У России и Беларуси появится общая база должников по алиментам

Раннее утро. Новостройка на улице Герасименко в Минске. В доме Аллы, мамы четверых мальчиков, тихо и пусто. И дело не в том, что дети разъехались по бабушкам и летним лагерям. С недавних пор они живут отдельно, с отцом. Сама Алла коротает время в до сих пор толком не обжитой четырехкомнатной квартире. О муже отзывается так: ни видеть, ни слышать его не могу. А как же дети? Тут тоже все непросто: алименты не платит, потому что не работает. Долг приближается к 17 миллионам и стремительно растет. Тихое утро внезапно прерывается громким звонком. Судебные исполнители — всегда нежданные гости...

В отделе принудительного исполнения Заводского района на контроле более двух тысяч алиментщиков, из них всего 20 — мамы, которые должны платить на содержание детей бывшим супругам. По сложившемуся стереотипу, именно нерадивые отцы склонны «бегать от алиментов», но, оказывается, материнский инстинкт тоже способен давать сбои. Вместе с судебным исполнителем Екатериной Волчек и заведующей сектором Ольгой Гурской идем по адресам, где живут неплательщицы с самой неблагополучной историей.

Долг Cветланы приближается к 130 миллионам. За три года — всего одна выплата! Как неработающая она должна перечислять дочке 1 млн. 600 тысяч каждый месяц — цифры зависят от среднего заработка по стране. Вместе с пеней сумма растет как снежный ком. Эпизодические заработки проблемы не решают. Поэтому Светлана уже была осуждена за неуплату алиментов, суд вменил ей 240 часов общественных работ. Судебные исполнители сначала звонят в дверь соседям — у таких мам звонок, как правило, отключен. Пытаются достучаться. Тишина.

— По нашему опыту, проще всего застать должников в 6 утра. Сегодня мы не попали в помещение, составим об этом справку. Потом попробуем прийти вместе с участковым. После трех неудачных попыток будем обращаться в суд. С выходом Указа № 530, если нас систематически не пускают в квартиру, по решению суда мы имеем право на осмотр жилого помещения без согласия должников. Попадаем в квартиру вместе с ЖРЭО, милицией, — делятся судебные исполнители.

Такие случаи в Заводском районе уже были. Муж солидной дамы–бухгалтера при разводе сумел доказать, что более серьезно относится к воспитанию двоих сыновей: здоровый образ жизни, спортивные соревнования. А бывшая жена любила «зажечь». И из принципа алименты не платила, увольняясь с хороших должностей сразу же, как только на место работы присылали исполнительный лист. Избегала общения с судебными исполнителями. Но после того как они в ее отсутствие попали в дом, арестовали и вывезли все имущество, дама поняла, что меры воздействия есть, и начала исправно платить.

Схожий сценарий, очевидно, ждет и следующую должницу, встреча с которой в доме на переулке Встречном так и не состоялась. Ее долг перед сыном — 111 млн. Но, судя по ветхому виду частного дома, вряд ли продажа ее вещей покроет эту огромную сумму.

— Чаще всего в таких домах будет старая мебель, телевизор. В этом случае мы имущество не арестовываем, потому что расходы по перевозке и хранению превзойдут его стоимость, — признают специалисты. — Составляем акт о невозможности взыскания, предупреждаем об уголовной ответственности. Если подвижек нет, направляем материалы в РУВД, и они уже занимаются проверкой факта состава преступления по ст. 174 УК.

Практика показывает, что в этой статье, предусматривающей наказание за уклонение родителей от содержания детей, эффективно работает только помещение неплательщиков в ИУОТ, на так называемую «химию», где их трудоустраивают, и долг действительно гасится. Но туда попадает лишь небольшой процент. Остальные рассчитывают дождаться 18–летия ребенка, надеясь, что супруг спустя годы откажется от алиментов.

Четырехлетний сын очередной подопечной живет у родни мужа в Клецке. Сама она — в Минске у сестры. Та обескураживает: «А она редко бывает, пришла и ушла. Не работает. Ее имущества тут нет». За неуплату более трех месяцев отец ребенка написал заявление о привлечении ее к уголовной ответственности. В розыск молодую мать пока не объявляют, но просят родственницу объяснить ей всю серьезность ситуации. Тем более что шанс нормализовать ее есть, пока долг не очень большой.

Последняя в списке — та самая мать четверых сыновей в просторной пустой квартире. Поскольку в жилье прописано много детей, судебные исполнители обязаны оставить по спальному месту на каждого, не смогут описать и холодильник. Телевизор старый — неликвид. В итоге под арест попадают утюг, микроволновка, стиральная машина. Хозяйка теперь — ответственный хранитель этих вещей и не имеет права ими пользоваться, чтобы не привести в негодность. Если в течение 10 дней долг не будет погашен, их изымут. На память хозяйке оставляют предупреждение, что та осведомлена о возможной уголовной ответственности.

— Большим пробелом мы считаем, что неплательщика нельзя привлечь к уголовной ответственности, если им не подписано предупреждение об этом. По другим статьям УК такой процедуры не предусмотрено, почему же тут сделано исключение? Тем более что на суде алиментщиков о такой ответственности предупреждают, — рассуждает Екатерина Волчек. — С тех пор как служба принудительного исполнения получила доступ к базам ГАИ, кадастрового агентства и прочим, выяснять, какое имущество — квартира, машина, водительские права — имеется у должника, гораздо проще, причем не выходя из кабинета. И понять, что можно предпринять для того, чтобы он все–таки выполнял решение суда и платил алименты. Например, запрет на выезд из страны, ограничение в управлении автомобилем. Теперь мы можем проникать в жилище без присутствия хозяев, накладывать арест на имущество, объявлять розыск. А в скором времени планируется общая российско–белорусская база должников, ввиду того, что они беспрепятственно перемещаются между нашими странами. В общем, думать, что от алиментов можно убежать, не стоит.

В прошлом году из–за разводов с одним из родителей остались 25.500 детей. В 95% случаев они живут с мамами.

vasilishina@sb.by

Советская Белоруссия № 133 (24763). Четверг, 16 июля 2015