"Мамочка, не уезжай!"

"Это мы с Леночкой в парке, это она возле дома... Перед ее отъездом мы много фотографировались", - Мария Викторовна перебирает толстую пачку снимков, которые она теперь зачем-то постоянно носит с собой из дому на работу и обратно. "Почему я ее отпустила? Почему не удержала?" - цепляется за прошлое маленькая хрупкая женщина, и слезы одна за другой падают на бесцветный глянец бумаги, на лицо, волосы, руки той, которой больше нет...

Последняя надежда

Маленький Хотимск до сих пор оправляется от шока. О случившемся с местной 25-летней девушкой люди предпочитают говорить вполголоса и старательно избегают в разговоре слова "была". По всему видно, они не могут поверить в реальность происшедшего и силятся понять, кто же виноват в ее смерти. Лена Синицкая (по этическим соображениям имена в материале изменены. - О.К.) умерла в сентябре в Китае от передозировки наркотиков, которые якобы провозила через границу с Вьетнамом. Но односельчане, в том числе и милиционеры, уверены: она не была наркоманкой или трафикером.

- Когда нам из МИДа спустили эту жуткую телефонограмму, мы опешили, - вспоминают сотрудники Хотимского РОВД. - И представляете, каково было сообщать эту весть матери девушки? Но что поделать, пришлось, такая уж у нас работа. Правда, до последнего момента все надеялись, что это какая-то страшная ошибка. Ведь некоторые люди границу пересекают по поддельным, чужим паспортам. Увы, это оказался не тот случай. Задержанная на китайско-вьетнамской границе и через несколько часов умершая в больнице девушка была той самой Леночкой Синицкой, которая с месяц назад уехала на заработки в Китай и от которой долго не было вестей. Ее опознали по приметам, после того, как убитая горем мать описала все ее родинки...

За мечтой

В Москву Лена уехала лет пять назад. Единственная работа, которую она смогла найти в родном поселке, в месяц приносила всего 60 тысяч рублей. Это при том, что трудиться приходилось без выходных. Вот и рванула она вслед за другими провинциалками в белокаменную. Устроилась там продавцом на рынке, вышла замуж, родила дочь. Каждые 2 - 3 месяца приезжала в Беларусь, чтобы недельки две погостить у матери. А когда разошлась с мужем (официально она так и не успела оформить развод), все чаще подумывала о том, чтобы вернуться в родные края навсегда. В свой последний приезд в начале осени Лена призналась матери, что мечтает заработать денег и купить небольшой домик где-нибудь под Могилевом, спокойно жить, растить дочь, как две капли воды похожую на нее. Катюшу Лена любила всем сердцем и для Марии Викторовны была хорошей дочерью. Сама лишь изредка в кровати ночевала - комнату в Москве они снимали вшестером, так что спать чаще приходилось на полу, чем на единственной койке, зато сэкономленные на себе деньги она отправляла матери. Там теперь жила Катенька, да и младшую сестренку надо маме помочь на ноги поднять, без отца ведь растет.

Дела у торгующей китайским постельным бельем Лены вроде шли неплохо, но, чтобы воплотить в жизнь мечту о собственном доме, ей еще не один год понадобилось бы торчать на рынке и в зной, и в стужу. Поэтому отказаться от предложения хорошо заработать в Китае не могла. Тем более что пример был перед глазами - вот же они, девчонки, за одну поездку умудрившиеся заработать по 2 - 3 тысячи долларов.

Предчувствие беды

Решение дочери поехать за границу Марию Викторовну напугало. Уже тогда материнское сердце чуяло неладное. Пытаясь отговорить Лену от этой затеи, женщина принесла домой кипу газет и журналов с публикациями, в которых говорилось о том, как легко потеряться на чужбине, попасть в притон, рабство, погибнуть, наконец. "Лекцию" Лена выслушала и даже пообещала: "Ну хорошо, никуда не поеду". Но мать понимала: она ее просто успокаивает.

Когда они прощались у дома, еще не зная, что расстаются навсегда, 5-летняя Катюша, обычно спокойно отпускавшая маму на работу в Москву, вдруг с плачем кинулась к машине: "Мамочка, родненькая, не уезжай!" Лена закрыла уши руками, бросила шоферу коротко: "Поехали". Уже потом этот человек расскажет, что никогда не видел столько отчаяния и слез.

...Лена позвонила недели через две: "Не волнуйтесь, я в Пекине, дней через десять получим крупную партию белья и вернемся домой". Больше ни родные, ни подруги ничего о ней не слышали. Зато с завидным постоянством им стали сниться нехорошие сны. То Катюша среди ночи в истерике забьется: "Мама сказала, что никогда больше не придет!" То Марии Викторовне недоброе пригрезится. После недели тревог и бесплодных ожиданий женщина отправилась к гадалке.

"Ой, батюшки, гроб!" - воскликнула та, раскинув карты, но, глянув на съежившуюся, побелевшую от страха клиентку, залепетала: "Ой, не то, это в прошлом. А Леночка твоя вернется, вернется..."

