Василия Долголева в Бресте не ждали.А он приехал.Его восприняли как человека, "сосланного" из Минска, с репутацией чиновника напористого и жесткого. Кроме того, о новом губернаторе как о некоем перевертыше сплетничали: мол, начинал с одними, сейчас дружит с другими. Рыночником прослыл! А раньше-то был приверженцем социалистических принципов. В Брестской области, мол, которая как-никак в Европу смотрит, таких метаморфоз не любят. У них председатель облисполкома был хоть и прежней закваски, но свой. До сих пор по-доброму вспоминают Заломая, человека нечиновного, всегда со вкусом одетого. Он пользовался большой народной поддержкой. А Долголев - еще тот товарищ. Под видом рыночных преобразований так гайки может закрутить, что и не продохнешь. Сейчас о нем мнение сложилось двоякое. Одни говорят - "хитрый" и "мягко стелет", другие называют человеком ХХI века.Когда Долголева представляли в исполкоме, Заломай выступил на прощание "по-ельцински". Некоторые женщины плакали. Новый "хозяин" области разволновался и программную речь скомкал. Облисполкомовский люд затаился в ожидании перемен. Долголев не заставил долго ждать. Уволил заместителя. Тарифы на горячую воду поднял. Народу это, конечно, не понравилось. Тут еще и трагедия произошла: машина Долголева сбила женщину - насмерть. Газеты шумели по этому поводу, а Василий Борисович промолчал, только водителя поменял. Ровно через год его авто сбило еще одного человека - мужчину, как потом выяснилось, находившегося в розыске. Губернатор не знал, как себя вести в такой ситуации. Разбирательство проводилось на уровне высоких столичных кабинетов. Он опять не стал публично ничего комментировать. Только водителя снова сменил.
- Почему вы промолчали и в первый, и во второй раз? - спросила я губернатора.
- Происшедшее стали раскручивать. Вступать в полемику - значит поддерживать нападки. Мне до сих пор тяжело говорить на эту тему.
- Две аварии, две смерти - не шутка. Что-то сказать нужно было. Хотите сделать это сейчас?
- Я могу только рассказать, что произошло на самом деле. 8 мая я поехал с российской делегацией в пущу. В 23.00 уехал: 9 мая у меня первое выступление, нужно подготовиться. ...Лицо той женщины стоит перед глазами до сих пор. Я видел трех женщин, которые стояли на обочине возле остановки. Они были выпившими, где-то гуляли, наверное. А мы ехали вот так, - губернатор взял ручку и принялся рисовать схему. - Одна из дам отделилась и вышла на дорогу. Руки раскинула, улыбается. Я думал, через шоссе перейдет, но, видимо, ей остановить нас хотелось. Словом, она вдруг к машине развернулась, так с раскинутыми руками к нам и ринулась. Мы ничего понять не успели. Я это улыбающееся лицо не забуду никогда. Дочка у этой женщины осталась. Девочке до 18 лет назначили пансион. Спустя почти год на той же дороге буквально в 2 километрах мы сбили мужчину. Он был тоже пьян, в тумане я его даже не заметил. Боковым зеркалом зацепили. Как можно объяснить такие случаи? Не знаю. На этом отрезке гибнет 50 человек в год. Я теперь вообще боюсь ездить. С нынешним водителем уже два года, - Долголев постучал по дереву. - Второго не беру. Боюсь.
- В церковь не ходили?
- Не настолько верующий.
- Можно еще неприятный вопрос из прошлого? Что вы не поделили с Геннадием Карпенко?
- С ним отношения были нормальные и предельно понятные.
- Нормальные? По-моему, доходило чуть ли не до рукопашной.
