Рефлексии об отрицательных персонажах
Все началось с просмотра голливудского готического «Суинни Тодда». Он же маньяк–парикмахер.
Нет, я вполне способна готику заценить... И артисты великолепные... И пирожки людоедские не смущают. Не удивлюсь, если соберет сей сюрреалистический шедевр урожай кинематографических призов. Но не полюбила я «фильму эту голливудскую». Прямо как критик Влас Дорошевич — отсутствие панталон у Айседоры Дункан. Этот плоский, как блинчик до начинки, герой–цирюльник с всклокоченными волосами не вызывал никаких особых эмоций, кроме легкого недоумения, несмотря на море выпущенной им кровищи. Как говорится, «он пугает, а мне не страшно»... Только ужасно жалко талантливого артиста Алана Рикмана, в очередной раз вместо глубокой роли получившего клон профессора Снейпа из «поттерианы».
Может, это снобизм литературного критика? Реакция на недавно читанные дискуссии об отсутствии героя в современной литературе? Короче, где вы, Павки Корчагины, Родионы Раскольниковы и Андреи Лобановичи?
Впрочем, все чаще звучит отнюдь не новая мысль о том, что отрицательные герои, как правило, лучше запоминаются и более колоритны, нежели положительные до прозрачности вымытого стеклоочистителем окна. Вот и плодят люди искусства обаятельных ганнибалов лекторов... Но, помните, Станиславский рекомендовал актерам: когда играешь злого героя, ищи, где он добрый? В самых запоминающихся литературных героях злого намешано не менее, чем доброго... Еще интересно, что оценки героев смещаются со временем и даже мало зависят от воли автора. Говорят, Грибоедов задумывал Чацкого как пародию на определенный тип молодых людей... И вот на одном литературном форуме попытались назвать трех самых отрицательных литературных героев. Среди них были и небанальные ответы: «Жена главного героя гладковского «Цемента», которая, чтобы без препятствий заниматься просвещением женщин Востока, организовывать женсоветы и пр., сдала своего ребенка в детский дом. Девочка умерла с голоду», «Командир стрелкового полка совковый майор Гунько из повести В.Быкова «Его батальон». Разумеется, в рейтинг попали и Шариков, и Плюшкин, и Свидригайлов, и Печорин, и Базаров... Последний персонаж вызвал целую дискуссию. «Базаров — это Зависть, Ненависть, Страх перед лучшим и высшим, перед недосягаемым. Весь «народ» где–то Базаров, кровавая история русской революции — это Базаров». «А мне Базаров нравится, потому что он с надрывом, нет в нем самодовольства Гарри Поттера и Даши Васильевой». «Базаров прообраз хама, противопоставленный русской интеллигенции дворянского происхождения именно для того, чтобы подчеркнуть карикатурность его образа. А что с надрывом, так это у него от курения...» «Печорин, Базаров и прочие — прекрасны хотя бы в традиции романтизма: своим гордым противопоставлением себя всем остальным». «Некий наглый, как паровоз, Чел Базаров приехал в гости к незнакомым культурным и воспитанным людям и постоянно хамит этим людям в их же доме, сидя у них за столом».
Любопытно, не правда ли? Вот вам и «школьное зомбирование». Не меньшие страсти на форуме вызвала оценка героя романа Набокова «Лолита». Одни считают этот образ пропагандой педофилии, другие — образчиком высокого искусства... Ведь если писатель изображает во всех подробностях порок, означает ли это пропаганду порока? Писатель — вивисектор и патологоанатом... Он не лечит. Он пытается ставить диагноз, указывая на неприятные симптомы, которые болеющее общество предпочитает не замечать или объяснять более эстетически. Да вот совсем недавно была дискуссия вокруг произведений одного молодого белорусского автора. Его проза талантлива, современна и жестока... Особенно на фоне традиционных романтических литературных игр. Герой романов симпатии, мягко говоря, не вызывает. Его дружно окрестили мизантропом... Но акт современной белоруской прозы состоялся. Печорина вон как костерили в свое время... И Лермонтова заодно.
