Сегодня в Могилеве пройдет торжественное закрытие XV Международного фестиваля анимационных фильмов «Анимаевка–2012». Праздник закончился. Но жителям и гостям города он запомнится надолго. Новыми увиденными мультиками, встречами с гостями фестиваля, среди которых народный артист СССР Лев Дуров. На встрече с ним зал был переполнен. Разумеется, и я не преминул воспользоваться случаем, чтобы пообщаться с любимцем публики:
— Если честно, был у меня такой период в жизни, когда Льва Дурова я на дух переносить не мог...
Лев Константинович был немало озадачен моим признанием и последовала немая сцена.
— После вашей роли в «Семнадцати мгновениях весны». Еще в школе учился, когда фильм вышел на экраны. И, помню, такое отвращение вызвал у меня провокатор Клаус, что неприязнь к нему я перенес на актера. Только позже, когда подрос, понял: именно в этом и заключается мастерство исполнителя.
— Ух, успокоили. А то я уже думать начал, чем и когда мог вам насолить. Самое смешное, у Клауса в свое время оказалось много защитников. Мне говорили: зачем коммунист Штирлиц тебя так рано убил? Ведь роль–то замечательная. На что я отвечал: не погибни Клаус, представляете, сколько мог невинных душ загубить. А, говорят мне, тогда все правильно. Поначалу от роли этой хотел отказаться. Но внимательно почитал — подумал, что через образ моего антигероя можно препарировать такое явление, как доносительство. Ведь тех же провокаторов и у нас было немало. Как правило, это люди, мстящие за собственную несостоятельность. В оригинале есть диалог, когда Штирлиц спрашивает у Клауса, не пробовал ли он писать книги. В ответ раздается категорическое «нет». Я же отрицаю неуверенно. Как бы стесняясь признаться, что пробовал себя в писательском ремесле, да ничего из этого не вышло. И тогда решил: отомщу всем вокруг. Таких людей со знаком минус в моем окружении, увы, хватает. В том числе и в актерском клане. Некоторым из них кажется, что им недодали внимания и аплодисментов, другим — гонораров и известности. И начинают проедать мозги себе и окружающим, расписываясь тем самым в собственной несостоятельности.
— Вы снялись в таком количестве фильмов, что критики уже со счета сбились. Сами выбирали картины, в которых будете играть, или ленты вас выбирали?
— Кто такие актеры? Действующие лица и исполнители — этим все сказано. Можем согласиться или отказаться от роли, не более. Ведь автор спектакля, фильма — режиссер, который сначала придумывает действо, а потом приглашает тех актеров, которых видит. Сейчас, конечно, стало проще. Раньше утверждению на роль предшествовали фото– и кинопробы, заседание худсовета. Нынче же так — «этот медийный». Да. Отлично, зовем его. Никто толком не знает, что значит «медийный» — главное, чтобы везде мелькал. Все, увы, сместилось...
— Куда?
— Не в лучшую сторону. Во главу угла встали деньги. Конечно, без них прожить невозможно. Но в семье, жизни, на сцене и на экране не должны они главенствовать. Есть средства — хорошо. Нет — ну и ладно. А посвящать свою жизнь золотому тельцу... Многие из театра даже уходят, чтобы сняться в сериале. Думают, что сразу станут знаменитыми. Согласен, театральные подмостки популярности не приносят — это прерогатива кино и телевидения. Всегда так было. Но если хочешь действительно достичь высот, соображай, как все совместить. Не забывай: театр — это лаборатория, кино — производство. И все, что есть хорошее в кинематографе, идет из Мельпомены. Сейчас дошло до того, что стесняемся произносить такие слова, как «преданность», «патриотизм». Боимся показаться выспренними, а не деловыми. Неправильно это...
Сан Саныч и его банда
— Чем живет Лев Дуров сейчас?
— Своей профессией занимаюсь. В театре играю, в кино снимаюсь. Движения, работы хватает. Это главное.
