О малоизвестной истории, повлиявшей на ход войны
Железнодорожные станции Красный Берег и Малевичи — это несколько километров стальных магистралей в окрестностях Жлобина. Обычные, «деревенские»... И никакой видимой связи между крошечными точками на карте и решившим многое заявлением Черчилля в 1943 году о том, что, если Гитлер использует химическое оружие на Восточном фронте, Англия зальет Германию ипритом. После этого «газовые» планы фашистов на территории СССР были свернуты. Однако не случись «жлобинского ЧП» — как знать...
Антихимическая атака
В музеях Жлобинского района нет ни единого упоминания об этой «антихимической» операции. В Гомельском областном музее военной славы тоже не найти подробного расклада этого факта. И лишь на стендах музея управления КГБ по Гомельской области не так давно появилась уникальная «биография» спецгруппы «Храбрецы», в 1942 году заброшенной на оккупированные земли Полесья — одной из 40 оперативно–чекистских групп и партизанских соединений, действовавших в здешних местах. По закону советского времени о боевых делах чекистов принято было говорить с подчеркнутой скромностью. По нынешним временам и хотелось бы рассказать больше, живым языком, да нет уже тех героев.
— В материалах, сохранившихся в архивах, спецгруппа «Храбрецы» занимает особое место: и по личностям, входившим в ее состав, и по делам, — реанимируют прошлое в пресс–группе УКГБ. — Возглавлял отряд Александр Рабцевич, уроженец Могилевской области, прошедший войну в Испании. В спецгруппе воевал Карл Линке, небезызвестный немецкий коммунист, в 30–х годах эмигрировавший в СССР. На счету «Храбрецов» свыше 100 диверсионных операций. Но знаковая, без сомнения, — подрыв эшелона 5 июня 1943 года под Жлобином, в котором находились баллоны с отравляющим газом, предназначенные для фронта. Образцы удалось вынести и передать в Москву...
По сути, это событие подтвердило планы фашистов использовать «химию» «широким фронтом» на территории СССР. Советская разведка, разумеется, косвенными доказательствами располагала: с конца 1942 года немцы уж очень активно начали строить на оккупированной территории склады для средств массового поражения. Однако убедительного аргумента в руках не было. О химической начинке трофеев взорванного эшелона доложили Сталину. Якобы после этого состоялся его разговор с Черчиллем. Если верить отрывкам секретных документов и военным легендам, именно тогда Англия ультимативно предупредила Германию о своих жестких намерениях в случае газовых атак на русском фронте.
Командира спецгруппы Рабцевича представили к званию Героя Советского Союза. Высоких наград удостоили руководителя диверсионной группы «Храбрецы», пустившей эшелон под откос, Григория Игнатова и связного Григория Науменко. Такова сухая хроника операции между деревнями Красный Берег и Малевичи, изменившей ход Великой Отечественной войны.
Моменты истины
В деревнях Красный Берег и Малевичи об этой истории знают лишь по слухам: «Старики вроде рассказывали». И только по касательной: «Будто эшелон с отравляющими газами». А в архивных документах все четко: командир диверсионной группы «Храбрецы» Григорий Игнатов получил сообщение от связного Григория Науменко, работавшего железнодорожником, что на станции Красный Берег в тупике усиленно охраняется подозрительный эшелон — к вагонам не подступиться.
...На всю деревню Красный Берег сейчас одна лишь фамилия Науменко — пенсионерка Лидия Петровна, по сути, моя единственная надежда:
— Так Гриша Науменко брат покойного мужа Аркадия! — с ходу оправдала мои надежды бабушка. — После войны Григорий с женой уехал работать на Север железнодорожником — по комсомольской путевке. Как же не знать про тот эшелон?! В войну Гриша вместе с отцом трудился на станции электромонтером аварийно–восстановительной бригады. Ему лет 17 было, когда он стал связным партизанского отряда. У нас в семье так рассказывали: на Красный Берег пришел состав, несколько вагонов оклеены черной материей, немцы охраняют в противогазах. Гриша сообщил нашим. А когда состав отправился на Жлобин, то между Красным Берегом и Малевичами его пустили под откос... Вам бы дочь его разыскать. Она после смерти отца в Беларусь вернулась. Сейчас где–то в Гомеле. Но связь мы потеряли...
«Пионер»
Ни адреса, ни телефона, ни фамилии по мужу. Только варианты. Дочь связного нахожу в микрорайоне Сельмаш. Встречаемся на квартире у ее сына — Сергея Григорьева, инженера–нефтяника.
— А папа давно умер. Еще в 70–х. До пенсии не дожил. Похоронили на родине, в Красном Береге, как просил, — Ольга Григорьевна сама сейчас в предпенсионном возрасте и крайне удивлена моему «запоздалому» интересу. — Он очень сдержанный был. Про тот случай рассказывал крайне скупо. Начинал плакать, потому что тогда друга потерял...
Старается вспомнить, что слышала девчонкой. Когда поезд сошел с рельсов, за отцом тут же приехали немцы — нужно было протянуть связь. Сами к эшелону не подходили. Науменко дали противогаз, чтобы обследовал место аварии. Возле вагонов валялись баллоны: большие — ведра на два–три и маленькие — на пару литров. Россыпью лежали пакеты с сероватым порошком. Кружилась голова, текли слезы. Уже вместе с другом («была бы мама жива, вспомнила бы имя») его вновь отправили, чтобы надеть противогазы на раненых немцев. С приказом — с земли ничего не поднимать. Товарищ вроде подозрительно нагнулся — тут же застрелили. А Григорий исхитрился: в брезентовую сумку всунул маленький баллон, кулек с порошком, противоипритную накидку, противогаз. Нацепил сумку на ногу раненого солдата и оттянул в сторону от железки, к кустам. Там и прикопал ядовитые трофеи.
