столько пересудов.Восток — дело перспективное
За политическими баталиями как-то принято «забывать» экономические проекты. За шумными публичными кампаниями часто уходят в тень большие финансовые сделки. Еще в середине 1990‑х, при формировании тюркского союза, Анкара говорила о приоритете проекта строительства автомобильной дороги, соединяющей Центральную Азию с Турцией с точки зрения экспорта ресурсов этого региона на мировые рынки через турецкую территорию. И нельзя сказать, что проект категорически забыт. Сейчас на повестке дня еще один суперпроект. В официальном поздравлении Эрдогану с победой на выборах Президент России Владимир Путин счел нужным упомянуть строящиеся в Турции газовый хаб и АЭС «Аккую». Это интереснейшие проекты, благодаря которым небогатая энергоресурсами Турция переходит в разряд энергетических держав. У государства исключительно выгодное расположение для логистики энергопотоков. В транспортных коридорах через Турцию заинтересованы и Россия, и Иран, и даже в некоторой степени арабские страны, не говоря о Закавказье.По факту создание энергетического хаба в Турции и ориентация на производителей с Востока переводит ее в разряд серьезных евразийских игроков.
Если таким планам суждено будет сбыться, одно это зафиксирует смену ключевой ориентации Анкары со стагнирующего Запада на расцветающий Восток. И это может быть весьма чувствительным ударом по значимости англосаксонской политики. Это шаг, который стратегически делает еще одно движение в сторону перехода Западной Европы на периферию энергетической, а значит, и политической карты мира. Уже одно это выдвинет Эрдогана в число мировых лидеров.
При этом Турция все еще останется ключевым партнером Запада: это и членство в НАТО, и транзит ресурсов, и сдерживание потока нелегальных беженцев. Одновременно у Анкары хорошие шансы на сотрудничество с ЕАЭС, а также на вступление в ШОС и БРИКС.
Совершенно очевидно, что Эрдоган планирует новый рывок в развитии страны. И нужно полагать, что цели, заложенные в изменение турецкого Основного Закона, должны способствовать закреплению за Турцией роли игрока глобального масштаба, влияющего на судьбы планеты. Чтобы изменить мир, Эрдоган меняет Конституцию. То есть начинает с себя. Разве не так?
