Эва Малиновская вернулась в родные места спустя 70 лет
На уроке географии классе этак в 6 — 7–м учитель задал нам задачку: если взять глобус и насквозь проткнуть его спицей через Беларусь, в каком месте выйдет острый конец (ни спицы, ни даже глобуса нам, разумеется, при этом не давали — задание было чисто теоретическое)? Не помню, какой ответ оказался правильным, но самым популярным был вариант — в Австралии... Глядя на эту хрупкую и элегантную бабулю, невозможно представить, что она только что совершила путешествие с одного конца Земли на другой — одна, без визы в паспорте, не зная толком языка, не имея четкого представления о конечном пункте маршрута. Выслушав ее историю, понимаешь, почему она смогла это сделать...
Морозная февральская ночь 1940 года — последнее воспоминание Эвы Малиновской, тогда еще Макаревич, о родном доме под Волковыском. Семилетняя девочка уже мирно спала в обнимку со своей младшей сестричкой Барбарой, когда раздался стук в дверь. Не такой, знаете, неуверенный, как будто извиняющийся стук, к которому прибегают соседи, когда поздно вечером вспоминают, что им завтра рано утром уезжать, а чемодан есть только у вас. А настойчивые, грубые, зловещие удары в дверь. Предчувствие не подвело.
«Собирайте вещи, вы арестованы!» — сказали пришельцы отцу, и оружие в их руках не подразумевало препирательств. Но маму это не остановило. Она обхватила папу за шею, я вцепилась ему в одну ногу, Бася в другую. Однако к нашим слезам и мольбам остались равнодушны. Тогда мама сказала, что мы без него не останемся и пусть нас забирают вместе с ним.
Нам не понадобилось много времени, чтобы собрать свои пожитки. Мы точно не были кулаками (Эва произносит русское слово «кулак», потому что нет аналогов ни в других языках, ни в истории других стран. — Прим. авт.). Никаких богатств у нас в семье никогда не водилось. Дом, но и тот был казенным. Отец служил простым лесничим, но по советским законам «осадником» и подлежал за это наказанию. Но мы совершенно не понимали, почему эти чужие люди приставили к его спине оружие.
Помню, когда наша повозка с нехитрыми узелками отъезжала от дома, пошел сильный снег. Он быстро–быстро заносил наши следы. Из–за темноты дорога совсем не просматривалась. Мы не знали, что нас ждет впереди. И от этого было еще страшнее...
Семью Макаревичей ждала горькая судьба миллионов репрессированных. Следующий раз Эва как следует согреется только через несколько лет. Она до сих пор благодарит Бога за то, что она и ее родные не погибли в Сибири.
Испытания начались с того момента, как их загнали в товарный вагон. Людей в нем набилось, как селедок в бочке. От этого сравнения сразу хочется пить. Но не так, как хотелось тем, кого везли тем поездом. На остановках набирали в разную посуду снег и ждали, когда он растает, чтобы можно было утолить жажду. Долгих три месяца они добирались до Мариинского лагеря, и маленькая девочка даже обрадовалась, что они наконец–таки куда–то приехали. Но она даже не могла подумать, что испытания еще только начинаются.
По приезде мужчин и женщин с детьми поселили в разных бараках. Юзефа Макаревич с двумя маленькими дочками спали на соломе, ели странное блюдо — муку, заваренную в кипятке, — вкус которого девочки запомнят на всю жизнь. Мать Эвы вместе с другими женщинами тяжело работала: сплавляла лес, стоя по колено в студеной воде. Многие даже физически сильные люди не выдерживали такой каторги — там регулярно кого–то хоронили. Герои нашего рассказа продержались два с половиной года.
Родина Эвы была оккупирована гитлеровскими войсками. К тому времени уже вся Европа была в огне. До Сибири доходили только отголоски этого страшного пожара. Жильцов в бараке не прибавлялось, работа стала еще тяжелее, мужчин начали мобилизовывать в армию независимо от их национальности...
Антоний Макаревич записался в армию под командованием польского генерала Владислава Андерса.
Советские власти договорились с польским правительством, находящимся в изгнании в Лондоне, о создании военного формирования из польских военнопленных, из числа заключенных лагерей НКВД (не обязательно этнических поляков, но и белорусов, евреев, украинцев и представителей других национальностей, проживавших на территории довоенной Польши). Предполагалось, что они будут сражаться с немцами вместе с Красной Армией. Однако затем было решено перебросить их на юг в Иран, где армия Андерса вошла в качестве отдельного польского корпуса в состав британской армии.
Вместе с 80 тысячами военных из России через Среднюю Азию в Персию вышли около 40 тысяч членов их семей. За армией Андерса, сколько это было возможно, следовали Эва с мамой и сестричкой. Именно тогда она впервые за долгое время почувствовала себя счастливой. Несмотря на изнурительное путешествие — через Индию в Африку, — стало полегче.
