В дореволюционные годы Российская империя обогащалась, вывозя в другие страны немереные запасы своего зерна. Предметами экспорта были, помнится, еще лес, пенька, лен... После гражданской войны экспортные товары поиссякли. Торговать с капиталистами стало нечем, а валюта была ой как нужна, чтобы заграничную технику и материалы приобретать для индустриализации и электрификации СССР. Тогда из Страны Советов начали отправлять в Европу и Америку музейные коллекции, антиквариат, уникальные ювелирные украшения... Но был еще один вид "бизнеса", про который до сих пор известно немного.Бессердечный приступ
В середине 1920-х государство "первое рабочих и крестьян" было отгорожено от всего мира "железным занавесом". Бывшие господа-"эксплуататоры", которые до той поры успели податься в эмиграцию, могли теперь смаковать свою удачу, ну а те, кто замешкался с выездом за кордон, отныне должны были ждать решения своей участи. Этак года до 1937-го... Или пытаться найти какие-то "эксклюзивные" способы, чтобы покинуть страну.
Некоторые пробовали сделать это полулегально. Например, наследница известной купеческой династии Вера Ивановна Фирсанова (владевшая до революции Петровским пассажем, Сандуновскими банями) умудрилась в 1928 году добраться до Парижа вместе с театральной труппой, выехавшей на гастроли. Чтобы такое путешествие стало возможным, Фирсановой пришлось оформиться в штат технического персонала театра в бутафорский цех... (Естественно, подобная метаморфоза именитой купчихи не могла бы произойти, если бы не щедрое вознаграждение, полученное от нее кем-то из театральной администрации.)
Попав во Францию, Вера Ивановна там и осталась. А еще через несколько лет она попробовала вызволить из России своего мужа Виктора Лебедева. Официальное обращение в советское посольство неожиданно дало благоприятный результат. В 1932 году для Виктора Николаевича оформили все необходимые документы на выезд из СССР, он купил билеты на экспресс, следующий из Москвы в Западную Европу...
Но утром накануне отъезда гражданина Лебедева В.Н. обнаружили задушенным в его квартире. Деньги и драгоценности, которые были при нем, исчезли. Злодеев, совершивших это преступление, даже и не пытались искать, а в качестве причины смерти в медицинском заключении был указан "сердечный приступ". (Интересно, кого-нибудь из доблестных сотрудников ОГПУ наградили за успешно проведенную операцию по пресечению вывоза капиталов Лебедева за границу?)
Почем человеки?
"Не пущать" из страны - способ, конечно, хороший, но хлопотный. Нужно следить, разведывать, совершать "акции принудительного воздействия". Совсем другое дело - бывшие граждане России, уехавшие в эмиграцию и жаждущие воссоединиться со своими менее удачливыми родственниками. Эти сами готовы денежки платить за спасение близких людей. А чиновникам остается только бумажки оформлять, вписывая в них соответствующие суммы "выкупа", и получать для Страны Советов валюту.
Жители СССР превратились в совершенно ликвидный "экспортный товар". Как рассказал корреспонденту "МК" историк Валерий Любартович, в его распоряжении оказался ряд занятных документов. Некоторые из них касаются, в частности, истории с "выкупом" семьи обрусевшего немца Романа Прове.
Роман Иванович Прове слыл одним из солидных московских предпринимателей, состоял в правлениях нескольких крупных банков. Еще после декабрьского восстания 1905 года он - от греха подальше - перевел за границу основную часть капиталов, а в 1917-м, когда к власти пришли большевики, поспешил уехать в Германию. Но в советской России осталась дочь Романа Ивановича (ставшего теперь Рудольфом), Евгения, которая была замужем за дворянином Николаем Редлихом. В первые же годы диктатуры пролетариата семейство Редлих выселили из особняка в центре Москвы, а еще несколько лет спустя супруг Евгении Романовны был и вовсе арестован как "социально чуждый элемент". Возможно, для Редлихов-старших и их семерых детей дело закончилось бы совсем печально, если бы в 1933 году герр Прове не обратился через посольство СССР в Берлине к советским властям с официальной просьбой разрешить его дочери и ее близким выехать в Германию.
Подобное заявление ничуть не смутило ответственных товарищей, ведающих в советских наркоматах иностранными и внутренними делами. Ну и что же, что Николай Редлих был арестован и осужден? Ну и что же, что эта семья отправится в страну, где к власти пришел фашизм? Главное - пусть за них хорошие деньги заплатят!
В архиве у правнучки Рудольфа Прове сохранились бумаги, оформленные почти 70 лет назад, при организации выезда Редлихов из России. Вся эта "коммерческая операция" организовывалась через берлинское представительство "Интуриста". В бумаге, датированной 7 июня 1933 года, скрупулезно расписаны все "накладные расходы", связанные с отправкой за рубеж семьи Евгении Романовны. Вот, к примеру, за каждого из старших детей следовало заплатить по 1.479 рейхсмарок, из которых 151 марка шла на оплату проезда в вагоне 3-го класса поезда Москва - Берлин, еще 134 марки "с копейками" предназначались в качестве компенсации посреднику - "Интуристу", ну а основная часть - 1.194 рейхсмарки 26 пфеннигов - являлась фактически выкупом. (Разве можно считать серьезным основанием для выплаты такой суммы формальный повод - оформление загранпаспорта.)
