Деловая и особенно новаторская активность во многом определяется доступностью кредитов
Валерий БАЙНЕВ, доктор экономических наук, профессор экономического факультета БГУ
В свое время отец-вдохновитель нынешней глобальной долларовой империи Ротшильд заявил: “Дайте мне возможность управлять деньгами страны, и мне нет дела до тех, кто пишет ее законы”. Банкир был абсолютно прав, потому что контроль над деньгами страны дает банкам поистине колоссальные преимущества и возможности. В частности, в прошлом году все организации и предприятия Беларуси получили в сумме 73,4 триллиона рублей чистой прибыли, из которых на долю 32 белорусских банков пришлось 5,4 триллиона, или 7,4 процента. Поскольку в прошлом году в стране насчитывалось более 126 тысяч организаций, несложно подсчитать, что в среднем чистая прибыль одного белорусского банка почти в 300 раз превышает аналогичный показатель предприятия небанковской сферы. И это при том, что банкам нет особой нужды заботиться о росте цен на сырье и энергоресурсы, обслуживать десятки наименований сложнейшего технологического оборудования, решать бессчетные проблемы многочисленного, представленного сотнями разных профессий персонала и так далее.
Понятно, что столь впечатляющие результаты проистекают вовсе не из того, что банкиры в сотни раз способнее и трудолюбивее, положим, автомехаников или тех же врачей. Основа данного успеха — монополия на управление деньгами всей страны, позволяющая банкирам присваивать специфический, не связанный с их “выдающимися” талантами и трудолюбием, а значит, не заработанный ими доход — банковскую (ростовщическую) ренту. В ее основе лежит высокий ссудный процент, позволяющий банкам иметь изначально запланированный доход, зачастую надежно гарантированный залогом, поручителями, госгарантиями и так далее. Благодаря этим преимуществам банковского бизнеса даже в кризисный 2011 год, когда заметно “просела” национальная экономика в целом, совокупная прибыль белорусских банков выросла почти на 75 процентов.
Разумеется, время от времени банковский сектор призывают “повернуться лицом к экономике” и взять на себя общественную нагрузку. Например, назначенный в 1789 году первым министром финансов США Гамильтон предложил систему общественного (некоммерческого) кредита, который в итоге послужил локомотивом становления экономики этой ныне великой державы. В своем знаменитом докладе об общественном кредите он изложил цель общественного кредитования: не спекулятивная ростовщическая прибыль, а долгосрочные, на время жизни целых поколений, вложения в развитие национальной экономики. Великий финансист справедливо полагал, что банки должны облегчать взаимодействие товаропроизводителей, а не паразитировать на их труде за счет при-своения высокого ссудного процента. К тому же и в Библии есть прямой запрет на ростовщичество: “Не давай в рост брату твоему!”
Вот и сегодня не столько для преодоления кризиса, сколько во имя перехода к новому (шестому) технологическому укладу влияющая на цену кредитов ставка рефинансирования снижена в США с 6 до 0,25 процента, в ЕС — с 4 до 0,75, в Японии — до 0,1 процента. Данный шаг вполне обоснован, поскольку деловая и особенно новаторская активность во многом определяется доступностью кредитов. В итоге западные компании с их доступом к дешевым деньгам имеют беспрецедентные конкурентные преимущества перед белорусскими, российскими, украинскими предприятиями, довольствующимися куда более дорогими кредитами. В частности, в декабре прошлого года при ставке рефинансирования 30 процентов средняя полная ставка по вновь выданным кредитам на срок до года в белорусских рублях составила 36,7 процента годовых. При рентабельности отечественных предприятий 10—15 процентов использование таких кредитов, особенно для финансирования долгосрочных проектов модернизации производства, весьма проблематично.
Очевидно, что требовать от отечественных предприятий успешной модернизации и достижения глобальной конкурентоспособности без создания им условий, аналогичных тем, в которых работают конкуренты, несерьезно. По словам советника российского президента академика Сергея Глазьева, “если не будет создана схема денежного предложения под низкий процент долгосрочных кредитов, то наши предприятия станут окончательно неконкурентоспособны, потому что сегодня на Западе и Востоке нет проблемы получения пред-приятиями дешевых денег на длительные сроки”.
Вот почему Александр Лукашенко на недавнем заседании Совмина, поддержав идею снижения ставки рефинансирования до 13—15 процентов и соответствующего удешевления кредитов, жестко потребовал: “Пришла пора повернуть банковскую систему лицом к экономике!” Данный поворот не только сделает доступнее для белорусов кредиты на покупку потребительских товаров и жилья, благодаря этому у отечественных предприятий будет больше возможностей для модернизации. Следовательно, на наших прилавках прибавится отечественных товаров мирового уровня, а страна заработает больше столь нужной всем нам валюты.
