Современный польский театр — это вам совсем не добродушный «Кабачок «13 стульев», где готовы были и словом обогреть, и рюмочку налить, и анекдот рассказать. Современный польский театр — зрелище не для слабонервных. Настоящее испытание, шоковая терапия и для критика, и для зрителя. У кого мускул на лице не дрогнет, тот просто позер. Польский театр рассчитан на ответную реакцию. Символично, что недавно из жизни ушла пани Моника — актриса Ольга Аросева, олицетворение и «Кабачка...», да и вообще «театра с человеческим лицом». Того, в котором не бросали в лицо скабрезности, не стремились унизить и втоптать в грязь человеческое достоинство, а старались как–то ободрить, поддержать. Несмотря на лихое тарантиновское название, спектакль «Как пришить старушку» с Аросевой многие годы собирал полные залы московского Театра сатиры. И какой же это был добрый, мягкий спектакль. Нет ничего странного, что руководство теперь решило снять его с репертуара. Вместо Аросевой там сложно представить кого–нибудь другого.
И вот сразу два польских спектакля увидела взъерошенная публика (шутка ли — выдержать такой марафон) фестиваля «Теарт»: «(А)полония» Кшиштофа Варликовского из варшавского Нового театра и вроцлавскую «Песнь о Матери и Отчизне» Яны Кляты.
Разные по хронометражу и в чем–то перекликающиеся по тематике, обе постановки беззастенчиво стремятся шокировать. Раскрепощенность польские актеры демонстрируют завидную. Актерский аппарат разработан у них великолепно. В мгновение ока готовы они оголиться и предстать перед публикой в чем мать родила. И при этом еще играть и не обращать внимания на то, что к тебе прикованы сотни людских глаз.
«Песнь о Матери и Отчизне» спектакль относительно короткий. Особых кунштюков и фортелей в нем нет. Как нет и особой жесткости. Актрисы и пожилой актер, переодетый зачем–то женщиной, вполне себе прилично поют и прыгают. По этому поводу одна молодая дама, сидевшая рядом, чуть слышно заметила: «Если на сцене лежит скакалка, через нее будут прыгать». После физических упражнений, проговаривают затем в насупленный зал свои монологи. Не знаю, может быть, для показа постановки стоило отыскать другое место, чем импровизированная площадка ДК МАЗ, сооруженная прямо на сцене. Чтобы хоть какие–то ковровые дорожки поглощали звук цокающих каблуков тех, кто стремительно покидал спектакль, не дождавшись его окончания. Казалось, что цокают демонстративно, но не снимать же обувь по такому случаю. Этот звук вместе со скрипом дверных петель иной раз заглушал актеров. Представляю, каково было им играть. Зрителей, фыркающих, как моржи, и уходящих с фестивальных спектаклей, — не понимаю. Ведь можно в наш век интернета узнать про постановку заранее, чтобы чувствовать себя морально подготовленным. Посмотреть отрывки или даже все два действия целиком (знаю, что некоторые постановщики сами выкладывают видео своих работ в целях саморекламы, легкомысленно наплевав на свои же авторские права: воруйте идеи, не жалко).
То ли дело спектакль Варликовского. Как ни готовься, почти пять часов физически выдержать трудно. Ему есть с кого брать пример: у его учителя Кристиана Люпы спектакль по «Мастеру и Маргарите» Булгакова длится 9 часов. Вполне могу представить, что есть любители подобных марафонов. Вооружившись спальными мешками, термосами и бутербродами, вставив спички в глаза, чтобы не заснуть, они с наслаждением девять часов ждут, когда же Маргарита взгромоздится на метлу. Что там говорил всеми любимый профессор Преображенский, когда ему предложили поменять привычный уклад жизни? «Очень возможно, что Айседора Дункан так и делает. В кабинете обедает, а в ванной режет кроликов. Но я — не Айседора Дункан». Вот и я все же спринтер.
Каждый раз, когда мы идем в театр, мы идем в гости. И бесконечно странно, когда вместо чая с медом, ватрушек и светских бесед хозяева заставляют смотреть на свои причинные места, орут свои любимые песни, крушат мебель, достают из кладовки гроб, упоенно намазывают на хлеб пену для бритья. Если я захочу качнуться в сторону иррациональности бытия — открою томик Хармса. А так в здравом уме и твердой памяти хочется перекреститься и быстрее ретироваться из таких гостей, искренне пожелав им дальнейших творческих успехов, которые при такой эмоциональной отдаче просто неизбежны.
Добрый зритель в 9–м ряду.
Советская Белоруссия №199 (24336). Вторник, 22 октября 2013 года.