— В Африке мы прожили шесть лет, — вспоминает Эва. — Мы там неплохо обжились. В джунглях построили себе хатку. Помню, мама развела кур — купила квочку и посадила ее на яйца. Вместе с апельсинами и бананами выращивали картошку. Собирали по два урожая в год — отъедались. В 1948 году, после того как провалилась попытка через Красный Крест отправить нас домой в Советский Союз, мы перебрались в Великобританию, где к тому времени уже находился в госпитале отец. Он был тяжело ранен на фронте и на всю жизнь остался инвалидом — был прикован к постели.
Рано, в 17 лет, она вышла замуж и сменила отцовскую фамилию на Малиновская. Рано, через четыре года после свадьбы, осталась вдовой, с маленьким сыном Франтишком на руках. Может быть, потому что у нее самой не было детства в нормальном понимании, Эва устроилась работать на кондитерскую фабрику, делала всемирно известные шоколадные батончики «Марс».
Именно сын, когда вырос, спровоцировал ее на дальнейшие путешествия по миру. Через три десятилетия размеренной жизни на туманном Альбионе она отправилась за ним в Новую Зеландию. «Я — как цыганка», — смеется Эва. Прожила там еще два десятка лет, пока Франтишек не нашел себе хорошую работу в Австралии. И вот уже более 15 лет она живет на Зеленом континенте.
— На самом деле он не такой уж зеленый, — замечает она. — В той местности, где я сейчас живу, несколько лет не было дождя. Все высохло и пожелтело. Но мне такой климат подходит. В детстве я на всю жизнь возненавидела холод. Поэтому, когда сын в очередной раз переехал (в Канаду) и позвал меня к себе, я сказала, что это слишком далеко на севере, и осталась в Австралии. К тому времени я уже мечтала о другой поездке — на родину.
Эва Малиновская планировала путешествие в Беларусь с тех пор, как приехала в Австралию.
— Я не знала, с чего начать, — рассказывает Эва, с которой я встретился в аэропорту перед ее отправлением из Минска обратно в Австралию. — Белорусского посольства в Канберре нет. Ни родственников, ни просто знакомых людей в Беларуси у меня тоже не было.
Моя сестра Барбара, которая осталась жить в Англии, не могла быть мне спутницей из–за больных ног. Когда я рассказала ей о своих планах, она только рассмеялась. Ей кажется, что я ищу приключений на свою седую голову. Примерно то же самое мне сказал консульский работник в Сиднее. Он как мог отговаривал меня от этой затеи, поскольку считал, что это небезопасное путешествие для пожилой женщины. Но мысли о поездке не выходили у меня из головы.
Все, что у меня было, — это маленькая карта в атласе. В туристическом бюро, куда я обратилась, не было другой информации. Они вообще не хотели меня обслуживать, потому что не знали, как сделать мне визу. В конце концов я их убедила, но они заставили меня подписать бумагу, что я не буду требовать обратно три тысячи долларов, которые я заплатила за билеты, если в минском аэропорту меня завернут обратно. Но все вышло по–моему.
В минском аэропорту Эве открыли визу, а таксист довез ее до Волковыска. «За что можно любить белорусов — за душу. Люди здесь очень добрые и всегда готовы помочь — я как будто среди родных оказалась», — говорит она. И подтверждает свои слова рассказом о том, как она наобум приехала в маленький белорусский городок и как тут же нашлось несколько человек, которые не только показали ей родные места, но и помогли узнать то, чего она, будучи маленькой девочкой, просто не могла знать.
В редакцию попало письмо Эвы Малиновской. «Огромное спасибо за радушный прием и за то, что нашли время показать мне этот прекрасный край, о котором я ничего не знала. Какой он зеленый, уютный и спокойный!» — пишет она. Эти слова адресованы главному специалисту идеологического отдела райисполкома Тамаре Лугович и главному редактору местной газеты «Наш час» Валентине Курилик. Женщины отнеслись к австралийской бабушке, как к своей гостье. «Пани Тамара забыла, что у нее болят ноги и что она охрипла, — так хотела рассказать и показать, насколько прекрасен белорусский край и мой Волковыск», — рассказывает Эва Малиновская.
С помощью своих новых знакомых она добралась до архивов. Ей удалось установить, где находился родной хутор. Дома на том месте уже нет, но зато сохранился костел, в который она наверняка ходила по воскресеньям с мамой. Узнала, что отца на самом деле арестовали по статье «Осадник» (поляки, получившие после советско–польской войны земельные наделы на территории Западной Украины и Западной Белоруссии). Что через границу в Польше живет ее двоюродный брат (но 10 часов ехать к нему на машине она уже не решилась).
В Волковыске, по ее словам, большой рынок — можно купить все, что захочешь. Только совсем нет товаров для туристов — каких–нибудь сувениров на память. «Но это не важно, — говорит она. — Забираю с собой нечто большее». В Австралию она уехала, как говорится, полная впечатлений и с внушительным грузом фотографий, которые собиралась показать сыну и своим друзьям. «Вот поднакоплю денег и еще раз приеду, — обещает мне на прощание милая старушка. — Я родилась в Польше, тогда это была польская территория, но теперь думаю, что, наверное, я белоруска».
