Перебравшись в Беларусь незрелыми, эти спортсмены именно у нас состоялись как личности...

Двукратный чемпион мира по греко–римской борьбе Алим Селимов, в 2011–м признанный у нас спортсменом года по результатам опроса журналистов, крепкими канатами привязан к Беларуси. Он переехал сюда из Дагестана несовершеннолетним пареньком. Здесь получил одно и сейчас получает второе высшее образование, служил в армии, женился, растут двое детей. Родился же Алим в дагестанском селе Касумкент, да и в борьбе оказался далеко не сразу.

— И в музыкальной школе занимался, и кружок изобразительного искусства посещал. Знакомство со спортом с волейбола начал. Соседка у нас была тренер по волейболу. Она и привела в спортивную школу. Но рядом с игровым находился борцовский зал. Первый разговор с тренером по борьбе до сих пор помнится во всех деталях. «А ты мальчик или девочка?» — спрашивает. «Мальчик», — говорю. «Как же ты мальчик, если волейбол — это для девочек, а все ребята у меня занимаются?! Хочешь стать настоящим мужчиной — тогда ко мне записывайся!» Загорелся я дико... Решил мужчиной становиться. А вскоре и цель появилась — чемпионат мира выиграть. Однажды баловался после тренировки, прыгал, руку сломал. Отец ушел из жизни, когда мне 5 лет было. Старший брат помогал матери меня воспитывать. Так вот — всыпал он мне тогда по полной программе: мол, дисциплины у меня нет, мешок я и чемпионом никогда не стану. А я в ответ пообещал, что обязательно стану. Чего бы мне это ни стоило. И шел к этому. Когда готовились к чемпионатам мира на базе в Стайках, колоссальные нагрузки были. Бегали до потери пульса. Дыхания не хватало, ноги не передвигались, бывало, что уже практически сознание теряешь. Я тогда тот разговор с братом вспоминал. Да и перед схватками порой — тоже.

Чемпионом мира по борьбе (причем не по чрезвычайно популярной в Дагестане вольной, а по греко–римской) Алим Селимов, несмотря на многочисленные травмы, стал. И даже дважды — в 2005–м и 2011–м. Он, заметим, вошел в историю как первый уроженец Дагестана, завоевавший «золото» в греко–римской части программы мирового первенства. Но как бы все было, останься он в свое время в Касумкенте? Алим уверен: как спортсмен он сложился в Беларуси.

— В Дагестане, если ты добиваешься каких–то высот, деньги могут появиться, но финансирование детского спорта практически отсутствует. Так что, считаю, правильно сделал, что перебрался в Беларусь. Где–то мои навыки, полученные в секции вольной борьбы Касумкента, конечно, помогли в детско–юношеской школе Мозыря, а затем и в Гомельском училище олимпийского резерва. Но греко–римская борьба — это другой вид. Мне пришлось многое изучать с нуля. На первых порах спарринг–партнеры делали со мной чуть ли не все, что хотели. Очень много было нервов, слез, даже истерик. Несколько раз я просто собирал вещи и уже готов был вернуться в Дагестан. Но потом остывал. Снова шел в зал... Всегда сам себе говорил, что мой соперник — такой же, как я, а значит, если он может, почему я не могу. Оставался после тренировок, терпел. И результаты не заставили себя долго ждать. Через полтора года занятий я за явным преимуществом выигрывал почти у всех тех, кто в начале моей греко–римской карьеры мной попросту выбивал ковры.

— Окончив 9 классов школы, поступил в экономический колледж Махачкалы. У директора колледжа был охранник. Он намного старше меня, но мы хорошо сдружились. И вот летом 1998–го он предложил поехать в Мозырь погостить у его дяди. Я на подъем легкий, 15 лет же. Поехали. Планов остаться не было. А в итоге... Дядя тот — это тренер Малик Эскендаров. Он меня тогда посмотрел на парочке тренировок и предложил совсем в Беларусь перебраться... Мать не хотела отпускать. Но старший брат смог ее уговорить. И в январе 1999–го я уже в Мозырь на «постоянку» перебрался. Другой город, другая страна — тяжело приходилось. Но справился. Очень сильно меня тогда поддержал Малик Эскендаров. Он и тренером моим был, и вторым отцом, по сути. У себя в квартире прописал, деньгами помогал. До сих пор мы в очень хороших отношениях.

— Еще совсем маленьким я косил траву, купался в горных речках, ловил рыбу... Природа в Дагестане изумительная — и мое детство прошло в гармонии с ней. Понятно, порой накатывает ностальгия. Но в то же время, когда я приезжаю в Дагестан (а бывает это один–два раза в год), через пару недель уже начинаю сильно скучать по Беларуси. Мой дом и семья здесь.

