— Геннадий Брониславович, говорят, двум богам служить нельзя. Вы — артист, поэт, политик... Получается, если не ошибаюсь, уже целых три “бога”. Признайтесь, который из них “обижен”?
— Трем богам и правда нельзя служить. Тогда получается, что обижены все три. За все в жизни нужно платить, и за удовольствие пробовать себя на разных поприщах — тоже. Человек разменивается. Каждому из нас от рождения дан свыше некий большой рубль, а ты, получается, тратишь его по гривенникам. Возможно, если бы я шел по одному пути в жизни, то достиг бы большего... Хотя, ей-богу, не знаю, чего можно достичь большего, чем состояние постоянной работы, занятости, ощущение, что ты всегда нужен и там, и здесь, и без тебя где-то будет хуже... Это ведь очень много — иметь возможность не в одной, а в нескольких областях проявить себя, повлиять на мир и улучшить его. Все мы идем к некому итогу, когда кто-то спросит: “А что ты сделал?” Я часто задаю себе этот вопрос. Вообще, я постоянно пребываю в каком-то состоянии неудовлетворенности, и если кому-то кажется, что я абсолютно счастливый человек — он ошибается. И потом, все, что вы назвали — театр, литература и политика — это все, можно сказать, один бог. Потому что неизвестно, в политике больше театра или театра в политике... А над всем главенствует литература как отражение и осмысление мира. Литература — это форма дневника любого творческого человека. Поэтому я убираю ее из этой троицы, и остаются два очень похожих существа. Когда я пришел в парламент, я немного робел, присматривался, а потом понял: в депутаты люди неинтересные, “одноклеточные”, как правило, не попадают. Здесь все — люди со своей загадкой, тайной внутри и — очень артистичные! Только артистичность эта не театральная, а точно рассчитанная, сдержанная. Так что любой политик — актер, но не любой актер — политик.
— Прошло три года с тех пор, как актер Давыдько попрощался с купаловской сценой и стал политиком. Не жалеете?
— Не жалею. Когда уходил со сцены, никто не верил, что это надолго. Я и сам, признаться, не верил. Но вот ушел и, думаю, навсегда. Выбирая профессию, я думал: если стану капитаном дальнего плавания или археологом, то проживу одну жизнь, как все. А если пойду в артисты — смогу сыграть множество ролей: и капитана, и археолога, и еще много кого, и проживу, таким образом, множество жизней. Вот почему я выбрал профессию актера, которую до сих пор считаю одной из величайших профессий. “Съев” это, захотел попробовать другого... Ведь жизнь — она необъятна! Знаете притчу про слона: несколько слепцов держат слона, кто за хвост, кто за ногу, кто за хобот, кто за ухо. И каждый из них представляет этого слона, исходя из своих ощущений, а каков слон в целом, никто из них сказать не может. Так вот, я хочу подержать эту жизнь и за хобот, и за ухо, и за хвост. Как знать, может, лучше пойму, что же она есть как единое целое! Продолжаю немного сниматься: в сериалах, в современном белорусском проекте “Деркач” — аналоге “Фитиля”. И даже ставлю спектакли. Но как раз это меня устраивает, потому что у политика и режиссера примерно одинаковый способ мышления. Глубоко пережив какую-либо тему, проблему, они начинают действовать, и в работе у них прежде всего рассудок, разум. Они занимаются сходным делом. А у артиста слишком близкий нерв, слишком близкие слеза и смех. Эти качества абсолютно не нужны политику.
— А литературу вы не бросаете? Пишете?
— Очень редко. Творческого проявления мне хватает и в парламенте, и в академии искусств, где я руковожу третьим курсом, и в режиссерских проектах. Сейчас я пытаюсь собрать книжку из стихов, которые пишу всю свою жизнь. Знаете, у меня есть огромный чемодан исписанных тетрадей, листочков, клочков бумаги. Это только те, что выжили, многое просто потерялось, забылось. И вот во время отпуска я решил порыться в этом чемодане и посмотреть, что из этого вороха может быть интересно для других, может войти в книгу. К слову, там не только стихи, но и сатирические миниатюры, басни. Сначала, глядя на чемодан, я думал: будет солидное многотомное издание. А получилась, к моему несказанному удивлению, только одна тоненькая книжечка, страниц в сто... Вы бы знали, как я расстроился! Ведь думал, что владею огромным кладом, а на поверку клад оказался шкатулочкой. Да и вообще, у меня как-то к писательству стихов аппетит пропал. Тем более что в Беларуси есть очень хорошие поэты. И без меня этот участок обороны нравственности обойдется. Вот только издам книжку, если получится...
