Ну не помню я, когда познакомился с Русей! А вы помните, как познакомились со своей мамой? Не в утробе, там контакт все больше пуповинный, а осмысленно? Не криком: «Мама!», а узнавая, что это — мама, что это — самое главное? Руся — очень главное в современной белорусской музыке. Вы глазища ее видели? Я видел. Хотел бы и все остальное увидеть, но оно только и только для любимого человека. Самого. А самых, тех, любящих то, что делает Руся в музыке, много.
Когда ее признали «Рок–княжной» отечественного рока на одной из «Рок–коронаций», честно скажу, я роптал. Как так?!. Кася, Вероника — это без обсуждений. А тут без году в обойме? Да, поет — уши на макушке, да — дрожь по телу. Но нужно же отбыть свой срок в альтернативе, лавры мучениями заслужить. Пусть есть хит «Тры сонцы», пусть есть ветер в хаер... Обозначили группу, в которой пела Руся, главной надеждой спасения всего протухшего рока. И я бы бросился туда, к тем, кто флаги готовился водрузить в руки певицы и нимб расправить над ней, прижизненный нимб, и солнце. Дайте мне три.
Однако группу Indiga, в которой фронтвуменила Руся, я считал хоть и не безнадежной, но чересчур депрессивной, слишком в себе, пророчил, что вряд ли что–то топовое из нее выйдет. И не вышло. Но громаднейший суперхит группы PartyZone «Маё сэрца» — это безумие и разрыв сердца. Когда приглашенная Руся и голос того ансамбля Денис Вечерский рассказывают историю Любви. Которая есть и которой нет. И вот тогда меня и пробило: вот она, взаправду новая мама белорусского рока. Такая хрупенькая, озонистая, такая, ух, какая наикрасивейшая, вечная загадка и рядом стоящая отгадка, с таким голосом, а глазища (не убивай!)... А текилу люби–и–и–и–т...
Вперед, на вершины — двигаться самой и пусть подталкивают доброжелатели. Есть те, кто завидуют, элементарно, как Ватсон, они — шипят. Потому их змеями и кличут. Вперед, Русенька! С Indiga или без. Все же без. Было время безмолвия. Были «желтенькие» моменты, которые охочая хоть до какой–то «желтизны» наша пресса смаковала, но очень осторожно. Потому что Руся, если и дает повод (пальцы для счета не годятся), то повод этот — любовь. Да и потому — вот ведь загадка! — пресса ее обожает, как своего единственного, долгожданного ребенка, которого не то что положено обожать, а просто как иначе, по–другому? И, радуюсь за нее — ей повезло: она по–настоящему любима, а не проектно и любит без оглядки. Всем своим вокалом. А на тот период пришлась умопомрачительная песня «Заенька» в дуэте с Игорем Ворошкевичем...
У нас все новосозданные артисты априорно считаются звездами. Русе же не хватает такого качества, как осознания себя звездой. Не такого, что профланировала и не окинула взглядом поклонника или малознакомого журналиста, а чтоб все замерли до рассвета — Руся к нам пришла. Она не то что этого сторонится и охраняет себя от этого, ей такое не идет, как не идет не та помада. Она просто не недозвезда. А надзвезда. Она не будет справлять серебряную свадьбу своего творчества, она выйдет на сцену. И даст джазу. Как дает его сейчас. Здесь, у нас, или там, возможно, когда–то, где–то... да в Африке какой–нибудь. Или уже давала, когда распадалась такая чудная творческая пара Руся — Демидов.
Она сорвалась с цепи, чтобы врезать нам жару. Я его чувствую, а вы? У нее не картонные крылья любви. Она та река, которая впадает в море Большой Музыки. Она течет, она движется. Она... Русь, ну ты сама знаешь, чего стоишь. Нам тебя не купить. Нам тебя — быть с тобой. Договорились?
Рисунок Олега КАРПОВИЧА, "СБ".
