Похоже, многие европейцы устали от знакомого, привычного и рутинного. Когда знаешь, за кого голосовать на выборах, знаешь, кто на выборах победит, и знаешь, что будет после этой победы. Все понятно и предсказуемо — одним словом, скучно. А тут еще затянувшийся кризис с растянувшейся во времени и пространстве рецессией... Хочется изменений — желательно к лучшему. И перемен — не исключено, что кардинальных (или радикальных?).
Хотя перемены, случается, озадачивают. На недавних довыборах на юго–востоке Франции победил кандидат Лорен Лопез от ультраправой партии «Национальный фронт». Это лет 15 назад ее и председателя Жан–Мари Ле Пена в нашей (и не нашей тоже) прессе называли фашистами, и они считались политическими париями, а теперь партию возглавляет дочь основателя Марин Ле Пен, а с самой партией всерьез считаются — она представлена в парламенте (пусть только двумя депутатами, но все же). Говоря о победе своего кандидата, пламенная Марин заявила именно это: результаты демонстрируют «реальное желание перемен французами». Национальный фронт набирает силу, привлекая избирателей (не только молодых), разочаровавшихся в социалистах и правоцентристах, обещаниями решить проблемы с преступностью и — особенно актуально для сегодняшней Европы — нелегальными мигрантами. Успех партии на нынешних выборах, как отмечают обозреватели, только начало. В следующем году — муниципальные выборы во Франции и выборы в Европарламент, тогда–то и развернется настоящая битва за голоса. Марин Ле Пен уже обещает получить в марте следующего года на местных выборах «сотни, может быть, даже тысячи» мест. Опросы общественного мнения, кстати, слова ее подтверждают (впервые в политической истории Франции): если бы выборы в Европарламент состоялись завтра, Национальный фронт получил бы больше голосов, чем любая другая партия.
Пока популярность президента Франсуа Олланда стремительно падает, Марин Ле Пен (составившая конкуренцию Олланду на последних президентских выборах и набравшая 17,9% голосов — отличный результат для бывшей «парии») ее набирает. И это тоже европейская тенденция: партии, которые вчера никто не воспринимал всерьез (а в некоторых случаях — десять лет назад эти партии вообще не существовали), сегодня превращаются в серьезную силу, с которой вынуждены считаться.
Победа Ангелы Меркель и ее партии на сентябрьских выборах в немецкий бундестаг и ее рекордный третий срок на посту канцлера несколько затмили успех (или полууспех, если вам так больше нравится) совершенно новой партии «Альтернатива для Германии», образованной (вот здесь внимание!) лишь в апреле этого года. «Альтернатива» остановилась в полушаге от бундестага: набрав 4,7% голосов, не смогла преодолеть пятипроцентный барьер. Не пройдя в парламент сама, но перетянув к себе голоса избирателей, она выкинула оттуда тяжеловеса германской политики — партию «Свободные демократы», бывшую до сих пор партнером по коалиции с Ангелой Меркель и заседавшую в бундестаге почти 60 лет. Теперь никто не станет называть «Альтернативу», требующую отказа Германии от евро и возвращения к марке, маргинальной партией. Разве что популистской. Причем вот ведь какая интересная штука: раньше популистами считались партии левого фланга, а теперь — консерваторы, выступающие против мигрантов и однополых браков.
Но «Альтернатива для Германии» — феномен далеко не только немецкий. По всей Европе, от Афин до Амстердама, в последние годы возникли и набирают популярность партии, политическая программа которых, зачастую отличаясь радикализмом (вплоть до политического экстремизма), весьма отличается от программ партий, давно и комфортно пребывающих во власти.
Ранее на местных выборах в Великобритании Независимая партия, настроенная по отношению к единой Европе весьма скептически, получила 23% голосов — неслыханный доселе успех. В результате пришлось премьеру Дэвиду Кэмерону обещать в случае победы на следующих национальных выборах провести референдум о членстве Великобритании в ЕС. Заявление это, напомню, буквально потрясло всю Европу — и единую, и еще только мечтающую о единстве. И это при том, что Независимая партия не представлена в британском парламенте, но у нее много депутатов в местных органах власти и (ирония судьбы) в Европарламенте. А в феврале такая же новая, как «Альтернатива для Германии», итальянская партия «Пять звезд», созданная популярным комиком (!) Беппе Грилло, завоевала 25% голосов, в одно буквально мгновение встав в один ряд с политическими тяжеловесами, уже несколько десятилетий топчущими итальянскую политическую сцену.
Может быть, в этом все и дело? В усталости электората, которому надоели одни и те же лица и одни и те же политические программы, не приносящие практических решений? Означает ли это, что Европа, которую только ленивый (а автор этих строк не ленива) не обвинял в старении и конформизме, молодеет на глазах и обретает новое политическое дыхание? Или все дело в том, что люди, избиратели, просто хотят быть наконец–то услышанными? И хотят перемен? Доживем до выборов в Европарламент — увидим.
Советская Белоруссия №195 (24332). Среда, 16 октября 2013 года.
