Звездные артистические имена посыпались в последнее время на столицу, как из волшебного лукошка. Нерядовые музыкальные события следуют одно за другим. Только расстались с Юрием Абрамовичем Башметом и тут же попали в горячие объятия народного артиста СССР пианиста Николая Петрова, приехавшего в Минск вместе со своим коллегой и единомышленником Александром Гиндиным для того, чтобы принять участие в XXXVI Международном фестивале искусств «Белорусская музыкальная осень».
Забегая вперед, скажу, что их концерт без преувеличения стал выдающимся событием для Минска. Лучшего открытия международного фестиваля и представить себе нельзя. Затаив дыхание белорусская публика вместе с дуэтом пианистов и Государственным академическим симфоническим оркестром, которым в тот вечер руководил известный дирижер Аркадий Берин, с удовольствием отправилась в чарующий мир Камиля Сен–Санса и Франсиса Пуленка.
Сам Николай Арнольдович предельно честен не только в музыке, но и в жизни. Не стесняясь, он называет вещи, которые тревожат его и приносят вред современной культуре, своими именами.
— Сейчас не самое лучшее время для классики. И то, что вы находите возможность организовывать в Минске такой фестиваль, это очень приятно. По–моему, вообще давно можно было бы послать нас, пианистов, подальше и пригласить, например, Бориса Моисеева. Это правда, об этом мало говорят, но это действительно так: прокормить себя мы, классические музыканты, в существующей ситуации не можем. Но почему–то продолжаем заниматься этим странным делом. Спасибо подвижникам классической музыки, спонсорам — тем, кто дает деньги. Хорошо, что хоть что–то получается. Вообще всегда бываю в Минске с радостью: благоприятная публика, замечательные концерты.
— Николай Арнольдович, совсем недавно ваш сосед по Николиной Горе Юрий Башмет провел в Минске фестиваль. Вам бы не хотелось сделать что–нибудь подобное?
— Вы не поверите, но вот как раз совсем недавно мы обсуждали с художественным руководителем вашей филармонии Юрием Гильдюком возможность проведения в Минске фестиваля двухрояльной музыки. Мне это видится так: на протяжении 5 вечеров пары пианистов играют на двух классных инструментах вместе с оркестром. По–моему, замечательная идея. И это на самом деле не так просто сегодня: во–первых, найти два хороших инструмента, а во–вторых, двух классных пианистов. Я буду рад, если вы все же на эту идею откликнетесь. Если найдутся деньги, взаимопонимание, заинтересованность. Если поднимете это дело, со своей стороны даю слово: сделаем!
— Все мы знаем, как велика конкуренция среди молодых музыкантов, а велика ли она среди признанных имен классической музыки? Например, между вами и Башметом — два таких ярких брэнда.
— Брэнд — в наше время, к сожалению, это и «МакДональдс», и академик Дмитрий Сергеевич Лихачев. Поэтому для меня это слово отнюдь не комплимент. И по этому поводу я скажу так: чем ярче и талантливее брэнд, тем сложнее ему сегодня найти деньги. А в отношении своей профессии могу сказать: то, что сейчас происходит на нашем российском и постсоветском пространстве, просто безнравственно. У нас чудовищный переизбыток пианистов, колоссальное перепроизводство кадров. В одном Китае сейчас 30 миллионов пианистов. Куда это годится? Чтобы все встало на свои места, мне кажется, лет 50 надо никого не выпускать. Заколотить консерватории, замок амбарный на них повесить. Может, тогда эта масса рассосется? Но педагоги, видите ли, хотят кушать. Поэтому никто консерватории не закроет. А то, как после окончания учебного заведения складывается судьба молодого музыканта, никого уже не волнует. А складывается она зачастую попросту трагично. Молодые музыканты чувствуют огромную невостребованность. Да и к преподавателям в Московской консерватории у меня тоже есть свои претензии. Если раньше учили музыке, то сейчас учат игре на рояле. Никто не работает со звуком, с техникой звукоизвлечения. Я часто вижу молодых пианистов, которые даже не умеют как следует пользоваться педалью и вообще не понимают, для чего она — важнейшая деталь! — нужна.
В мое время со стороны педагогов была какая–то восторженность, самопожертвование ради музыки, если угодно. Сейчас я вижу их повальное равнодушие и вопиющую дремучесть молодых пианистов. Насколько увеличилось количество педагогов, а увеличилось оно, поверьте, во сто крат, во столько же раз упал уровень преподавательской фортепианной школы! Педагоги «выезжают» на том, что им по–прежнему иногда попадаются самородки, безумные таланты, которых тут же дико и нещадно начинают эксплуатировать, а педагог на этой эксплуатации делает себе имя.
— Какой же выход вы видите для классической музыки сегодня?
— Нам нужно пропагандировать классику. Но то отношение к культуре, которое я сегодня вижу, несовместимо с музыкой. Когда 800 млн. долларов наши российские олигархи тратят на западную баскетбольную или футбольную команду — это, по–моему, гнусно. Вложите 800 млн. долларов в любую дворовую или школьную команду и, уверяю вас, получите такой же результат. Но не вкладывают. Не хотят. Поэтому я никогда не играю на корпоративных мероприятиях, хотя зовут очень часто. Играть «Мурку» для Абрамовича не хочу и никогда не стану. Но Абрамовичи культуре очень нужны.
