На подходе очередной октябрь, по–белорусски — «кастрычнiк». Название связано с тем, что именно в этот период обрабатывали лен, одну из важнейших для Беларуси сельхозкультур. Лен теребили, отделяя волокно от плотной внешней оболочки — «кастрыцы», мелкие частицы которой летали повсюду.
Вообще, октябрь характеризовали так — «зямлю балоцiць, а лес залоцiць». Начинаются первые осенние распутицы. И все же «кастрычнiк нi калёс, нi палоз не любiць» — лето ушло, а для настоящей зимы пока слишком рано. Поэтому распутица породила и такую поговорку: «У кастрычнiку снег — толькi на грэх». Однако если все же выпадет, то прихода настоящих «зазимок» следует ждать 40 дней.
В первые дни октября наши предки наблюдали за самыми закрытыми и загадочными птицами (таковыми их считали во всей Европе и даже Японии) — журавлями, которые, будто заправские метеорологи, предсказывали погоду. Если не улетели — морозов, скорее всего, не ожидается до начала ноября: «Калi журка не адбудзе, то i маразоў не будзе». Образ журавля перекликается с образом аиста. Действительно, птицы имеют внешнее сходство, но они совершенно разные по характеру и поведению. Аист–«бусел» селится рядом с человеком, иногда прямо на крыше его дома, не боясь людей. Журавль же уходит подальше в болотистые места. Но и та, и другая птица традиционно воспринималась, как посланники «iншасвету», иного мира, — ведь прилетают они издалека, преодолевая расстояния, которые человеку трудно было себе и представить. Обе выступали «носьбiтам i дабрабыту», и некой особой сакральной информации, полученной где–то «там». И все же именно журавль считался «предком–опекуном» и выступал в белорусских сказках настоящим добрым волшебником: дарил «чароўную торбачку» — аналог скатерти–самобранки — тем, кто в ней очень нуждался, несправедливых и злых обидчиков всегда наказывал, в общем, становился заступником. Но по–белорусски «журыцца» — печалиться. Поэтому, чтобы по подобию в звучании не накликать на себя печаль — «журбу», в народе журавля иногда называли как бы от обратного: вместо «жораў» — «весялец».
Еще журавль дал название нашей самой белорусской ягоде — «журавiнам», клюкве, произрастающей как раз на том самом, любимом «жоравам», болоте. Настоящее созревание клюквы и сбор — конец сентября — начало октября. Ягода невероятно стойкая, не боится мороза. Ее веточки лежат под снегом до конца зимы, и на Масленицу девушки собирали их и забрасывали на уставшие после зимы деревья — чтобы яркие красные капельки оживили их и поскорее ушли холода.
2 октября особо вспоминают святого мученика Зосиму, в народной традиции еще и покровителя пчеловодов. Святой Зосима даже на иконах изображается с котелком меда и метелочкой для окропления роя. В это время пчелиные ульи прячутся до весны, и на восточных территориях Беларуси говорили так: «Улья в погреб ставь, праздник меда правь». Медом угощали всю родню, соседей, друзей, детей, ведь щедрость для пчеловода — главный закон и залог удачного нового урожая.
Первые дни октября давали долгосрочный метеопрогноз: говорили, погода, что стоит «на Кондрата», 4 октября, продержится практически без изменений еще четыре недели.
Советская Белоруссия №184 (24565). Пятница, 26 сентября 2014.