- В период президентских выборов я был в группе поддержки у Карпенко. К тому времени в делах партии я уже не участвовал (работал в Контрольной палате Верховного Совета), но морально поддерживал. Решали, с какой кандидатурой пойдем на выборы. Конечно, остановились на Карпенко: Геннадий Дмитриевич высокого уровня был человек. Встал вопрос, кто возглавит штаб: если я, надо увольняться из Контрольной палаты. Я был к этому готов. Но Карпенко взял своего, молодечненского, парня. Это в определенной степени меня задело. Раз не взял меня, думаю, значит, полагает, не справлюсь. А потом штаб Карпенко провалил сбор подписей. Гена тяжело это переживал. Во второй тур прошел Лукашенко, я стал его поддерживать. Гена мне этого простить не мог. Он дал интервью: Долголев якобы украл у него во время выборов 400 тысяч долларов! Конечно, были выяснения отношений после этого. Я не мог терпеть такие обвинения. Аргументы (я, мол, предал и пошел за Лукашенко) безосновательны: мы договаривались поддерживать того, кто в этой президентской гонке останется. Лишь бы не победил Кебич. Потом разошлись наши пути и с Шушкевичем. На это тоже были основания.
- "Разводы" среди политиков - результат работы разума, а вовсе не каких-то случайных обстоятельств. Часто очень многие ссоры кем-то запрограммированы.
- Конечно, так и было.
- И в вашем случае?
- Я говорю в целом. В период выборов ведется мозговая атака, работают аналитики, историки, просчитывается ситуация. Правительство Кебича себя исчерпало - это единственное, что тогда было ясно всем. А вот куда идти дальше? Но это уже история, сегодня другие дела...
- Никак не пойму, вы - чиновник, политик или хозяйственник?
- Не политик - однозначно. Приходилось заниматься политикой. Но я рассматривал это как путь к решению хозяйственных вопросов. Чиновник? Для реализации того, что задумал, нужно им быть. Я, если можно так сказать, - продукт экономической деятельности.
...Об этом мы говорили в самом конце. Я намеренно поместила эту часть диалога в начало, чтобы вам было ясно: Долголев - не тот человек, который случайно попал в чью-то обойму и выстрелил, неожиданно попав в яблочко. Через тернии человеческих отношений он вышел на некое пространство, где можно если не расслабиться, то вздохнуть и попробовать выстроить модель если не общества в целом, то хотя бы региона. Этим пространством и стала для Долголева Брестская область.
...А началось наше знакомство вот с чего. Василий Борисович разговаривал с представителем филиала Нацбанка. Когда наконец губернатор освободился и мы с фотографом зашли в огромный кабинет, хозяин, увидев камеру, забеспокоился по поводу своего внешнего вида: рубашка с коротким рукавом и галстук ему показались не совсем подходящими.
- Вы лучше скажите, насколько успешно прошла беседа с банкиром? - сказала я Василию Борисовичу. Он забыл о рубашке, пересел из своего кресла поближе (чтобы не выглядеть начальником) и ответил
: - Нормально. Договорились о проведении анализа состояния некоторых предприятий. Приедет Прокопович, посмотрит, что и как. Нужно предпринять шаги, чтобы оздоровить финансы: некоторые предприятия на ладан дышат. Петр Петрович может помочь, ведь он умеет говорить с банкирами на их языке.
- Овладеть их языком простой губернатор не может?
- Ну как вам сказать? Сложно с банками разговаривать, они вам сразу: "Отдайте сначала кредиты!" А если невозможно отдать, что делать? Останавливать предприятия и распускать людей?
- Почему у нас всегда все сложно? Если, например, я у вас возьму деньги, я же обязана отдать?
- Это не то. Что такое кредит? Оформляется договор займа, нотариально все заверяется. Вы не просто обязуетесь деньги вернуть, вы гарантируете, если не вернете, отдать свою квартиру или вот этот ваш диктофон.
- Следуя вашей схеме, диктофон я не отдам, не говоря уже о квартире. Скажу: куда я без диктофона? Да и родных на улицу выкинуть нельзя.
- Если хотите говорить про кредиты, эта тема займет много времени. Вы как рассуждаете? "Взяли - отдайте". Но ситуация-то какая? Для того чтобы клиент был кредитоспособен, он должен обладать капиталом и оборотными средствами.
Далее мы углубились в рассуждения. Для примера я предложила взять Брестский электроламповый завод. Получилось вот что. Производил завод лампочки. В 1994 году разразилась гиперинфляция. Рубль обесценился. Предприятие в одночасье - банкрот. На электроламповом нет денег и, естественно, оборотных средств. Лампочку произвести не из чего. Вдруг появляется человек, который дает деньги на вольфрам и прочие составляющие, но за это хочет забрать продукцию и реализовывать ее сам. Возникает бартерная схема, в которой завод финансовыми потоками не управляет.
