25 октября исполнился год, как не стало Муслима Магомаева. Ему было всего 66 лет... Это ли возраст для артиста? Мне кажется, только смерть заставила нас понять, кем был для когда–то огромной нашей страны Магомаев. Плакали, грустили, переживали все. И в Московском метро в день смерти артиста как дань памяти с утра до ночи звучали песни в его исполнении.
Это сегодня звездой стать легко. Полторы песни спел, на «звездоферме» засветился... Но кому нужны такие «артисты»?! И кто их будет помнить... Магомаева будут помнить всегда. Прошел только 1 год после его смерти, а в Москве и Баку уже собираются ставить ему памятники.
У него был потрясающий голос — бархатного тембра, чувственный, страстный. С множеством красок, невероятно выразительный и естественный... На мой взгляд, безусловно, один из лучших голосов ХХ века. Он пел нисколько не хуже, чем Энрико Карузо, Фрэнк Синатра...
Когда–то он ворвался в нашу жизнь как комета и стал буквально за один вечер всенародно любимым артистом. Ни Лев Лещенко, ни Эдита Пьеха, ни даже Иосиф Кобзон не могли приблизиться к той славе, какую имел Муслим Магомаев.
Это его «Волгу» подняли и несли до гостиницы на руках; это его однажды чуть не придавила неудержимая и восхищенная толпа поклонников; это его автомобиль дамы обцеловывали так, что он становился пурпурно–красного цвета. Это у него был огромный успех в парижской «Олимпии». После концерта в этом, может быть, самом знаменитом концертном зале мира его директор Бруно Кокатри предложил министру культуры СССР Екатерине Фурцевой: «Отпустите ко мне Магомаева на год, и я сделаю из него мировую звезду». Но Фурцева и советская страна сказали твердое: «Нет!»...
Со сцены он ушел по–королевски... Сказал, что уходит, и ушел... Другой певец вроде бы тоже вот уже больше 10 лет, как распрощался со сценой, но все поет и поет. А Магомаев ушел в самом расцвете сил, таланта, успеха. И больше на сцену, как ни уговаривали, почти никогда не выходил...
Бакинская филармония носит имя Муслима Магомаева, деда певца, известного композитора, основоположника профессиональной азербайджанской музыки. Сегодня их могилы рядом, на Аллее героев Бакинского кладбища. Внук должен был повторить путь деда. Стать композитором, дирижером, пианистом. А он стал певцом, потому что с детства больше всего на свете любил петь. Он вырос без родителей, в семье дяди, которого обожал. Отец, художник, погиб на фронте. А мама, драматическая актриса, всю жизнь играла на сценах русских провинциальных театров. Встречи с ней были нечастые и недолгие... Может быть, потому так проникновенно он исполнял итальянскую песню «Mamma». И все равно считал себя счастливым человеком; всегда говорил, что судьба ему благоволит. Уже в 32 года он был народным артистом Советского Союза, получил такую всенародную любовь и славу.
В юности он проходил вокальную стажировку в Италии, в знаменитом театре «Ла Скала», на всю жизнь остался приверженцем бельканто, мог стать знаменитым оперным певцом. Его не раз приглашали петь в Москве, в Большом театре. Но быть в рамках только оперы ему было скучно, он пришел на эстраду, постоянно включая в свои концертные программы знаменитые оперные арии. Ах, как он пел россиниевского Фигаро, как пел арию Риголетто, куплеты Эскамилио! Когда пел в опере, всегда тщательно продумывал костюм, грим. Да и на эстраде он был самый красивый. Равных ему не было. Вообще, все он делал очень талантливо. Замечательно снялся в кино, сыграл роль Низами, сочинял музыку, лепил, рисовал, написал два прекрасных портрета — Верди и Чайковского. К удивлению многих, блестяще освоил компьютер, интернет; умел дружить, правда, удивлялся, что с годами друзей становилось все меньше и меньше...
Он был хорошим человеком и большим артистом. Чем слушать какую–то глупость и пошлость, давайте будем слушать Муслима Магомаева, моего незабвенного личного друга...