Это, кстати, проблема всех, пытающихся сегодня рассуждать о литературе. Автор был «стукачом»? Значит, все его патриотические вирши — ложь, не стоящая внимания... Герцен когда–то отозвался о Некрасове: «Некий наш плодовитый поэт, отдающий в рост под великолепные проценты свои слезы о народном страдании, мне отвратительнее всех мерзостей наших помещиков–крепостников...»
Ну и пускай в приемной Некрасова дежурили лакеи–негры, а его самого уличали в шулерстве... Но стихи–то остались! И будут вышибать праведную слезу у читателей, наверное, до скончания времен... Как высказался один из участников дискуссии: «А вот если бы Ньютон оказался злостным неплательщиком налогов, вы бы и закон земного притяжения отрицали?»
Правда, есть у этого решительного отделения автора от героя и противники... Еще Жан Жак Руссо в свое время возмущался: «О человеке уже не спрашивают — человек ли он, но — есть ли у него талант; не спрашивают и о книге — полезна ли она, но — хорошо ли написана».
Ах, как хочется иным взвешивать книги на предмет полезности...
Несколько лет назад в Интернете прокатился шквал возмущения: на популярных российских литературных сайтах, где размещают свои произведения и начинающие, и маститые, была введена цензура. Например, запрет на изображение в качестве отрицательных персонажей представителей государственной власти, упоминание в отрицательном контексте обладателей звания Героя Советского Союза и тому подобное. Повозмущались, затихли...
Однако литература без отрицательных героев — это плакат «Ты записался добровольцем?». Классики всех времен и народов почему–то довольно безжалостно изображают бытие родных народов в современные авторам времена... Вспомните Англию с ее работными домами и долговыми ямами в описании Диккенса, нищенский Париж в «Отверженных» Гюго или портрет России авторства Достоевского. А ведь кто–то из современников названных писателей непременно создавал красивые благородные картины современности с достойными благополучными героями... И наверное, очень полезные. И где теперь эти авторы и их полезные книги?
Любопытно, а если бы мы с вами попытались составить рейтинг отрицательных героев белоруской литературы? Конечно, когда–то это было просто. Отрицательный герой — разумеется, пан, который жестоко угнетает крестьян, губит бедных влюбленных, не дает состояться крепостному таланту... Таких персонажей можно выстраивать рядами колышущихся животов и злобно торчащих усов... Но все же есть индивидуальности. Я бы, например, обязательно внесла в этот рейтинг классического предателя Рыбака из повести Василя Быкова «Сотников». А Микита Зносак из «Тутэйшых» Янки Купалы? Вот уж где типаж удался... Машека, герой одноименной поэмы Янки Купалы, тоже злодей особенный... Если обратиться к творчеству Мележа, самыми запоминающимися отрицательными героями являются, пожалуй, кулаки Глушаки... А вот у Владимира Короткевича — кто классический злодей? Ведь в каждом герое найдено то, что советовал находить Станиславский, — противоположные качества... Дубатовк, организовавший дикую охоту короля Стаха, даже вызывает уважение своей предсмертной отвагой... Князь–психиатр Ольшанский из «Чорнага замка Альшанскага» — аналогично... Просто байронический герой, последний потомок древнего рода. В «Каласах пад сярпом тваiм» однозначно плохи разве что князья–крепостники вроде Кроера. А вы бы кого вспомнили?
Да, без романтических героев грустно... Но, уверяю вас, они тоже никуда не денутся. Поскольку и в литературу люди приходят всякие и разные, и высказываются они всяко и разно. Как высказался кто–то на литературном форуме, «вообще разговор об омерзительных персонажах и омерзительных писателях доказал, что нет ни омерзительных персонажей, ни омерзительных авторов, есть только омерзительные читатели. И тем они омерзительнее, чем меньше прочли и больше позволяют себе судить».
Сказано, конечно, от всей максималистской души... Но все же есть и в этом зерно истины. Между ханжеством и цинизмом, увы, есть связь. Если читатель проникся образом людоеда Ганнибала Лектора, то рефлексии Печорина и Раскольникова ему покажутся смешными... Но разве лучше, если литератора обязывают к созданию очередного плаката с белозубой геройской улыбкой и крутым разворотом плеч? Проходили, знаем...