- Я пришел в 2000 году, - продолжал экскурс в новейшую историю Долголев. - В течение 3 лет (с 1998-го по 2000-й) цены на лампы не изменялись. Что в результате? Завод всем оказался должен, а лампочки продавались в России по тройной цене. Сейчас ситуация нормализуется: есть свои рынки сбыта, есть договоренности. Но все это требует денег: развернуть производство, купить печь, линию, подготовить людей, купить оборотные средства! Россияне сняли во Владикавказе с остановленного завода линии по сборке автомобильных ламп и перебросили сюда - это миллионы долларов! Можно нам прохлаждаться? Нет, мы должны все это отработать и заказчика не разочаровать! Иначе он уйдет. Вот поэтому нам отчаянно нужны кредиты и поэтому пока отдавать эти деньги очень сложно.
- Какова ваша роль во всех этих перипетиях?
- Раз я рассказываю так подробно, значит, самая прямая. Я сам нашел директора для электролампового завода, он занимается всеми проблемами напрямую. Иногда я со всей пробивной силой подключаюсь.
- Каков механизм воздействия?
- Нет одного наиболее эффективного пути. В каждом кабинете на пальцах нужно объяснять. Если надо, пишем письмо вице-премьеру или замминистра и начинается лоббирование вплоть до Президента. Так работают в любой стране. Мой хороший приятель, губернатор Новгорода, умеет убеждать: затащил к себе инвесторов. Но он там прочно обосновался, прямо как бессменный губернатор. Ему есть где развернуться и ради чего работать.
- А вам хотелось бы стать бессменным?
- Нет. Я хотел бы задержаться на определенный срок, но только для того, чтобы увидеть результат своего труда. Я везде работал по 2 года. Контроль развернул - меня в правительство, потом был в Москве, потом первым вице-премьером (надо было премьер-министру помочь).
- Ну и как, помогли?
- Я работал с Лингом. Очень грамотный человек, но немного... как бы это сказать? Осторожный. Я вел стратегические направления. А когда Линг уходил, Президент собрал "консилиум": кого ставить премьер-министром? Рассматривалась и моя кандидатура. Линг сказал, что меня нельзя, потому что я, мол, любитель поддерживать коммерческие проекты. Но на прощальном ужине Линг сказал мне: "Я тебе очень благодарен, я уже думал, что меня ничему нельзя научить".
- А вы были премьер-министру благодарны за что-нибудь?
- Я набрался у него мудрости. Раньше у меня было слишком много решительности, прямо как у одного известного депутата: надо шашкой махануть, значит, маханем. А это неправильно.
- Махали вы шашкой, когда возглавляли Службу контроля Президента. Вы как бы задали определенную моду на агрессивность.
- Моду? Я совершенно не согласен с такой оценкой. У меня была своя идеология. Вот в чем дело.
- Что это была за идеология?
- Служба контроля должна стать опорой власти в проведении решений в центре и в регионе. Для этого мною сразу же были привлечены специалисты и так называемый электронный контроль. Это позволило очень быстро реагировать. Помните, была проблема с фирмами-однодневками? Так вот, платеж на фирму-однодневку обнаруживался в течение 3 - 10 минут. Выезжала бригада, и иногда руководителям отделений банков надевали наручники. Ведь уходили огромные суммы! И где сейчас эти однодневки?
- А вы благодарны Лингу за то, что он не порекомендовал вас на должность премьер-министра?
- Думаю, что да. Я вообще благодарен судьбе за то, что попал в Брест.
- Некоторые расценивают это как ссылку.
- Да все не так! Я здесь из-за моего представления о том, какой должна быть кредитно-денежная политика. С той, которую проводил Петр Петрович Прокопович, я был не согласен. И об этом говорил вслух.
- И поэтому возникло впечатление, что вы претендуете на его место.
