Мальчик в овраге нашел пулемет...

Грустную концовку этой известной страшилки знают, пожалуй, все. Однако не все задумываются над тем, что черный юмор имеет под собой более чем достаточно оснований для беспокойства. Каждый год, лишь только сходит снег и подсыхает земля, сотрудникам правоохранительных органов нет покоя от деятельности так называемых "черных следопытов". Вооружившись металлоискателями и картами мест былых боев, они просеивают белорусскую землю в поисках своих "сувениров".

Через 40 лет после Победы по инициативе комсомола на местах былых сражений стали проходить так называемые "Вахты памяти", целью которых объявлялось перезахоронение останков советских воинов в братские могилы и, по возможности, установление личностей погибших. Правда, занимались этим делом не историки, не армейские части, а подростки из школ, ПТУ и техникумов. Бывало, что "поисковики" вскрывали учтенные воинские захоронения и преподносили это кощунство как великое дело по увековечению памяти погибших. Со временем идеологическая составляющая из поискового движения повыветрилась, показухи не осталось, зато пышным цветом расцвел откровенно криминальный бизнес, основанный в буквальном смысле слова на костях.

Дело в том, что в земле, под слоем торфа или в лесах рядом с телами солдат лежали их личные вещи, документы, оружие... Словом, все то, что представляет огромный и хорошо оплачиваемый интерес для "черных археологов", коллекционеров и преступников. Не секрет, что, к примеру, в ФРГ официально выплачивают вознаграждение тому, кто предоставит личные жетоны или документы погибших солдат и офицеров вермахта с информацией о месте находки.

В конце 80-х годов сначала не слишком заметно, а с течением времени все более явно поисковое движение переродилось в весьма доходный бизнес. Кое-кто из руководителей республиканской ассоциации "Поиск" быстро смекнул, что руками подростков можно загребать жар, извлекая из земли то, что пользуется спросом не только у нищих официальных историков. На рынки потянулись железные кресты, советские ордена, немецкие каски, эсэсовские медальоны... Другая часть улова - оружие, боеприпасы, взрывчатка - реализовывалась по иным, не столь открытым каналам. Только в Витебской области как минимум четверо представителей руководящего звена поисковиков были осуждены в первой половине 90-х годов по статьям, связанным с незаконным приобретением, сбытом и хранением оружия и боеприпасов времен минувшей войны. А ведь это - только верхушка айсберга, которая оказалась на виду у правоохранительных органов!

Понятное дело, что эти "игры патриотов" не могли долго оставаться незамеченными. Уже 5 лет в стране действуют нормативные акты, четко регламентирующие поисковую работу и определяющие круг организаций и лиц, коим разрешено заниматься раскопками. В структуре Минобороны есть специальное воинское подразделение - поисковый батальон, а за проведение незаконных раскопок законом предусмотрена ответственность, серьезность которой растет пропорционально серьезности находок доморощенных археологов. Впрочем, нагнав страху на подростков и запретив им копаться в могилах, проблему до конца решить не удалось: самодеятельные "следопыты" не перевелись, а лишь ушли в глубокое подполье.

Сейчас дело обстоит приблизительно так: с одной стороны - действующий запрет на "частное предпринимательство" в области археологии, с другой - сотни и, возможно, тысячи "копателей", роющих землю не хуже горняков-стахановцев. С ними борются. Их отлавливают. Их убеждают. Однако административные меры взыскания дают слабую отдачу. Примеров тому более чем достаточно. Ведь даже во взрывном устройстве, оборвавшем жизнь Евгения Миколуцкого (речь идет об одном из наиболее громких заказных убийств 90-х годов), был использован 75-миллиметровый немецкий снаряд времен войны.

Смерть по-прежнему затаилась в белорусской земле. В десятках обличий: от неразорвавшейся абиабомбы со взведенным взрывателем или проржавевшей за десятилетия "лимонки" до отлично сохранившихся и вполне боеготовых снарядов и мин, оставшихся на местах разрушенных армейских складов или партизанских тайников. Так есть ли необходимость нести ее в мир живых?

Проблеме "копательства" уже много лет, но окончательного решения ее пока не видно. Наверное, потому, что лежит она все-таки не в правовой, а в нравственной плоскости. Что должно произойти, чтобы умы очистились от тумана "предпринимательства", а наши сограждане стали ценить собственную жизнь и уважать покой мертвых?