Любопытно, что по сравнению со взрослыми членами семьи за малолетних Андреаса и Наталью надо было вносить вдвое меньшую цену! (Воистину рыночный подход: эти, крупные, - по пять, а вот эти, мелкие, - по три!)
В итоге спасение семейства дочери обошлось Рудольфу Прове почти в 12 тысяч рейхсмарок. (В переводе на современный уровень цен это составляет весьма внушительную сумму: чуть ли не 200 тысяч марок.) Впрочем, следует признать, что в данном случае контракт был исполнен точно и в срок. Уже через 4 месяца после оформления сделки герр Прове встречал свою любимую Женечку с ее мужем и детьми на берлинском вокзале.
Братья - оптом
Среди русских эмигрантов первой волны разговоры о возможности выкупа родственников, оставшихся в СССР, были, оказывается, весьма распространены в конце 1920-х - начале 1930-х.
- Мой дядюшка, Петр Георгиевич, в 1932-м или, может, в 1933 году сумел добиться выезда к нему во Францию сыновей, - вспоминал Николай Кондратьев, которому в Союзе долгие годы пришлось скрывать свое дворянское происхождение. - Насколько я знаю всю эту историю, он решился пойти в посольство СССР и написал там заявление с просьбой помочь в воссоединении семьи и разрешить троим младшим ее членам, оставшимся в Москве, перебраться за границу. Между прочим, другие эмигранты всячески отговаривали Петра Георгиевича от этой "аферы", предупреждая, что "в посольстве таких визитеров сразу же хватают и вывозят тайком в Россию - на расстрел". Но никаких посягательств на свободу дядюшки не было. Наоборот, к нему отнеслись достаточно внимательно...
Через одного из советников по культуре (?!) господину Петру Кондратьеву открытым текстом предложили банальную сделку: вы сможете увидеть своих сыновей в Париже, если заплатите за них энную сумму. К счастью, во Франции у Петра Георгиевича было несколько хороших знакомых, причем из числа состоятельных людей. Благодаря их помощи удалось собрать требуемое количество денег, которые и были переведены на банковский счет советского посольства.
Молодые люди приехали из Союза только через полгода, и, хотя заплатил Кондратьев за троих сыновей, из вагона вышли двое - Олег и Алексей. Старшего из братьев, Кирилла, не оказалось, к моменту выкупа его уже не было в живых. Он попал в лагерь и погиб на строительстве канала Москва - Волга. (Маленькая "бухгалтерская" деталь: деньги за "неприсланного" сына Петру Георгиевичу никто и не подумал возвращать.)
- Олег Кондратьев, приезжавший лет 10 назад, тогда еще в Советский Союз, рассказывал, как для него разворачивалась вся эта эпопея с переездом во Францию. Работал он в 30-х годах учетчиком на одной из московских строек, жил в общежитии вместе с другими ребятами. Однажды вечером в комнату вдруг вошли двое в военных френчах. "Вы Кондратьев?.. Олег Петрович?.. Одевайтесь, поедете с нами!" Привезли в неприметный дом в центре Москвы, завели в кабинет, а там сидит некий важный чекист и начинает форменный допрос: "Когда родился? Как в Москву попал?.. А где сейчас ваш отец? Ах, в эмиграции... Понятно!" И велел отправить недоумевающего юношу в тюрьму, где тот просидел больше двух недель...
Как оказалось, все это время сотрудники ОГПУ разыскивали других сыновей эмигранта Кондратьева. Лишь когда убедились, что Кирилл погиб, и нашли Алексея, работавшего тогда в Калуге шофером, Олегу вернули свободу. Впрочем, весьма и весьма относительную. Их поселили с братом на одну ночь в маленькой гостинице, а утром все те же товарищи "из органов" дали подписать какую-то бумагу (видимо, об отказе от советского гражданства) и отвезли на вокзал. В купе международного экспресса уже лежали два небольших чемоданчика с личными вещами. Кто собирал? Явно чужие, равнодушные руки. Ничего "постороннего" в этом багаже не было - никаких фотографий, книг, писем, только одежда. С таким скудным запасом Кондратьевы и прибыли в столицу Франции. Весь этот долгий путь их сопровождал "сотрудник в штатском".
* * *
Похожая история произошла и в семействе Осоргиных. Муж, Георгий Осоргин, погиб в лагере на Соловках осенью 1929-го. А его жена Александра Михайловна, урожденная княгиня Голицына, через год была выкуплена вместе с двумя маленькими детьми своими родственниками, обосновавшимися все в том же Париже.
К слову сказать, один из этих обмененных на валюту ребятишек - Михаил Осоргин, - вот уже два десятка лет является настоятелем русской православной церкви в Риме. А деньги, полученные за будущего "пастыря душ человеческих"?.. Что ж, эти капиталы, возможно, тоже пошли на благое дело. Пригодились, например, для покупки станков или медицинского оборудования...
И все-таки что-то в том торге есть низменное. Живые люди все-таки не пенька, не нефть и не пшеница...
