— Давненько не брал я в руки шашек! — говорил Чичиков, подвигая шашки.
— Знаем мы вас, как вы плохо играете! — сказал Ноздрев...
Эту известную всем мизансцену из гоголевского романа «Мертвые души» я привожу не случайно. В артистической жизни играть в поддавки случается многим. И дело тут вовсе не в шашечной игре, а в самой настоящей, жизненной.
Сегодня интерес к жанру по–прежнему существует, да вот «профсоюз» бардов отсутствует. Все приходится делать самим, отстаивая свои интересы. Хорошо, если у автора–исполнителя есть деловая жилка или хотя бы нормальная супруга, которая, подобно Анне Карениной, готова лечь на пути тяжелого локомотива под названием «заказчик».
Время от времени в средствах массовой информации выкладываются прайс–листы кудесников отечественной попсы, которые буквально декларируют свою баснословную стоимость, предлагая услуги в качестве певцов, танцоров и мелодекламаторов на новогодних и прочих корпоративных гуляниях. Конечно, бардами в этих списках даже не пахнет, поскольку они мало вписываются в сценарии веселых застолий. И все же иногда случаются исключения из правил, когда какой–нибудь интеллигентный банкир вдруг решает сделать подарок своим коллегам по бизнесу и приглашает в преддверии праздника известных шансонье поделиться своими лирическими балладами. И вот тут возникает масса затруднений этического толка, ибо истинная стоимость поющего поэта, увы, никак не прописана в тарифных гроссбухах человеческой души.
В общем, когда у вас дома верещит телефон, на другом конце которого ангельский голос юной секретарши воркует о надвигающемся весеннем празднике в отдельно взятой фирме, знайте, предстоит тяжелая битва с названием «поддавки».
В актерском ремесле существует понятие «держать паузу». Такое же понятие есть и у велосипедистов на треке. Сорвешься со старта первым и не факт, что выиграешь. Побеждает мудрейший.
— Ах! — баюкает вас по телефону приятный женский голос. — Как же мы будем рады услышать ваши песни! И, кстати, сколько стоит ваше совсем небольшое выступление? Ну просто пару песен... Ну буквально на 30 — 40 минут?
— Э! — отвечаете вы как можно более равнодушным голосом. — Уж не знаем, что и сказать, чтобы ненароком не смутить вас. А давайте–ка вы сами озвучите ваше предложение, и если оно заинтересует нас своей многозначительностью, то мы с радостью появимся в стенах вашей фирмы.
— Ах, ну что вы! Как можно диктовать вам наши скромные условия! — мурлычет телефонный голос. — Просим вас самих назвать достойнейшее мерило вашего таланта.
— Простите, — вздыхаете вы, — боимся, что любое названное нами число может испугать вас. Так что озвучивайте ваше скромное предложение и покончим с этим.
Как уже догадался наш любезный читатель, это пропускание в дверь первым, также подсмотренное все в том же романе Гоголя, есть не что иное, как тонкая стратегия. Певец надеется, что предложение превысит спрос. А заказчик мечтает, чтобы все было с точностью наоборот.
— Постойте! — воскликнет читающий газету какой–нибудь Петр Иванович. — А барды–то не такие уж и пушистые. Ну просто насквозь пропитаны меркантильностью и алчной жаждой наживы.
— Как же, как же, дорогой Петр Иванович! Именно такие! Как, впрочем, и многие другие представители рода человеческого. Жить хотят красиво и долго, а на службу по утрам ездят с неохотой.
— Так какого черта их вообще приглашать, дармоедов?! — гневно взовьется ветеран трудового фронта. — Пусть поют у костров за «просто так», покусанные комарами и москитами!
Когда–то и я, братцы мои, служил на почте ямщиком. Точнее говоря, трудился в министерстве по финансовой части. Песни писал исключительно в свободное от работы время и на собственные концерты летал в выходные и праздничные дни. На службе моей начальство смотрело на меня, как на чудака, но почему–то не трогало. Хотя в командировки я ездил с гитарой и по вечерам, вместо того чтобы пить горькую с сослуживцами, в одиночном гостиничном номере перебирал струны, смущая своими песнями местных горничных и залетных коммивояжеров.
А потом случилась известная всем перестройка. И мы с супругой сорвались с крючка государственной службы и отправились в свободное плавание под флагом поющих шансонье. За бортом нашего корабля мелькали города и страны...
В середине 90–х мы вернулись–таки в государственную структуру, но уже в качестве артистов. И вот уже более 20 лет идем по жизни с песней, которая стала не просто нашим попутчиком, а настоящим другом.
В замечательной кинокомедии «Веселые ребята» с музыкой Исаака Дунаевского поется:
И тот, кто с песней по жизни шагает,
Тот никогда и нигде не пропадет!
Ну, в общем, это про нас тоже. Правда, как–то все стыдливо опускают глаза, когда речь заходит о том, что песня для кого–то является не только другом, но и простым средством к существованию. Когда–то в советские времена сложился такой странный стереотип, что лишь профессиональные композиторы и поэты–песенники имеют право деньги получать за свой труд, а барды — поют и творят просто из физиологической потребности к тому и другому.
Я помню, как много лет назад среди почитателей жанра обсуждались первые уходы на профессиональную сцену представителей бардовского цеха: Юрия Кукина, Евгения Клячкина, Александра Дольского... Да не просто обсуждались, а осуждались. Звучали даже слова о предательстве самой идеи песенного жанра. Потом многие ринулись по проторенной тропе, став солистами филармоний и концертных организаций.
Поверьте, нет ничего странного, а тем более зазорного, чтобы получать оплату за свой труд. Даже если он песенный.
А игра в поддавки — это просто лотерейный барабан, который крутят двое в надежде вытащить счастливый билетик с лишним ноликом в конце.
— Нет, — сказал Чичиков, вставши из–за стола, — с тобой нет никакой возможности играть! Этак не ходят, по три шашки вдруг!
— Отчего же по три? Это по ошибке. Одна подвинулась нечаянно, я ее отодвину, изволь, — сказал Ноздрев...
Борис ВАЙХАНСКИЙ.
