Елена Адамчик — человек–парадокс. Кандидат биологических наук и вдруг — успешный фотограф. И глубокий философ. А еще — художница, умеющая тонко подчеркнуть женскую сексуальность. Причем для этого объективу Елены достаточно зафиксировать всего лишь взгляд модели — ей не нужны вычурные позы, замысловатые интерьеры и другие расхожие приемы коллег, чтобы портрет примагничивал взгляд. И фотографировать она предпочитает не профессиональных красоток, а обычных, живых женщин, чья красота — уникальна, а чувства — неподдельны.
Сейчас все это можно увидеть на выставке Елены Адамчик, открывшейся в Национальной библиотеке. На вернисаже Елена презентовала свой новый фотоальбом «Женщины Европы» — продолжение ее главного проекта последних лет «Белоруски». И тут же подарила библиотеке все 5 книг, вышедшие в свет после первых «Белорусок» в 2004 году.
В новом альбоме — лица и истории женщин, заинтересовавшие художницу в ее путешествиях по миру. Очень непохожих друг на друга женщин, в том числе — таких же белорусок, как и сама. Дерзких, решительных, не признающих никаких географических координат.
— Летом вы презентовали в Монте–Карло альбом «Женщины Монако» — как вообще у вас завязались отношения со страной, настолько необычной?
— В моем представлении Монако — истинный центр Европы. Нигде в мире нет такой плотности населения, и ценится эта страна в первую очередь своими людьми.
— То есть вас привлекло туда исследовательское любопытство?
— Не любопытство, абсолютно. Чем активнее человек работает, тем больше творческих предложений получает, разумеется... Но в данном случае предложение совпало с моими интересами. В прошлом году в Монако я презентовала свою третью книгу «Европейки». Она и положила начало новому проекту «Женщины Монако». Поскольку главная героиня моих проектов — женщина, а достойных женщин там очень много, работать было очень комфортно. Практически за год я сделала новый альбом, и ровно через год на площади Казино прошла его презентация. К слову, эти книги быстро раскупили, а деньги пошли на лечение больных детей.
— И все же в представлении обывателя Монако ассоциируется прежде всего с казино. Вы, кстати, сама в казино не играете? С вашей–то наблюдательностью наверняка могли бы поймать удачу не только в объектив...
— Я играю только в то, что можно снимать. А в казино снимать запрещено.
— Хорошо помню ваши работы в популярных «перестроечных» журналах, в «Парусе», «Крынице»... Довольно агрессивные, порой — даже скандально–сексуальные. А теперь в ваших снимках гораздо больше игры со светом, чистой красоты, респектабельности... В те годы женщина–фотограф была редким явлением. Не пытались ли вы прежней эпатажностью что–то доказать в профессии, а может, просто стремились быть замеченной?
— А я и сегодня горжусь своими прошлыми снимками. И мне приятно, что где–то они появляются до сих пор. Что висят у друзей на стенах... Вообще, мне кажется, человек не так уж сильно меняется с возрастом. Я не верю в понятие «прогресс». Хотя его и ввел в обиход Марк Туллий Цицерон, который сейчас меня очень занимает. Как и поэзия Вергилия, эстетические трактаты Петрарки... Но я никогда не стремилась что–то кому–то доказывать. Просто тогда было другое время. Другие приоритеты. И бунт был очень естественный, проникал во все — и в творческий процесс, само собой. Рок–музыка, хиппи, битники... А теперь время изменилось, люди вокруг меня поменялись. И герои стали другими. Например, раньше я не фотографировала принцев или известных бизнесменов...
— И все же в наши дни фотография становится в основном женским занятием. На фотокурсах — сплошные девушки. Они же — главные участницы коллективных фотовыставок...
— Ну, во–первых, ни в каких общих выставках я ни разу не участвовала. Мой муж, Адам Глобус, называл их «братскими могилами» — как, впрочем, и коллективные сборники поэзии. Участие в общих проектах — не показатель профессионализма. И такие сборники — еще не повод говорить о тенденциях. Искусства там мало. Количество никогда не переходит в качество. Никогда и нигде.
Настоящих художников вообще мало, всегда. И в большинстве своем они остаются за дверью каких бы то ни было выставок. Потому что занимаются не демонстрацией, не организацией, а творчеством. Как писал Вергилий: «Меня всегда влекли пустынные крутизны Парнаса». Вершины Парнаса — они действительно пустынны. Очень уж крутые...
Что же до фотографии, я никогда не считала, что занимаюсь несвойственным женщине делом. Все это — из традиций нашей семьи, где к снимкам относились с особым уважением. Мы жили в Вильнюсе, и бабушка раз в год непременно навещала фотоателье, а потом аккуратно вклеивала свои портреты в семейный альбом. Помню, в детстве эти альбомы меня даже раздражали. Но со временем ты начинаешь ценить и любить семейные обычаи. Потому что именно это и остается с тобой на всю жизнь.
— Кстати, классические семейные альбомы у вас самой есть? С памятными семейными датами, с детьми–первоклассниками?
— Есть немного, причем очень красивые. Но их делал уже мой муж... Что интересно, когда мы с ним только начали встречаться, у моего отца скопилось два чемодана фотографий. Отец был очень известный стоматолог, а фотография была еще одной его страстью. И мой, тогда будущий, муж проделал огромный труд: тщательно перебрал эти чемоданы и склеил несколько альбомов разных времен...
— Сегодня вы — бесспорный фотомастер. Но профессионализм нередко притупляет эмоции...
— Не знаю, у кого как, а я и сейчас чувствую мандраж перед каждыми съемками. Каждый раз гадаю, что меня ждет. Люди ведь очень разные... И в последнее время я все реже снимаю в студии с искусственным светом. Конечно, это проще, но так скучно! Другое дело — на улицах, на яхтах или с вертолета!
— Ваши страны — Беларусь, Литва, теперь еще Монако... А где вы живете в конкретный сегодняшний момент?
— Живу в своих книгах, в своих героинях... Точнее даже не могу вам сказать, поскольку много времени провожу в тех странах, где работаю. Но, просыпаясь, часто не сразу ориентируюсь, где я сейчас. Потому что еще неделю после всего мне снятся предыдущие съемки, так что время и место для меня очень относительные понятия. Сейчас, например, меня приглашают в Лондон. Дальше, видимо, будет Венеция. А после хотела бы поработать в Азии... Но мой дом — настоящий — в Беларуси! Здесь моя семья, мои книги, птицы, которых надо кормить зимой...
