Все, что осталось от американца, основавшего эту белорусскую деревню, — лишь куст сирени да старая яблоня…
Об американском штате Миссури слышал, наверное, каждый белорусский школьник. А о деревушке Миссури, спрятавшейся в Лидском районе, знают даже не все местные, живущие всего в нескольких километрах от нее. Это поселение есть лишь на старых картах Лидчины, а вот указателя с таким названием в этих местах больше нет. Деревня Миссури умирает, ее жизнь поддерживают лишь трое сельчан. Об их житье-бытье в белорусской деревне с американскими корнями узнавала корреспондент «Р».
Дед Толик: «Пражыць хоць адзін дзень, як раней...»
От Лиды до Миссури — больше 30 километров. Автобус ходит раз в день — в 7.15. Да и то довезет лишь до соседней деревни Анацки, откуда придется еще около километра идти пешком. Уже в восемь утра стою на дороге. Впереди — сплошные поля. Нужное направление указала бывшая жительница деревни Микуличи, которую от Миссури отделяет лишь мелиоративный канал.
На дороге замираю: показалось, что в поле на боку лежит человек. Подошла — пугало. А людей на дороге не видно вообще. Сегодня выпал снег, я первая протаптываю на нем тропу…
Миссури узнала сразу. По выгнутым почтовым ящикам, облезлым лавочкам и заколоченным дверям. Здесь осиротели не только деревянные дома, есть и добротные кирпичные…
В пустые хаты заходить страшно. В некоторых окна выбиты, двери нараспашку, а вещи остались: старенький телевизор, комод с зеркалом, ржавое ведро с грязной водой... Кажется, что отовсюду слышны шорохи и шепот. Оборачиваешься — никого. Умерли старики — умирает хата.
Не знаю, сколько километров пришлось намотать по деревне, прежде чем набрела наконец на жителей. Ведь тишина в Миссури мертвая, ни следов, ни дыма из труб нет. Даже собаку увидела здесь одну-единственную. Заглянула, наверное, из соседних Микуличей и теперь от нечего делать бегает за мной по пятам. Она-то и привела меня к дому единственного мужчины на деревне — Анатолия Орехво.
Анатолий Николаевич здесь родился и прожил всю жизнь. 46 лет проработал шофером. Недавно похоронил жену и остался совсем один. Сыновья просили переехать к ним в Лиду — не соглашается. Нехорошо это — бросать родной дом…
— Пойдзем пакажу, дзе хата Мiсуры стаяла, — зовет меня дед Толик.
Мисуро — тот самый американец, который основал эту деревню. В начале прошлого века из штата Миссури он приехал в Беларусь и выбрал себе участок. Построил дом, распахал землю и из ностальгических соображений дал селению название Миссури. Потому-то местные жители окрестили американца Мисуро. Вот так и пошел этот американо-белорусский род. Хата деда Толика стоит аккурат на земле американца, поэтому он по праву считает себя хранителем Миссури. Разгребаем снег и сухую траву, под ними — часть фундамента дома родоначальника поселения. Тут же недалеко растет и американское «паскудства», как его окрестил дед Толик, — куст сирени, с которым он борется давно и безрезультатно.
И последнее, что осталось от Мисуро, — яблоня. Единственный здесь мужчина говорит, что родит она до сих пор хорошо, а яблоки слаще меда…
Про тезку родной деревни — американский штат Миссури — дед Толик наслышан. Знает, например, что там жил Марк Твен. Правда, книг писателя у него нет. Из развлечений только телевизор.
— «Жди меня» люблю глядзець i добрыя фiльмы. Але ж зараз такiх мала. Рэкламы ды рэкламы iдуць.
В доме у Анатолия Николаевича прибрано, и обед сварен. Ухаживает хозяин за собой сам, сыновья приезжают помочь дров на зиму наколоть и сена для коня заготовить.
— А мечта у вас, Анатолий Николаевич, какая-нибудь есть? —спрашиваю напоследок.