- На Нацбанк? Никогда в жизни! Просто я в правительстве был главным оппонентом Петра Петровича. Заседания президиума обычно заканчивались одинаково: разводили меня и его. Ситуация была крайне острая, бывало, как сцепимся! Я с его подходами никак не мог согласиться. И был момент, когда надо было определяться, чей путь наиболее верный.
- В чем суть разногласий?
- Прокопович предлагал ускоренную девальвацию рубля. В результате деньги обесценивались быстрее, чем шла инфляция. Сейчас мы пожинаем плоды. Конечно, ситуация не смертельна. Но "висяки" на селе и в промышленности - результат этого сценария. Я был сторонником решительных мер. Может, более болезненных, но, мне кажется, эффективных. Меня не поддержали. Я понял: решение принято, надо выполнять. Это бесполезно: доказывать, что ты самый умный.
- Есть мнение, что "умным" вы стали после Москвы.
- Просто для того, чтобы в этой серьезной борьбе победить Прокоповича (а это была самая настоящая борьба), я использовал московские связи. Договорился с институтом Абалкина (Институт экономики РАН. - Авт.), и мы пробили финансирование одного проекта через Исполком Союзного государства. Речь шла об обосновании дальнейшей денежно-кредитной политики Беларуси. Я тогда ратовал не за единый рубль, а за введение общей валюты, налаживание торговых отношений. Но, к сожалению, Кобякову, который меня сменил на посту вице-премьера, это не понравилось и все проекты были похоронены. В такой ситуации продолжать воевать было бессмысленно. Тем более что Ермошина (человека, привыкшего самостоятельно принимать решения) присутствие каких-то спорящих сторон не устраивало. Я стал фигурой, которую надо было отводить, и сам это понимал.
- А вы понимали, что введением новых тарифов на воду в Брестской области вы и там настроили людей против себя?
- Я до сих пор считаю, что был прав. Я тогда собрал профсоюзы, все аргументировал: для того чтобы иметь горячую воду, в том числе и летом, семья, живущая в 3-комнатной квартире, должна платить, образно выражаясь, всего лишь как за бутылку водки! Я поднял тарифы в 8 раз. Ну и что? А если так обстоят дела, что мы в долгах и Россия нам постоянно "кран" перекрывает? Разве лучше врать людям? Лучше сказать правду. И объяснить: это будет стоить столько-то. Ведь я не виноват, что такая обстановка в экономике. Это зависит от множества факторов, а не от назначенного в область чужого губернатора Долголева! Но всегда найдется кляузник, который напишет Президенту. По анонимкам, которые на меня потоком шли, если я принимал довольно рискованные решения, общего впечатления о мнении людей не составишь. Сегодня, когда результат уже немного виден и я в области закрепился, меня воспринимают адекватно.
- Вы чувствовали, что вас тут очень не хотят видеть?
- Даже знал. Но я уже был другим человеком. Я же сказал, что шашкомахание - не мой метод. После Москвы особенно. Там такое поведение вообще не воспринимается. Вот вы говорите о метаморфозе, а я никогда и не был сторонником плановой экономики. Я сторонник лишь некоторых моментов. Крупный опт должен быть перенесен из плановой системы в наши условия. Вы ведь знаете, что в Москве есть система магазинов "Перекресток", "Пятерка"? Это глобальная сеть проведения товаров. И все принципы построены на системе оптовой торговли, которая была в СССР.
- Вы так здорово во всем разбираетесь. А можете на отдельно взятой территории построить маленький коммунизм?
- Да ну, о чем вы говорите!
- Ну хотя бы модель некоего успешного устройства.
- Безусловно, можно. Уже сейчас, если судить о достижениях социально-экономического развития, по экспорту мы идем с огромным ростом - 120 - 140 процентов. Это чувствуется на социальной динамике.
- Какие позиции по экспорту преобладают?
