Ловушка для влюбленного селезня

Для промысла выехали в Житковичский район. Точнее — в окрестности города районного подчинения Турова. Место выбрали не случайно. Туров стоит на Припяти — пойма этой реки изобилует редкими и не очень видами птиц. Здесь обитают “краснокнижные” мородунки и дупеля, и здесь же гнездится основная часть белорусской популяции утки кряквы — самого востребованного среди охотников вида утиных. На крякву, собственно, мы и собрались охотиться. Фотограф — с фотоаппаратом, я — с блокнотом и ручкой, а егерь Житковичского БООРа Сергей Зинкевич — с двумя ружьями (из нас только у него одного есть охотничий билет). Ну а результаты нашей охоты оценивал директор общественной организации “Ахова птушак Бацькаўшчыны” Виктор Фенчук.
Главный на охоте
Егерь — главный человек на охоте. Особенно для тех, кто в ней ничего не смыслит. Во-первых, он знает, как охоту организовать. Во-вторых, он знает, где искать дичь, потому что давно изучил в своих угодьях каждый куст. Сергей Зинкевич родился в Турове, а потому наши шансы на хорошую добычу многократно возрастают.
— Эта работа для души, от нее надо получать удовольствие, — говорит 27-летний егерь о своем призвании. — А то разве человек согласится вставать через день в 4 утра (вернее, в 3.20. — О.Г.)?
Намек ясен. За охотничьи удовольствия приходится платить как минимум сном (о материальной расплате мы расскажем позже).
Мнение орнитолога. Забавно, когда некоторые утверждают, будто весенняя охота на птиц является традиционной для нашей страны. Она находилась под запретом во времена Российской империи и при Советском Союзе и была разрешена только в 80-х годах прошлого века. С того времени численность кряквы в Беларуси сократилась на 20 процентов и составляет сегодня 60—100 тысяч пар.
Против морского течения
Еще затемно подъезжаем к деревне Кремно, что километрах в пяти от Турова. Здесь стоит на приколе четырехместная казанка, которая должна доставить нас до места охоты. В связи с нерестом использовать лодки с моторами сейчас запрещено, а потому грести против течения приходится вручную. Весенняя река словно вспомнила, что когда-то была морем (такой во всяком случае ее увидел Геродот). Она затопила километры прибрежной территории, слившись с небольшими озерами, речушками.
Шалаш, манок и “чучела”
Через пару километров пути перед нами вырастает... шалаш. Издали кажется, что он стоит прямо в воде, но это оптический обман. На самом деле скромное сооружение из переплетенных веток ольхи расположилось на небольшом клочке суши. Оно служит укрытием для охотников, чтобы те не попадались на глаза птице раньше времени.
В шалаше егерь оставляет ружья, а сам идет к воде. Из заплечного мешка он достает “чучел?а” (с ударением на последний слог) уток. Хоть они и сделаны из пластмассы, их трудно отличить от настоящих крякв. На это, собственно, и расчет. Пластмассовые уточки должны привлекать любвеобильных селезней, которых вместо стрел Амура ждут охотничьи залпы. Чтобы усилить любовную лихорадку, Сергей подносит к губам манок — свистелку, “говорящую” на утином языке. Правда, “говорить” надо со знанием дела. Это все равно, что азбука Морзе. Три коротких, два длинных — вот призывный клич. А прокрякаешь по-другому — распугаешь всю птицу в округе. Для каждого вида утки существует свой манок.
О вредительстве селезней
Весной охотиться можно только на селезня. Охотники утверждают, что спутать его с особью женского пола может лишь дилетант.
— Уточки — они коричневые, невзрачные, а вот у селезня очень яркое оперение, которое привлекает самок. Как их спутаешь? — недоумевает Сергей Зинкевич. — Хотя промахи бывают даже у опытных охотников. Дело в том, что утка всегда летит немного впереди селезня, а тот как бы за нее прячется. Если утка вдруг замедлит скорость полета, дробь может случайно угодить в нее.
Беларусь и Россия — единственные в Европе страны, где разрешена весенняя охота на птиц. Правда, если у восточных соседей весной можно охотиться лишь 10 дней, то у нас — 40—60. Охотники ничего плохого в этом не видят. Во-первых (согласно их наблюдениям), численность утиных в последнее время особо не меняется. Во-вторых, селезни мешают уткам гнездиться, считают охотники. Пока утка высиживает яйца, она отказывает самцу в интимной близости. А потому селезни кладки разоряют (опять же по словам охотников). Более того, во время любовных игр они даже могут утопить самочку. Охотники благородно стараются этого не допустить.
