Гиоргий Кебуладзе, грузин по национальности и житель Беларуси, медикам в прямом смысле целует руки. Из‑за ишемической болезни он не мог сидеть, ходить, мучила одышка и отечность, критически не хватало сил. На днях ему трансплантировали новое сердце.
— Эта операция была единственным шансом остаться в живых. Согласился, ведь хочу хотя бы немного побыть рядом с любимой женщиной, которая искала меня 35 лет, — глазами, полными надежды и благодарности, смотрит пациент.
Эта история трогает. Ишемическая болезнь досталась ему по наследству: отец — кадровый офицер Советской армии — скончался от проблем с сердцем в 64 года.Гиоргию сейчас тоже 64, и это, надо полагать, его второе рождение, подаренное белорусской медициной. Родился мой собеседник в Грузии, но с нашей страной связан семейными узами и имеет здесь вид на жительство.
— В 1982 году полюбил белоруску, но мы с ней потерялись. Тогда не было интернета и таких средств связи, как сейчас. Через 35 лет моя любовь отыскала меня через соцсети. Это судьба! В 2015‑м переехал к ней в Беларусь. Но сердце после инфаркта сильно барахлило, увеличивалось в размерах, уменьшался выброс крови, повышалось давление.
Гиоргий Кебуладзе.Медикаментозно справиться было невозможно, поэтому в 2016 году Гиоргию сделали операцию по шунтированию. Через год они с любимой сыграли в Пинске шикарную свадьбу. Гиоргий хорошо себя чувствовал, работал, но после перенесенного коронавируса сердечный ритм сорвался и состояние резко ухудшилось.
— «Согласны на пересадку?» — спросили у меня врачи, собрав консилиум. А что я мог ответить? — плачет пациент. — Простите за эмоциональность, но я хочу пожить хотя бы лет пять. У нас с женой дружная семья, дети от первых браков стали общими. Рад, что переехал в Беларусь. У вас великолепная страна. Знаете, что меня поразило с самого начала? Множество детей на улицах, а с ними молодые родители, бабушки и дедушки. Смотрю, двухлетний ребенок подобрал на улице бумажку и в урну понес…
Самое главное, что надо сохранить, — это устой семьи. Тогда на вашу страну никто и никогда не откроет рот.— Летом Гиоргий Борисович обследовался по программе трансплантации сердца, потом проходил оптимальную терапию. Поэтому, пока мы искали донора, чувствовал себя хорошо. Сейчас подбираем иммуносупрессивные препараты, наращиваем дозы: все по плану. Если пойдет так и дальше, то через пару недель — домой, — обнадеживает кардиолог Анастасия Будько.
— По статистике, более десяти лет живут 72 процента пациентов с пересаженным сердцем: это хороший результат, — резюмирует заместитель директора по хирургии РНПЦ «Кардиология» доктор медицинских наук, доцент Сергей Спиридонов.
Сейчас в операционном блоке проходят одновременно четыре вмешательства, в том числе очередная трансплантация донорского сердца. Его привезли ночью — так бывает часто. Операция в среднем длится восемь часов.
— Когда вы спите? — сочувствую Сергею Спиридонову.
— Была бы это единственная проблема, — вздыхает в ответ. — Ведь не всегда у хирурга путь выстлан одними успехами, есть тяжелые больные, для спасения которых надо использовать любую соломинку. К примеру, долго обсуждали, можно ли взять сердце от ковид‑положительных доноров. Анализировали зарубежные примеры и пришли к выводу, что можно.
Во время пандемии количество операций даже выросло: в среднем ежедневно их проводится пять. Ведь многие стационары страны перепрофилированы под ковид, а больным по‑прежнему нужно помогать. К примеру, только в одном отделении хирургии № 3 в этом году выполнено около 370 вмешательств: за такой же период доковидного 2019‑го — 314. Все 75 мест стационара в РНПЦ чистые. Если ПЦР‑тест у больного перед экстренной госпитализацией положительный — операция идет в изоляторе. За помощью, несмотря на эпидемические барьеры, спешат даже иностранцы — жители Украины, Узбекистана, Казахстана, Азербайджана. Ведь все хотят иметь крепкое сердце.
basikirskaya@sb.by