- Брестская область - аграрная. У нас есть собственное сырье: молоко и мясо. Если мы научимся хорошо перерабатывать, на этом можно строить экономику. Если БелАЗ в Жодино дает 3 копейки прибыли на душу населения, то я сделаю миллион банок тушенки и получу 4 копейки. Наша область по промышленному потенциалу была на последнем месте. Сегодня уже на предпоследнем (обошли Гродно, где есть "Азот" и "Лидсельмаш"). Максимум, что у нас есть из промышленности, - "Брестгазоаппарат". Но я и из него выжимаю. Директор уже один новый завод построил в свободной зоне, второй (неработающий) выкупил: будет производить вытяжки для кухонь. Нужно время. Удастся продержаться лет 5, смогу реализовать эти проекты. Мне нравится то, что я работаю не как исполнитель, а определяю политику развития региона. И, конечно, удовлетворение амбиций для меня здесь - один из первостепенных моментов.
- Вы человек, который продвигает идеи или генерирует?
- И то, и другое. За это меня Линг не очень-то и жаловал.
- Назовите самую ценную идею, которая родилась в вашей голове на брестской земле.
- Ого, как вы сказали! Вопрос... Идею? По-крупному - две хочу реализовать: создать производство автобуса и выйти с ним на рынки СНГ. Это идея-фикс, она пока на бумаге. Вторая идея - продвижение товара на экспорт. Захват российских рынков продукцией из нашего брестского сырья. Я же все-таки магистр внешнеэкономической деятельности. Ухватил идеологию, которую начал развивать Мошенский в "Санта Бремор".
- Он вас, кстати, ценит. "Без Долголева, - говорит, - сложно было бы существовать".
- Наверное, мало я его напрягаю в финансовом отношении. Ничего, наверстаем. Разные недоброжелатели считают, что я у этого предпринимателя чуть ли не на крючке. Я объясню, почему ему помогаю. Вы, наверное, знаете продукцию "Санта Бремор"? Они сейчас с "Савушкиным продуктом" создали крепкий блок.
- Давайте не будем заниматься рекламой.
- Я к тому, что эти производители отличаются умением продвигать товар на внешние рынки. Нас в Минске уже терпеть не могут: везде есть письменные запреты на продажу брестской молочной продукции. Меня упрекают: "Вы в свободной экономической зоне имеете льготы по налогам и своим мороженым завалили Минск, а у нас заводы останавливаются". Я проверил объемы поставок. Мороженое, о котором речь, почти в 2 раза дороже минского и в основном поставляется на экспорт, 8 процентов - по республике и только 2 процента - на Минск! И эти 2 процента вызвали такую аллергию, что дошло даже до Президента! Мне это было слушать очень даже приятно. Когда я пришел, был "мертвый" завод: сухое молоко да масло. А теперь "Савушкин продукт" знают далеко за пределами Беларуси. Только в Москве 530 магазинов продают эту продукцию. Я поставил цель, чтобы было не менее 1.000 магазинов. Пусть это социалистический подход, но я хочу все бросить на внешние рынки. Тогда со своих травы, сена, зерна и молока мы будем получать деньги. Опыт продвижения товаров мы взяли у Мошенского. У него в Москве продажа организована в 2.600 магазинах. Столько россиян покупают! А налоги-то он платит здесь! Это мой бюджет. Вот откуда деньги берутся.
- Слова "мой бюджет" приятно произносить?
- Конечно! Я себя называю губернатором в генерал-губернаторстве Берестейском. Председатель исполкома исполняет что-то там... А губернатор - все же хозяин. Иногда решения, которые я принимаю, непопулярны, но если это дает "привар" к бюджету, я делаю так, как считаю нужным. На той стороне Буга поляки получают 45 центнеров с гектара, а мы здесь на такой же земле - 17 - 20. Работали на уровне топора! Сейчас поправили дело. Ермошин помог: 100 комбайнов под гарантию правительства подбросил. Но гарантии гарантиями, а рассчитываться нужно из бюджета. И поэтому здесь все были против комплектования села новой техникой. Мне пришлось идти наперекор. Лучше возьмем в долг, научимся трудиться, затянув пояса, за 5 лет долг отработаем, но будем жить по-новому. Мне хочется, чтобы лучше еще при нашей жизни стало. Реализацию новых проектов часто сдерживают бюрократизм и желание просидеть как можно дольше в одном кресле (чтобы не трогали). Вот она, суть нашего чиновника.
- А что такое идеальный чиновник?
- Идеальных не бывает. Мне нужно было выписаться из Минска, я жене отдал паспорт, она 2 недели ходила, а потом сказала: "На тебе твой паспорт, иди ты подальше!"