— За тем, что происходит в борьбе, я, конечно, слежу. В апреле вот был на чемпионате Европы в Финляндии. Правда, в качестве зрителя. Что же касается своих выступлений... С ребятами постоянно в Стайках тренируюсь, форму поддерживаю. В моем возрасте еще можно спокойно бороться. Но здоровье... Сколько уже операций было. И колено, и плечо, и голеностоп... К Олимпиаде в Лондоне готовился с проблемами — плечевой сустав постоянно выскакивал. А сейчас еще больше болячек всяких. В общем, наверное, уже не вернусь на ковер. Хотя, может, ближе к Олимпиаде в Рио–де–Жанейро и решу еще раз испытать себя на прочность.

Российско–белорусский маршрут хоккеистами исхожен вдоль и поперек. При этом, пожалуй, большая часть игроков приехала в Беларусь уже почти состоявшимися мастерами. Впрочем, хватает и иных примеров. Один из них — уроженец Мурманска Денис Тыднюк, который весной первым из всех хоккеистов взял рубеж в 700 матчей в чемпионатах Беларуси. Денис перебрался в Новополоцк 21 год назад (в 15 лет), дебютировал за «Полимир» в сезоне–1996/97 и с тех пор неизменно играет только за белорусские клубы.

— Некоторые мои партнеры по команде в те годы, когда я в Беларуси осваивался, только родились. У меня прекрасная жена, с которой я познакомился здесь, трое сыновей, много друзей, знакомых. Да и паспорт белорусский уже давным–давно получил. Так что какой я легионер? Я, наверное, даже сам себя таким образом не воспринимаю.

— Спортсменом я стал в Беларуси — это точно. Вместе с тренером Сергеем Петуховым в том 1993–м из Мурманска нас 7 начинающих хоккеистов приехало. Все, кроме меня, не выдержали — вернулись. Пару человек какое–то время еще пробовали себя в хоккее. Но сейчас, насколько знаю, уже никто не играет. Может, только если по любителям где. У меня перед отъездом в Новополоцк было неполное среднее образование — собирался на слесаря–судоремонтника поступать, даже документы в училище подал. Возможно, если бы не уехал, сейчас на жизнь этим зарабатывал бы. А может, еще чем, кто знает. Факт в том, что если бы остался в Мурманске, профессиональным хоккеистом вряд ли стал бы. Так мне кажется.

— Инвентарь у нас в Мурманске не самый лучший был. К тому же занимались мы на открытой «поляне». В тех погодных условиях это часто приводило к тому, что тренировки превращались в уборочные работы. Снегопад ночью бывало такой даст, что мы потом (тренеры, хоккеисты) два дня вместо того, чтобы тренироваться, лед чистили. Физическая подготовка, так сказать... В Новополоцке тоже в первые годы тренировался на открытом стадионе, но тут были техника, рабочие, да и такие снегопады, как в Мурманске, не заряжали.

— С 15 лет начал жить в общежитии со взрослыми людьми, которые работали на заводах, стройках. Стирать, готовить, убирать... Все сам. У мамы–то получше было. Первое время очень хотелось вернуться домой. Но как–то перетерпел. Когда учился здесь в 10–м и 11–м классах, на каникулы в Мурманск все время ездил. А потом уже освоился, закрепился. Родители стали в гости приезжать...

— Нормально, в принципе. Правда, белорусский язык и литература туговато шли. Учителя помучились какое–то время, да и бросили. Так у меня в итоге даже в аттестате оценок по этим предметам нет — «не изучал» стоит.

— Сначала в Новополоцке в училище на электрика учился. Выгнали. Потом — в Полоцком государственном университете на тренера. С тем же успехом. У меня тогда как раз первый ребенок родился, тренировки, матчи... Не потянул, в общем. Тяжело у меня с образованием шло. Но со временем повзрослел, поумнел, поступил в академию физкультуры, спорта и туризма в Смоленске — и ее уже окончил. Вымучил право хоккейным тренером работать. Но могу ли я чему–то подрастающее поколение научить, вопрос.

— Как–то не довелось. Прописан я первые годы был в Мурманске. Так что, когда перебрался в Беларусь, в России меня искали, к родителям приходили. В 19 лет у меня родился первый сын — отправил бумагу. Дали отсрочку. Потом поступил в университет — отправил еще одну бумагу... Так время и ушло. Вскоре после того, как получил белорусский паспорт, позвонили из военкомата и попросили приехать за военным билетом.

