Горючее, а не трясина
В “Белниитоппроект” сейчас 127 сотрудников. В лучшие для торфоразработчиков времена их насчитывалось более 600: все бывшие и
ныне действующие предприятия по добыче и переработке торфа вместе с поселками для рабочих спроектированы их руками.
Многие из задействованных в процессе добычи, сушки и доставки машин разрабатывались конструкторским отделом института. Добыча торфа из тяжелого и рутинного ручного труда превратилась в механизированный процесс без единой “чисто человеческой” процедуры. На помощь рабочему пришли канавокопатели и корчеватели, сборщики пней и торфодобывающие экскаваторы, подборщики, сушилки и дробилки, самоходные саморазгружающиеся кузова и иная техника.
“Белниитоппроект” — единственный на постсоветском пространстве институт, который не изменил ориентиров в годы повального перехода котельных на газ. Поэтому сегодня его специалисты получают заказы на проектирование месторождений и предприятий по брикетированию из близлежащих стран. Недавно, например, приезжали гости из Калининградской области: собираются строить ТЭЦ на торфе, в России специалистов в области проектирования не нашли.
Институт проектировал не только все бывшие и сегодняшние торфоразработки, но и принципиально новые перерабатывающие заводы Беларуси — горного воска “Дукора”, полых торфяных горшочков “Зеленоборский”, цехов торфяных субстратов удобрений и грунтов на торфобрикетном заводе “Витебский”, торфопредприятия имени Даумана и “Татарка”. А еще — знакомую каждому минчанину детскую узкоколейку имени Заслонова.
Пеллеты идут на смену брикетам
Торф — субстанция неоднородная, поэтому научные и проектные работы института выходят за рамки потребностей энергетического комплекса.
— Наша задача — восстановление торфяной промышленности и новые разработки, — говорит директор Белниитоппроект Виктор Карпенко. — В настоящее время занимаемся разработкой технологии производства торфяных пеллет. Эксперименты прошли удачно, но в Беларуси пока нет агрегатов для сжигания пеллет. Белорусские производители топливных гранул в основном работают на экспорт. Возможно, время широкого внедрения этой разработки еще не пришло.
Торф — хорошая почва для развития экспорта. В соседней России, например, торф широко используется для производства питательных грунтов, которые поставляются за рубеж. Говорят, пальмы из далеких Эмиратов прекрасно растут на торфе из российских болот. Чем белорусские болота хуже?! Ничем: в институте появилась рецептура питательных грунтов “Дачный”, “Урожайный”, “Двина”, технология производства торфяных горшочков и торфяных гранул...
Двадцать с лишним лет назад сотрудники НИИ создали еще одну востребованную сегодня технологию — производства торфодерновых ковров. Новинка тогда значительно упростила жизнь озеленителям: газон стало возможным расстелить, как ковровую дорожку. К сожалению, в трудные для науки и экономики времена интерес к благоустройству ослаб, и оборудование для производства торфодерновых ковров было утрачено. Недавно в газетах появилось сообщение, что Курган Славы застилается травяными коврами, которые, увы, привозят из Санкт-Петербурга.
Неправда, что от торфа не толстеют!
Два года институт работает над технологией производства из торфа кормовой добавки для животных.
На торфяной основе при помощи микробиологии наращивается белок, который используется в качестве компонента комбикормов. Разработка успешно испытана в Научно-практическом центре по животноводству НАН. Бычкам новый продукт понравился, по привесам и качеству полученного мяса добавка зарекомендовала себя хорошо. Чтобы запускать ее в массовое производство, осталось лишь добиться снижения себестоимости.
Если компонент комбикорма можно отыскать на болоте, то местный вид топлива — на свалке. Еще одна институтская находка — технология сжигания лигнина, то есть отходов производства белка на основе гидролиза древесины. Лигнин в Беларуси долгое время никак не утилизировался, поэтому в Бобруйске и Речице образовались свалки объемом в миллионы тонн. Сейчас свалки исчезают: лигнин сжигают на Бобруйской ТЭЦ.
— Энергетики спроектировали котел, а мы — участок по подготовке лигнина, его дроблению и очистке от случайных примесей, — говорит Виктор Карпенко. — Чего только в этих “случайных примесях” не оказалось: кирпичи, фрагменты балок, старые ватники и даже... останки цирковой слонихи, которая умерла здесь во время гастролей.