- Чего ж вы своими связями не воспользовались?
- Так вот потом и воспользовался! Пришлось.
- А вас тоже называют бюрократом!
- Да, бываю махровым. А что делать? Не люблю, когда некоторые занимаются шантажом власти. Вот, к примеру, строят заправку без согласования. Или дом один умник построил - на тротуар на 3 метра залез. А потом говорит: не сносить же! Бывает, принимаю непопулярные решения, но, извините, на то я и власть в области, чтобы за порядком следить. Чтобы устранять острые вопросы, я 2 раза в год провожу "прямую линию". Это очень эффективный способ решения многих вопросов. И мощный канал на пути взаимопонимания с населением. Своеобразное зомбирование.
- Зомбирование?
Долголев засмеялся
: - Ну так я называю навязывание мыслей. Обязательно нужно если не заставить, то побудить человека поступить так, как мне нужно. Это касается и правительства. А иначе как мне свои задумки в жизнь претворять?
- За последние 10 лет пожалели хоть раз о чем-то, что сделано не так?
- Темп жизни таков, что просто некогда остановиться и серьезно подумать. Единственное, о чем жалею, что потащился сопровождать этих россиян в пущу. Сидел бы, готовился к выступлению. Может, не было бы ни первой, ни второй аварии. А в остальном... Меня выплеснуло на поверхность, я ведь даже не знал раньше, есть ли у нас Премьер-министр. В последние 10 лет жизнь сложилась так, что я всегда был среди людей, определяющих судьбу государства. О чем сожалеть?
- Как вам удалось похудеть на 15 кг?
- Соврали вам. Не на 15, а на 10. Из них 5 потом набрал. Я не ставил цель похудеть. У меня проблемы со щитовидкой. Периодически занимаюсь голоданием по Брэгу. Организму надо создавать экстремальные условия, он сам выводит все шлаки и наводит порядок.
- Эта формула достаточно универсальна, не только для организма.
- Конечно, только не каждый способен такое пережить.
Долголев способен на многое. Умеет не обращать внимания на чужое мнение. Умеет казаться демократом. Умеет очень быстро ходить (120 - 125 шагов в минуту). Умеет быть своим в доску (частенько говорит "блин" и иногда - "„-мо„").
Квартира у него не занимает весь подъезд, как сказали мне в Бресте. Губернатор имеет служебное жилье (последний этаж и мансарда) - 4 комнаты плюс кабинет. В случае чего, должен освободить в 24 часа. Ему не нравится жить в этом подъезде, где дежурит милиционер. У него в жизни нет жестких принципов, как нет и кумиров, кроме Высоцкого, песни которого он, по свидетельству очевидцев, очень неплохо поет.
Чиновник - это человек, который безукоризненно выполняет свои функции и у которого есть обязанности перед клиентами. Но я думаю, вряд ли вы найдете чиновника со стопроцентной обязательностью. Такого просто нет.
На территории Брестской области работает более 300 промышленных предприятий, годовой внешнеторговый оборот которых превышает миллиард долларов. Предприятия с негосударственной формой собственности составляют более 60 процентов от общего количества. Самыми крупными экспортерами являются: СП ОАО "Брестгазоаппарат", КО "Пинскдрев", "Барановичский станкостроительный завод АО "Атлант", Жабинковский сахарный завод, ПХБО "Блакит", г. Барановичи, ОАО "Ковры Бреста", Пинское ППТО "Полесье", ОАО "Брестский чулочный комбинат". Сельское хозяйство специализируется на мясо-молочном животноводстве. Через Брестскую область проходит около 80 процентов сухопутного экспорта стран СНГ в Западную Европу. Каждый четвертый доллар в Беларуси, заработанный на автомобильных перевозках, обеспечивается брестскими перевозчиками. Почти 700 предприятий всех форм собственности, частных фирм и предпринимателей осуществляют экспортно-импортные операции с субъектами хозяйствования 100 стран мира.
В области зарегистрировано более 500 предприятий с иностранными инвестициями. Самые большие инвестиции поступили из России, Италии, Германии, Польши, Швейцарии.