— Когда играл в других клубах, снимал себе жилплощадь. Но сейчас я все время в Новополоцке — и уже, видимо, здесь насовсем. В Беларуси много хороших мест, но лежит у меня душа именно к этому городу. Даже не знаю почему.

— У меня есть мечта, чтобы, когда я в подъезд заходил, лифт всегда на первом этаже был. А то ждать еще — уф... Ну а если серьезно — много о чем мечтаю. Хочу, чтобы у моего старшего сына что–то в хоккее получилось. Чтобы два других сына в жизни реализовались. Чтобы все здоровы были... Ну и от чемпионства, понятное дело, не откажусь.

«Динара очень рано раскрылась. Уже в 15 лет она здорово выступала на международных соревнованиях, обыгрывала наших юниорок, которые были старше ее на несколько лет. На данный момент она показывает не совсем те результаты, которые от нее ждут тренеры. Тем не менее Динара является лидером в своем возрасте. И думаю, что при правильном отношении к делу со временем вполне может добиться заметных результатов». Тренер по биатлону Могилевского государственного училища олимпийского резерва Олег Перепечкин полагает, что у Динары Алимбековой — хорошие перспективы в биатлоне. Выполнить норматив мастера спорта в 16 лет и впрямь не каждому дано. Но как бы все было, если бы семья Алимбековых в свое время не переехала в Беларусь? Точно на этот вопрос ввиду его сослагательности не ответит никто. Но сама Динара думает, что в Казахстане она вряд ли стала бы на лыжню.

— Несмотря на объективные трудности, такие, например, как погода, биатлон в Казахстане пытаются развивать. Вероятность того, что и там я начала бы заниматься, конечно, есть. Но все же, мне кажется, вряд ли...

— Мне на момент переезда из Абая в Чаусы было три года. Какая в таком возрасте память? Так что можно сказать, что в другом городе я родилась только формально. Вообще же, считаю, что мой дом — в Чаусах.

— Там у меня только прабабушки. Все остальные близкие родственники — родители, бабушки, дедушки — в Беларуси. Мы, собственно, к родне сюда и ехали. В детстве я ездила с дедушкой в Казахстан. Но каких–то воспоминаний после этой поездки в памяти не сохранилось.

— Училась хорошо, занималась танцами, играла на фортепиано. Было много интересов. Но нашлось среди всего прочего и место для спорта — и со временем он заслонил все остальное. Начинала с лыжных гонок, но тренеры разглядели задатки, начали и винтовку давать. Занималась в детско–юношеской спортивной школе в Чаусах, потом — в училище олимпийского резерва в Могилеве. Сейчас вот в Белорусском государственном университете физической культуры учусь.

— Она, конечно, образец для подражания. Но надо самой тоже стараться выходить на высокий уровень. В последнее время не все получается. В прошлом году поступала в университет, другие дела решала. Из–за этого было немало пропущенных тренировок, что повлекло некоторый спад в результатах. Но в любом случае я еще молода и очень хочу реализоваться в биатлоне. Надеюсь, мои лучшие гонки еще впереди.

Юрий Пунтус, два года возившийся с идеей войти в Смолевичах в ту же воду, что в свое время в Борисове, в конце прошлого сезона передал тренерский штурвал другому специалисту. Однако «Смолевичи СТИ» по–прежнему пропитаны амбициозностью и в этом году снова мечтают сменить перволиговый кафтан на элитные одежды. Одним из тех, кто стремится к этой цели, является Ярослав Шкурко. Он родился в Керчи, но при этом не стесняется называть себя белорусом.

— Я начал заниматься футболом в детско–юношеском клубе физической подготовки Керчи в 10 лет. А в Беларусь переехал, когда мне было 15. У моего родного города большая футбольная история, но взрослой профессиональной команды, выступающей на высоком уровне, там нет — поэтому надо было куда–то перебираться. Существовали варианты училища олимпийского резерва в Симферополе и группы подготовки при донецком «Металлурге», но вариант с Минском мне и моей семье показался более предпочтительным. Поехал.

— Особых перспектив в Крыму у меня не было. Многие знакомые, чтобы зарабатывать более–менее достойные деньги, подписывают контракты на полгода или год с каким–нибудь судном и работают моряками. А если на суше, то охранниками, официантами... При этом среди этих ребят очень много тех, кто мог стать спортсменом, решись они в свое время уехать. Вот я это сделал и в итоге зарабатываю любимым делом — футболом. В Керчи закладывались самые элементарные принципы, а во взрослый футбол я учился играть здесь. В РЦОП–БГУ, «Дариде», «Звезда–БГУ». Сейчас продолжаю обучение в «Смолевичах СТИ».

