В 43-м Мишку, которому было шестнадцать с небольшим, вместе с другими подростками из окружных деревень согнали фашисты в лагерь в Боровице и сделали “минерами”.
По минным полям таскали мальчишки бороны: зацепил зубом мину — нет ни мины, ни парня. Мишу судьба миловала, хотя перегоняли их из лагеря в лагерь, с поля на поле... Когда в 44-м наши войска стали приближаться к здешним местам, была “минерская бригада” уже в Кировске. И оттуда погнали их фашисты на Бобруйск. “Догнали да Ясного леса, — вспоминает дядя Миша, — а тут наши передовые части, наши танки. Немцы сбежали, а мы в кучку сбились... Танкисты спрашивают, кто вы, хлопцы, откуда? Бегите, мол, по домам, а то скоро тут наше наступление начнется, будет ад настоящий. Мы и разбежались”. Когда район окончательно освободили, Мишу в его неполных 18 взяли в действующую армию, в пехоту 1-го Белорусского, которым, как с гордостью говорит дядя Миша, командовал сам Георгий Жуков. Сначала таскал рядовой Коваленко за своим ротным полевую связь, потом связистом же был у минометчиков, огонь корректировал. Под Щецином в Польше был ранен в ногу, но уже через полтора месяца — снова в строй. Штурмовал Берлин, ангелов на Бранденбургских воротах до сих пор помнит... Первую медаль “За отвагу” получил Миша Коваленко, когда благодаря его смекалке захватили немецкий аэродром и все 400 самолетов. Вторую — при освобождении Варшавы: под Вислой снял Миша немецкого снайпера, который головы не давал поднять пехоте. Одной левой. За что и прозвище в роте получил “Левша”. Третья медаль “За отвагу” — уже за Берлин... После войны вернулся Михаил Коваленко в свои Выжары, женился, дочку и сына родили. А проработал аж 46 лет электромонтером в районных энергосетях. Работящий, скромный и даже застенчивый, никогда своими военными подвигами он не хвастался. И только однажды, по просьбе начальника, обидевшегося за старика, над которым зло подшучивал один из сослуживцев, надел дядя Миша на рабочее собрание все свои награды. И ахнули люди: ну и дядя Миша, ну и скромник! Михаил Григорьевич Коваленко уже давно на пенсии. Дети разъехались, а он по-прежнему хлопочет по дому, по хозяйству и жену досматривает, которая вот уже полтора года залечивает сломанную ногу. Помощи ни у кого не просит. И только однажды с кем-то из бывших “мальчишек-минеров” решил послать документы в Белорусский республиканский фонд “Взаимопонимание и примирение”, который занимается выплатами пострадавшим от фашизма. Да пока собирал бумаги, прошли все сроки. О чем и получил официальное уведомление. Вот и недоумевает теперь дядя Миша: разве есть срок давности на покалеченное отрочество?..