Григория привезли домой без сознания. Отошел лишь через сутки. Еще через сутки вызвался на работу менять изоляторы на линиях, подтянуть провода. Получил спецпропуск в оцепленное место крушения. У куста с припрятанной «химией» демонстративно сел перекусить — часовой лишь потоптался рядом. А парень скоро упаковал трофеи в свою сумку, которую смог вынести только через сутки — вброд по реке, а после, будто бы в гости к деду в Волчий Дуб, — в расположение группы Игнатова.
— Он ловкий был, — показывает мне дочь старенькие фото. — За то, говорил, «Пионером» прозвали. Кстати, на именном пистолете, который отцу тогда вручили, тоже было выгравировано — «Пионер». После войны передал вроде бы в музей Гомеля. А потом конфуз вышел. Объявился какой–то мужчина, который себе приписал подрыв эшелона. Правду, конечно, восстановили. Но отец очень обиделся, что пришлось доказывать очевидное. Замкнулся. В семье нас было четверо. Остались сейчас я да брат.
Продолжение следует?
В архивных отчетах НКВД без труда нахожу, что диверсионная группа «Храбрецы» под руководством 23–летнего Григория Игнатова контролировала участок железной дороги Бобруйск — Жлобин. Любые движения транспорта в этих окрестностях отслеживались, брались на карандаш и пресекались профессиональными подрывами. Ориентировали спецгруппу и на возможные поставки химического оружия.
...Михаил Николаевич Мигай сейчас живет в Могилеве. А в годы войны он был в подполье вместе с одноклассником Гришей Науменко. Нужный «пунктик» выплывает вдруг, как многое в этом деле. 83–летний фронтовик моему звонку искренне рад — сам в обилии планов, как оставить больше памяти о войне. Поднимает записки, публикации. Значит, в операции участвовали самые опытные бойцы отряда: Николай Рослик, Сергей Храпов, Алексей Плетежев, Иван Дашковский, Николай Брюшко, Федор Говор. Закладывали мины Игнатов и Брюшко... Когда Гриша Науменко появился в группе с «химической» сумкой, парня прямо носили на руках — такой трофей! Уже на следующий день Николай Ежов, Геннадий Девятов и Аркадий Зарубо отправились с ним за 200 километров в штаб отряда Рабцевича, который располагался вблизи поселка Октябрьский.
— Вроде все благополучно преодолели, — Михаил Николаевич шуршит бумагами. — А в партизанской зоне попали в засаду. Ранило Девятова, у которого был баллон с отравляющим газом. Товарищи потеряли его из виду у деревни Первая Слободка. А местная жительница Матрена Степук — нашла. С братом Юлианом они отыскали и перенесли в лес тот самый баллон, который передали в отряд, а оттуда — 7 июля 1943 года — с партизанского аэродрома трофеи отправились в Москву. На все про все ушел месяц.
После выхода на пенсию Григорий Игнатов долгое время работал руководителем архива гомельского управления КГБ. Как–то предложили ему место начальника службы охраны на одном из городских предприятий. Отказался: «Людям карманы проверять — не умею я этого». Ныне руководитель архива УКГБ Юрий Кудрявцев, а в бытность работы Игнатова — начинающий следователь, с улыбкой вспоминает:
— Он очень правильный был. Яркий представитель той гвардии, у которой можно было многому научиться — и в отношении к делу, и в отношении к жизни.
Супруга Игнатова — учитель русского языка. В семье сын Василий и дочь Людмила, трагически погибшая на Курильских островах. Григорий Ванифатьевич, у которого обнаружили онкологическое заболевание, умер 9 мая 1983 года. На Пасху. Нет сегодня уже ни жены, ни сына. Медали растерялись, а «черную папку» деда хранят внучки. Одна из них — Ирина Мануйлова — не так давно решила вернуть его фамилию:
— Это все сын, — работница областного комитета БРСМ поворачивается к 17–летнему Артему. — Я часто ему о дедушке рассказывала. Сохранилась у нас и старенькая книга военных очерков «Бессмертные имена», в которой есть рассказ про деда. Зачитана Темкой до дыр. Так получилось, что фамилия Игнатов в нашей ветви утрачена. Мы решили ее восстановить. И Артем вот собрался поступать в Академию МВД, чтобы соответствовать ей.
Школьник хмурит брови, разворачивает плечи и становится похож на... чекиста Игнатова. Чтобы я понимала, с кем имею дело, сыплет фразами из очерка, в художественных подробностях описывая легендарную операцию. Правда, когда возвращаемся к теме, куда пойти учиться, парень тускнеет:
— Не хватает мне 5 килограммов веса, и «рубят» на медкомиссии, — обреченно подвигает к себе булочку. — Вот питаюсь усиленно. Только мой дед тоже худым был. Но это не мешало ему совершать подвиги! Ничего, я настойчивый, как дед Гриша. Будем считать, что это — первые испытания.
Кстати
Правление Республиканского общественного объединения бывших узников фашизма концлагеря Озаричи поздравляет узников, переживших геноцид, с 65–летием освобождения бойцами Красной Армии концлагеря Озаричи 19 марта 1944 года и желает всем крепкого здоровья и благополучия.
Фото автора и из семейных архивов.