— Мне с самого детства очень нравилось путешествовать, открывать для себя новые места. Тем не менее переезд в другую страну фактически на постоянное место жительства — это, конечно, иное. Что уж отрицать: было страшно и волнительно. Да и трудно первое время приходилось. Новый большой город. Никаких друзей, а еще учеба в лицее... Но мне очень помогли. Тренер Вячеслав Шпаковский, директор РЦОП–БГУ Владимир Пигулевский, ребята. Освоился со временем.

— Чуть ли не через час после прибытия моего поезда в Минск я уже тренировался на улице Семашко. Очень много времени там проводил. Но так чтобы прямо жить, такого не было... В августе 2006–го, когда приехал, остановился у одного знакомого. А в сентябре оказался зачислен в Минский государственный областной лицей — и мне дали общежитие. Правда, следующим летом места в общежитии, когда вернулся из Крыма после каникул, не было — долго ломал голову, что делать. Ситуация разрешилась так, что меня приютил товарищ по команде. Жил целый месяц с ним и его родителями. Белорусы — очень добрые и отзывчивые.

— Сейчас, как известно, Крым — это Россия. Все члены моей семьи получили российские паспорта. Есть такая перспектива и у меня. Но иметь белорусский я тоже хочу. Я чувствую себя здесь своим. И если когда–то дорасту до такого уровня, хотел бы выступать за сборную Беларуси. Это была бы огромная честь. Пока у меня, правда, только вид на жительство и я прохожу период карантина. Но через два года он закончится... Более того, не исключено, что со временем ко мне сюда переедут и родители. Сейчас они серьезно думают над этим.

Даже навскидку можно вспомнить и немало других историй, подобных вышеописанным. Порой даже до целых семейных подрядов дело доходит. Как пример, великаны–братья Иосиф и Георгий Чугошвили или сестры Залина, Мадина и Фатима Сидаковы.

— О своем грузинском детстве мало помню. Я в Телави родился — это центр Кахетинского региона. Небольшой городок. Отец работал на фуре, а я ходил на каратэ. Так, ради интереса. В школе маленький был, совсем неспортивный. Лет в 15 только вымахал. Как в Минске оказался? Отец переехал — и мы за ним. Мне 8 лет тогда было. Потом, правда, я опять на время в Телави перебрался, в школе там учился, потому что русского языка вообще не знал, только на грузинском разговаривал. Но быстро выучил — репетитор помог.

— Меня друг отдал. Я понятия о борьбе не имел, ни разу не видел даже, просто с ним за компанию в зал пошел. На тракторном заводе. На силу боролся. Но тренер на меня сразу внимание обратил. Мне 16 лет было и при этом 110 килограммов веса. А через неделю я уже выиграл первенство города.

— Я родом из Северной Осетии, там борьба — национальный вид спорта. И папа мой был борцом, а мама занималась художественной гимнастикой. Но бороться я начала не на родине, а в Бобруйске, куда мы переехали из Владикавказа в 2002–м. Родители решили, что в Беларуси условия для жизни лучше. И не ошиблись. Здесь люди заметно отличаются в лучшую сторону: приветливые, отзывчивые, теплые. Мы это сразу почувствовали.

— Папа — инженер–механик, работает на мебельной фабрике, мама — домохозяйка. Ей надо накормить большую семью. Нас, детей, четверо. И все — борцы. Старший брат Сослан, ему 24. У него проблемы со слухом, поэтому он выступает в соревнованиях для слабослышащих спортсменов. И две сестры — Мадина, ей 19 лет, и Фатима, которой 17. Мы все очень болеем друг за друга.

— Родился и некоторое время жил в Грузии. Джандари — это, попросту говоря, большая деревня, которая расположена на юго–востоке страны, буквально на границе с Азербайджаном. Там каждый человек друг другу либо родственник, либо близкий друг. Что касается переезда в Беларусь, то в 1992 году сюда по долгу службы перебрался отец, а за ним и все мы — его семья... Когда жил в Шабанах, то занимался в футбольной секции на улице Котовского, «Торпедо», по–моему. Но я в футболе был яркий индивидуалист, никогда и никому пасов не давал, сам с собой играл. Поэтому и выбрал спорт, в котором сам за себя в ответе.

— Из таких бойцы и выходят. Очень часто в детстве приходилось махать кулаками. И по вечерам, когда домой возвращался, и днем часто стычки возникали. Район такой с характером. Так что спасибо ему и привет всем, кто там живет.

Советская Белоруссия №135 (24518). Суббота 19 июля 2014 года.