— Каждая ваша роль в театре, на экране — свой типаж, характер. Никогда не хотелось сказать, обращаясь к зрителям: ребята, на самом деле я не такой — посмотрите на меня настоящего.
— А я на самом деле был таким, кого показывал. И провокатором Клаусом, и героем фильма «Не бойся, я с тобой». Меня после этой картины, кстати, некоторые до сих пор зовут Сан Саныч. Только лента вышла на экран, как я стал чуть ли не национальным героем Азербайджана. А недавно вторую часть этого фильма сняли. В октябре начнется озвучивание. Собралась вся «банда», которая играла в первой части. Думаю, будет неплохой фильм.
О чем в заповедях говорится
— Знаю, что и в Беларуси недавно снимались.
— Да, это православная лента по заказу одного монастыря. Режиссером была монахиня — матушка Иоанна. Фильм состоит из новелл о доброте, о том, как случай может злого человека превратить в мягкого и доброго. Играл жесткого барина, который в итоге понял, что надо быть сердечнее по отношению к людям.
— Если работали в фильме по заказу монастыря, могу предположить, что к Богу близки.
— Я человек не церковный. Хотя и верующий. Вот (показывает. — П.М.) даже нательный крестик ношу. Бог у меня в душе. Верю в доброту, честность. В общем, все то, о чем в заповедях говорится.
— Вы приехали на фестиваль мультиков. Знаю, что мультипликация для вас — тема не новая.
— Я озвучивал много мультипликационных лент. Даже не знаю сколько. Бывает, дарят мне диск. Смотрю — и с удивлением вспоминаю, что в этом мультике работал. Это ужас был, когда приходил ребенок в школу, а на стене — в фойе — висели жития Владимира Ильича Ленина. А должны были висеть цветочки, кадры из мультфильмов. Надо, чтобы жизнь маленького человека начиналась с чего–то доброго. Со сказки, например. Мультфильмы у нас делали замечательные — с кем угодно в мире могли конкурировать.
— И доконкурировались до того, что некоторые мультфильмы сейчас в опалу попали: «Ну, погоди!», серия лент про Чебурашку...
— Это маразм, полная глупость. Как могло кому–то прийти в голову, что Волк может быть без сигареты? Такое ощущение, будто чиновникам делать нечего, вот что–то и изобретают.
Сериалы убивают художественность
— Знаю, что снимаетесь в сериалах. Для вас это какой–то жизненный этап или просто средство заработать?
— Это моя профессия. Если выйду из нее, то и останется, что целыми днями смотреть дурацкий телевизор. Другое дело, что в плохой сериал не пойду, мерзкий — тем более. А в хороший — почему нет?
— Каких больше?
— Думаю, поровну делятся. Другой вопрос, с первого кадра видно, что речь идет не о полном метре, а именно о сериале. Отличается поспешностью, небрежностью. Когда с каждой минутой надо двигаться вперед и вперед. Вот с такой торопливостью и уходит художественность, у зрителя нет времени на размышления. А у актеров нет времени репетировать. Какое, когда за день две серии снимается?!
— Зрители, которые идут в театр, ходят на спектакли или «на Дурова»?
— Этого я не скажу — опрос в партере или на галерке делать надо. Другое дело, что в антрепризы приглашают обычно актеров с именем. И вот приезжаем мы на гастроли как–то. Встает один чиновник и говорит, что пригласил только Дурова — остальные ему не нужны. Мне стало стыдно перед хорошими актрисами, которых все мы знаем. Пришлось выкручиваться, говорить, какой дяденька шутник и как он классно юморит. Такие вещи мне отнюдь не льстят. Как и похвалы, теплые слова, сопровождающиеся официозом. Всегда стараюсь избавиться от последнего. Потому один из своих юбилеев начал с... шуточного стриптиза. Люблю дурака валять. По жизни только этим и занимаюсь...