Мнение орнитолога. Если бы самцы действительно топили самок и разрушали гнезда, кряква давно бы исчезла как вид. Исследования показывают, что утки являются моногамами, т.е. формируют пары, где самец защищает самку от посягательства “холостых” селезней, охраняет гнездовой участок, предупреждает об опасности. Данные Академии наук показывают, что численность утиных в нашей стране снижается, в отдельных регионах плотность гнездования уток упала в несколько раз. Именно поэтому Академия наук выступает за введение моратория на весеннюю охоту на уток и гусей.
80 крякв за два дня
Стоя в шалаше, егерь крутит головой во все стороны — добыча может налететь с любой стороны, и к встрече с ней надо быть готовым. Вот мимо проносится реактивная стая чирков-трескунов. Охотник не успевает и глазом моргнуть. Ожидание затягивается, а кругом, как назло, каждую минуту раздаются залпы. Словно на войне живем, жалуются некоторые деревенские жители. Оно и понятно. В Беларусь съезжаются любители утиной охоты со всей Европы. Особенно охочи до уток итальянцы, которые даже получили соответствующее прозвище — “птичники”.
От начальника Житковичского БООРа Сергея Межиевского довелось услышать историю охотничьей удачи — про то, как один итальянский гость за два дня на Припяти настрелял 80 крякв!
Мнение орнитолога. Получается, что человек уничтожил всех селезней, которые только могли слышать его манок! Впрочем, чему тут удивляться. Из Европы к нам приезжают самые заядлые охотники, которые не жалеют на свое увлечение никаких денег.
Если белорусам получение охотничьей путевки на уток обходится в 70 тысяч рублей (количество добытой птицы не ограничено), то иностранцы платят за каждую особь в среднем по 5 евро. Получается, на 80 подстреленных итальянцем утках страна неплохо подзаработала? А если каждый охотник попробует установить подобный “рекорд”?
Собаки голубых кровей
Наконец-то нам улыбнулась удача. Неподалеку от шалаша пролетела небольшая стая крякв. Егерь успел сделать три выстрела. Кажется, одна птица ранена — она приотстала от собратьев и начала планировать. К сожалению, утка приземлилась в середину притопленной ольховой чащи. Туда не проберется не то что человек, но и отважный фокстерьер по кличке Фокс — еще один участник нашей охоты. Пара лет отроду, на его счету уже 7 добытых лисиц, так что утку по суше он бы взял без проблем, но не по холодной воде и непроходимым зарослям. В утиной охоте можно использовать только собак с родословной (наш егерь в шутку называет таких “собаки голубых кровей”). Считается, что дворняги и полукровки бестолковы в охотничьем деле и создают чересчур много хлопот для гнездящихся птиц.
Мнение орнитолога. Согласно правилам охоты весной стрелять по пролетающим птицам запрещено (кроме гусей и вальдшнепов). Селезень должен сесть на воду, и только тогда можно в него выстрелить. Стрельба в летящих уток — это браконьерство.
В погоне за раненым гусем
Меня интересует раненая кряква, оставшаяся в кустах. Каковы ее шансы выжить?
— Утка — легкая добыча. Чуть задел, и она уже садится. Впрочем, если птицу не подберет охотник или не поймает зверь, она снова может стать на крыло. А вот гусь крепок на рану, — говорит Сергей Зинкевич и вспоминает историю, как два с половиной километра бежал по полю за подстреленным гусем. Тот пролетал метров сто и садился. Ждал, когда подойдет человек, и снова взлетал. И так пока совсем не выбился из сил.
Мнение орнитолога. Шансов выжить у раненой утки нет, а если она и выживет, то в этом году не будет принимать участия в размножении. К сожалению, не собранные добытые птицы и “убежавшие” подранки — обычное на охоте дело. По разным оценкам, до 25 процентов добычи теряется или гибнет от ран. Наших охотников не проверяют на умение стрелять, хотя во многих странах Европы любители поохотиться сдают экзамен на стенде.
Особенности кулинарии
Охотники не разделяют мнение скептиков, которые утверждают, будто весной птица чересчур худосочна и не радует гурмана.
Мясо дикой утки более жесткое, чем у ее домашних сородичей, а также имеет специфический запах (в зависимости от того, чем птица питалась). Однако если отмочить тушку в воде с добавлением уксуса и соли, то можно получить вполне съедобный продукт. Опытные хозяйки советуют дикую утку для начала отварить, а потом обжарить.

Попробовать жаркого из дичи нам так и не удалось, хотя одна подстреленная утка у нас все-таки имелась. Времени на готовку не было, да и сил, признаться, тоже. Доставляет ли охота удовольствие? У фотографа получились отменные снимки, чему он несказанно рад. Я набрался новых впечатлений и провел восемь часов на свежем воздухе, поэтому тоже в накладе не остался. Ну а блеск в глазах нашего егеря поймет, наверное, только настоящий охотник.