— Когда выйдет ваш сборник?
— К сожалению, как раз на такие мероприятия у меня времени вечно не хватает. У меня немало друзей среди белорусских литераторов, издателей, журналистов, и все меня дергают: “Гена, ну когда ты книжку издашь?!” Думаете, я ни с того ни с сего чемодан разбирать взялся? Так что все спрашивают: когда, когда, когда? А книжки все нет. Наверное, я стесняюсь... Это ведь как самого себя, свою душу вложить в обложку и дать почитать всему свету. И очень хочется, и страшновато... Но, думаю, к концу этого года накоплю денег, решусь!
— А название уже выбрали?
— Рабочих названия два: “Жуть поэзии” или “Лов слов”.
— Геннадий Брониславович, люди, которые пишут стихи, практически “обречены” на разную “застольную лирику”: придумывание эпиграмм, тостов, надписей в открытки... Когда парламент нуждается в поздравлении для женщин к 8 Марта, обращаются к вам?
— Далеко не всегда. Почти к каждому мероприятию такого вот кулуарного типа пытаюсь что-то написать, но получается в одном случае из десяти. Я в принципе не хочу сочинять что-то вроде “мы пришли тебя поздравить, потому что ты нам дорог, и ты должен быть счастливым, долго жить и песни петь”... Такие стихи пишет огромное количество людей, и я не хочу вмешивать свой голос в этот хор. Когда я пишу кому-то поздравление, стараюсь подметить суть человека... Кстати, в нашей Комиссии по образованию, культуре, науке и научно-техническому прогрессу это замечательно умеет делать Наталья Авдеева. Лучше меня! Вот посмотрите, — Геннадий Брониславович бережно снимает с полки кожаную рамку со вставленной в нее поэтической миниатюрой, — вот что она мне написала ко дню рождения:
“Был, есть и будешь ты — король,
Ведь не вакантна твоя роль,
И только шире стала сцена.
В судьбы вписавшись поворот,
Ты стал слугою двух господ:
Народа и, как прежде,
Мельпомены”.
На мой взгляд, очень метко сказано.
— В одном из интервью вы признавались, что в свободное от работы время любите пообщаться с друзьями и попариться в бане, даже входите в некий клуб любителей бани. А можно нескромный вопрос: кто ваши друзья по клубу — тоже поэты, артисты, словом, люди творческих профессий?
— Все очень творческие люди — от сотрудников КГБ и спортсменов до композиторов и литераторов, Алексея Дударева, например. Но у меня, к сожалению, все реже и реже получается попадать на “заседания” этого замечательного клуба по причине других заседаний. Клуб у нас в четверг, и по четвергам же в парламенте, как правило, все мероприятия выездные, командировки в регионы. И часто я из других городов звоню друзьям и поздравляю их с легким паром... Вот и сегодня у меня здесь, в кабинете, в холодильнике лежит рыба... Но я всю эту благодать вынужден буду просто передать ребятам, а сам — идти “жюрить” красавиц на конкурсе “Мисс Беларусь”.
— Ну, наверное, тут не знаешь, где найдешь, где потеряешь! Все-таки какие девушки!
— Знаете, я, хоть и председательствую в жюри, на самом деле не очень люблю подобные конкурсы. У каждого человека свой идеал красоты, как свое любимое блюдо на завтрак. Кто-то пшенку любит, а кто-то — ананасы... У меня другое, отличное от международного, понимание красоты. Я не против 90-60-90, но мне больше нравится, скажем, 120-80-140. Но таких не пускают на конкурсы красоты! Это — как прокрустово ложе, в которое пытаются втиснуть женщину!
— А свою спутницу жизни вы выбрали в соответствии со своим стандартом?
— Разумеется! Но на конкурсе мне, как председателю жюри, приходится мириться с мировым клише, ведь победительнице придется отстаивать честь Беларуси на международной арене. Ну что ж, это один из видов популяризации в мире нашей родины. К тому же, считаю, энергоносители в мире есть разные, но главный, которым богата Беларусь, это наши женщины! И этот энергоноситель, на котором работают все белорусские мужчины, надо ценить и гордиться им!
