В 1941–м на Борисовском тракте погибли десятки советских военнопленных
В июле 1941 года Екатерине Семеновне Логовин (девичья фамилия Криволап) было всего одиннадцать лет. Но она прекрасно помнит, как в ее родную Адамовку, относящуюся сегодня к Чашникскому району, вошли немцы:
— Мы с соседскими девочками по дороге на поле шли, как вдруг со стороны Борисова появились немецкие машины. Некоторые солдаты достали фотоаппараты и начали нас фотографировать.
Но глубже всего в память ей врезался день, когда мимо деревни гнали колонну советских военнопленных.
Тех, кто попал в плен в первые дни войны, из Витебска через Лепель гнали в сторону Борисова. Возможно, для того, чтобы отправить на работы в Германию. Так как мост через Березину был взорван, многотысячная колонна медленно двигалась по Борисовскому тракту через деревни Гадивля и Аношки.
— Встречать растянувшуюся более чем на километр колонну вышли дети и женщины, — вспоминает Екатерина Семеновна. — Пленные, кто в гимнастерках, а кто и вовсе без рубахи, от усталости еле переставляли ноги. Один солдатик от голода жевал свой ремень! Мы слышали, что накануне жительницы Велевщины хотели покормить их во время стоянки. Вокруг котла с приготовленной похлебкой началась давка. Охранники стали палить из автоматов и варево выплеснули на землю.
Обессилевших людей, которые уже не могли самостоятельно передвигаться, немцы расстреливали прямо на дороге.
— Там, где большак подходил к деревне, пленные, кто покрепче, прорвали оцепление охранников с собаками и бросились врассыпную, — вспоминает пожилая сельчанка. — Некоторые в лес побежали, один в дом к Тосе Хацкевич заскочил, которая ближе всех к дороге жила, второй — к Лене Богарец. Немцы тут же стали по хатам рыскать. Когда к Богарчихе вломились, та со страху миску муки на себя вывернула.
Кому удалось спастись, вернулись в деревню ночью. Просили еду, одежду и уходили в лес. Оставшихся лежать на дороге похоронили местные жители.
— Уж и не припомню, кто нас надоумил, — рассказывает пенсионерка. — Может, старик Каплуцевич, может, еще кто–то. Хотя из взрослых, кроме него, с нами был, пожалуй, только Куприян Мильчанин. Остальные — такие же девчонки, как я: Любка Фролова, Валька Сорока, Янька Косаревская, Валька Хацкевич. Лошадей не было, поэтому тела складывали на холщевые подстилки и таскали их руками. В ямы по пояс глубиной, вырытые на обочине, укладывали погибших. Документов не забирали. Не сказал никто, что это может пригодиться, да и страшно было до смерти! Старались только чем–нибудь глаза мертвецам прикрыть, чтобы земля в них не летела, и закапывали. И так — до самого Сельца, до которого 5 километров. Домой вернулись только под вечер. Столько времени уже прошло, но пленных тех до сих пор во сне вижу!
С военного времени братские могилы погибших пленных сохранились на кладбищах в деревнях Аношки и Гадивля Лепельского района. Тела, обнаруженные возле Адамовки и Сталюг следопытами из кружка «Нашчадкi» Слободской средней школы Лепельского района («СБ» рассказывала о нем 29 января 2009 года в материале «История с географией»), в 2003–м перезахоронили в Велевщине.
— Сейчас дорога от Адамовки до Сельца проходит по–другому, поэтому утверждать, что обнаружены все захоронения вдоль старого Борисовского тракта, сложно, — говорит руководитель клуба «Нашчадкi» Валерий Тухто. — Местные жители рассказывают, что военнопленных хоронили также неподалеку от урочищ Цагельня и Красновка (это в Борисовском и Лепельском районах). Но где–то сегодня распаханное поле, где–то растет лес.
Время, конечно, затрудняет поиски. Все меньше остается свидетелей и очевидцев. Но есть люди, которые считают своим долгом восстановить имена погибших, сохранить о них память. Возможно, когда–нибудь благодаря их стараниям появится мемориальный комплекс, напоминающий о страшных событиях, происходивших на Борисовском тракте в июле 41 года...
Фото автора.