— Калi-нiкалi думаю: вось каб пражыць хоць адзiн дзень, як раней. Каб жонка была са мной, дзецi малыя па хаце бегалi. Каб аднавяскоўцы жывыя былi. Нават цялушку хочацца пачуць…
В хату второй жительницы стучаться бесполезно — забрали на зиму родственники. А к бабе Вале, Валентине Сорока, Анатолий Николаевич со мной не пошел. Отвык за столько времени от женского общества. Улыбнулся на прощание и поплелся, сгорбившись, к своей хате.
…Здоровья вам, дед Толик!
Баба Валя: «Хачу ляжаць на могiлках каля мужа»
83-летняя Валентина Семеновна, услышав, что пожаловал корреспондент, надела по случаю праздничный платок. Нечасто сюда гости захаживают. Чистота в доме идеальная — обои, как в городских квартирах, ни соринки, ни пылинки. Женщина живет не одна — за ней вот уже год присматривает невестка Светлана. Четвертая жительница Миссури. Есть у Валентины Сорока и дочка, но далеко, в столице. Приехала за матерью, а та ни в какую.
— Муж тут мой на могiлках ляжыць, i я хачу каля яго быць. А што калi ў Мiнску памру, хто мяне сюды павязе? Быў у нас у Мiсурах адзiн, паехаў у Расiю i там памёр, дык каб пахаваць, ажно адтуль везлi. Я так не хачу...
Сама баба Валя не местная, приехала в Миссури за мужем. Про американский штат, откуда родом основатель деревни, кое-что знает. Например, что там течет одна из самых крупных рек в мире с таким же названием. В деревне же есть только мелиоративный канал, но он и на речку-то не похож. Кстати, слышала баба Валя по телевизору, что с фантазией у американцев, которые живут «у тых Мiсурах», надо сказать, так себе. Зачем нужно было называть города штата Париж, Милан и Вена? И о Марке Твене знает, только его книг у женщины нет.
— «Рыжую» гляджу, Малахава люблю i перадачу «Пусть говорят».
Валентина Сорока помнит то время, когда деревня начала умирать. Колхоз объединили с другим, ферму разобрали и перевезли, людям стало негде работать. Кто был помоложе — уехал. Остов фермы стоит в метрах ста пятидесяти от ее дома. Не очень веселое зрелище.
По средам односельчане встречаются все вместе — в этот день в деревню приезжает автолавка. Делают нехитрые покупки, перекидываются парой слов и возвращаются в свои хаты. Правда, летом любят все вместе посидеть на лавочке, посудачить о тех, кто уехал и живет в соседних деревнях, помянуть тех, кто уже умер. Сидят и смотрят на дорогу, вдруг покажется кто: дети, знакомые или председатель сельсовета. А может, кто-то и жить в Миссури решит переехать. Места-то тут больно красивые…
Комментарий в тему
Алексей ДЕМЯНОВИЧ, председатель Докудовского сельсовета:
— Всего на территории Докудовского сельсовета 17 деревень, где прописано 776 жителей, правда, живет их там меньше. Кое-где один человек, где-то двое. Пустующие дома родственники бывших владельцев часто используют под дачи, иногда срубы продают. А если они родственникам не нужны — пишут отказ. Тогда уже можно делать с ним что-то по усмотрению сельсовета: сносить или, например, отдавать на дрова местным жителям. Но даже если в деревне умирают все жители, вычеркнуть ее из списка населенных пунктов не так и просто. В права наследования вступают дети, внуки. Что касается ветхих домов, что стоят без присмотра, то на поиски их наследников иногда уходит долгое время. Бывает, люди уезжают за границу и их найти нельзя. Чтобы снести такой дом, необходимо внести его в регистр учета пустующих домов. Для этого его обследует специальная районная комиссия, а потом подается заявление в местный суд о признании его бесхозным.
На снимках: Анатолий ОРЕХВО и та самая «паскудная» сирень; Валентина СОРОКА в столицу переезжать даже и не думает; а письма в Миссури не шлют уже много лет.
Фото: Евгения БЕРЕЗЮК