— И как после этого вам поверить, когда вы утверждаете, что не верите в любовь? На чем же тогда держится семья?
— Хороший семьянин — это человек, у которого в семье обязательно бывают скандалы. И в моей семье — тоже. Потому что надо выяснить отношения, если есть необходимость. Несмотря на то, что мы с женой уже отпраздновали серебряную свадьбу, мы все больше убеждаемся, что на одни и те же понятия и вещи у нас совершенно разные взгляды. Но это становится причиной не разлада, а более пристального взгляда друг на друга, познания и удивления: “Так вот ты, оказывается, какая!” — “А ты, значит, вот какой!” Но в результате всегда приходим к консенсусу. Гораздо больше меня тревожит то, что мы очень занятые люди и редко видимся, мало времени проводим вместе, да и в отпуск практически никогда не получается уйти одновременно. Но не знаю, что бы я делал без семьи, без крепких тылов — был бы очень несчастным человеком. А что касается любви... Когда не о чем говорить — говорят о любви. Когда нужно обмануть — твердят о ней же. Когда не о чем петь — поют о любви. Это слово давно потеряло все живое, что только возможно потерять, и сделалось этаким половиком, о который все вытирают ноги. А настоящая любовь — страшная вещь. Созидающая — только неразделенная любовь, когда любимым посвящают храмы, поэмы, открытия, подвиги... Как только влюбленные сошлись — любовь становится силой разрушительной. Это очень сильное помешательство, отречение от всего во имя проникновения в другого человека. А что ты там найдешь, когда проникнешь, — тоже еще неизвестно... Я сам обжигался и наблюдал гибель других людей, которые испытывали настоящую любовь. Хотя она ведь тоже разная — бывают знойные летние порывы, а бывает спокойное светлое зимнее чувство... И в одном из стихотворений я говорю спасибо Богу
“...за хлеб, за воздух и за кров,
Спасибо, что есть Ты — и я.
За то, что в мире есть любовь
Как кара, Господи, твоя!”
— Как политик, вы работаете в Союзном парламенте. На ваш взгляд, есть такое большое и светлое чувство, как любовь, между Беларусью и Россией? И если есть, то почему так затягивается процесс интеграции?
— Глубоко убежден, что этому процессу противостоят очень сильные инородные организации, интересы которых — и прежде всего финансовые, конечно, — напрямую зависят от силы или слабости государств на постсоветском пространстве. Эти организации через некоторых финансово заинтересованных российских политиков и чиновников пытаются втихаря придушить этого десятилетнего ребенка. Они уже добились успеха в Черногории, давят на Украину, Грузию... Минус, минус! Они отнимают, делят. А мы хотим плюсовать, умножать. Вот и конфликт. Надо понимать, что их идеи, мысли, планы, интересы лежат вне интересов Союзного государства и славянской общности. Сегодня нужно делать все для того, чтобы восстановить в разумных для современности формах не только Союз Беларуси и России, но чтобы к нему впоследствии присоединились и Украина, Польша, Болгария, Словакия, Сербия, Казахстан и многие другие страны.
— Вы сами ощущаете то противостояние подобной идее, о котором говорили?
— Конечно. Особенно когда приезжаешь в Москву, слушаешь выступления некоторых депутатов и видишь, что человек говорит не для пользы дела, а в расчете на телекамеры, для красного словца, чтобы быть красиво услышанным... Есть много косноязычных депутатов, которые искренне хотят двигать вперед дело, а есть краснобаи, которым надо засветиться, “отпиарить” себя. Это обидно. Более того, я ощущаю, что многие депутаты российской Думы действительно желают создания Союзного государства. Остальные на эту идею просто не хотят работать, вплоть до игнорирования заседаний нашей комиссии по информационной политике и взаимодействию с общественными объединениями в Союзном парламенте. Может, они просто разочаровались в этой идее объединения, заняты собой. Но я другого выхода для нашего народа не вижу. Государственность, домовитость, стремление создать общность — в крови у славян. Подтверждением этому может служить вся наша история. А приоритет западных ценностей — как раз феодальное дробление. И это их ценность. Пусть дробятся. А нам, я считаю, если потребуется, надо всеми силами пробиваться сквозь эту волну противодействия нашей интеграции. Для нашей дружбы с Россией столько предпосылок — и экономических, и исторических, и ментальных, что друг без друга нам просто нельзя.