"Я видела, она что-то недоговаривает, глаза прячет, - всхлипывает Мария Викторовна. - Но кому хочется верить в худшее?"

Странные похороны

В родном поселке Леночку Синицкую больше не видели - ни живой, ни мертвой. Прощание с ней было странным: закрытый гроб, в котором вместо тела - урна с прахом. Чтобы доставить погибшую из Китая в Беларусь, нужно было около 9,5 тысячи долларов - неподъемные деньги ни для МИДа, ни тем более для семьи Синицких. С разрешения Марии Викторовны Лену кремировали, и консул привез в Минск урну с прахом девушки. Народу на похоронах было немного. За те 40 дней, что прошли с момента смерти Лены до доставки урны домой, поселок уже успел выразить соболезнование семье покойной. Помогали кто чем мог. Несли деньги, венки, просто, обнявшись, плакали вместе с Марией Викторовной и девчонками.

Тщетно мать Лены пыталась дозвониться до людей, работавших в Москве вместе с ее дочерью, чтобы узнать хоть какие-то подробности. На квартире бросали трубку: "Не знаем никакой Лены!" А девушка, с которой дружила Синицкая, призналась, что из-за конфликта с хозяином давно сменила место работы и что-то идти узнавать у него просто боится.

Есть вопросы. Нет ответов

В то, что Лена провозила наркотики по доброй воле, что знала, на что шла, ее мама отказывается верить наотрез: "Может, это была единственная ее возможность вернуться домой? - рассуждает она вслух. - Уже ведь виза была просрочена, может, запугали?"

Мария Викторовна уверяет: при дочери не нашли многих вещей, с которыми та никогда не расставалась при жизни. Не было, например, тоненькой золотой цепочки с нательным крестиком. Хотя более дорогая и красивая, впрочем, как и кольца, осталась. Не было в сумочке дочки ни косметички, ни маленького фотоальбома с Катюшиными фотографиями, который Лена брала с собой даже если на полчасика выходила поболтать к соседке. И еще более странно, что человек, согласившийся на роль поставщика, перевозчика, называйте как хотите, и спрятавший внутри себя столько наркотиков, беспечно оставляет несколько пакетиков героина в карманах верхней одежды. Это в стране, где задержанного с куда более мелкой партией "белой смерти" ждет публичная смертная казнь! А еще очень настораживает Марию Викторовну то обстоятельство, что до сих пор не приехал, не позвонил любимый человек ее дочери - восточный парень, с которым Леночка собиралась связать дальнейшую жизнь. Попытки связаться с ним по телефону Мария Викторовна предпринимала уже, наверное, раз сто, но успехом они не увенчались, мобильник твердит одно и то же: "Абонент временно недоступен".

Преступница или жертва?

Что же все-таки произошло там, в далекой, чужой стране? В поисках ответов я обратилась в Министерство иностранных дел.

- 25-летнюю девушку задержали на китайско-вьетнамской границе, на автобусной остановке в маленьком поселке. Просто попросили предъявить документы, а когда обнаружили, что виза просрочена, отвели в полицейский участок, - рассказывает начальник консульско-правового отдела Анатолий Желтовский. - Там ей стало плохо, она потеряла сознание, впала в кому. Почти десять часов медики боролись за ее жизнь, но спасти не смогли, она умерла от передозировки. При вскрытии во внутренних органах нашли 40 пакетиков героина, некоторые растворились, наркотик впитался в стенки желудка... Учитывая исключительность ситуации, МИД принял решение выделить деньги на кремацию - более 2 тысяч долларов, ведь родные девушки такой суммы найти не могли... Преступница она или жертва, судить не мне. Я не следователь и высказывать мнение, комментировать не имею права. Скажу только, что уголовное дело по этому факту возбуждено не было, поскольку следов насилия - ушибов, ран, гематом - на теле умершей обнаружено не было.

Вправе ли кто-то винить людей, выезжающих за рубеж в надежде улучшить свое материальное положение, и разве это грех - желать лучшей доли для себя и своего ребенка? Но сколько их, молодых, красивых девчат, едут на заработки, на отдых, например, в Турцию и попадают в гаремы и бордели! Их приходится разыскивать месяцами, даже годами. В МИДе рассказали: только этим летом из Анталии привезли в Беларусь 8 гробов. Одну девушку накачали наркотиками и выбросили из окна... Кто виноват, почему так происходит, для кого, в конце концов, существуют "горячие телефоны", дающие консультации по безопасному выезду и пребыванию за границей? И разве не преступление - играть собственной судьбой и жить по принципу: "Ах, обмануть меня нетрудно, я сам обманываться рад"? Ведь родные погибших обречены на страдания, они понимают, что виновные в смерти их ребенка вряд ли будут наказаны, потому что "чужим" это не нужно. Да и среди "своих" всегда найдутся такие, кто скажет, что погибшая виновата сама, и от этой безысходности долго еще будет болеть материнское сердце. Что ж вы делаете, девочки?