Состоится ли выставка Бориса Заборова в Минске?В феврале музейный мир Европы обсуждал две новости: готовящуюся забастовку музейных работников Великобритании и покупку галереей Уффици картины Бориса Заборова «Автопортрет с моделью». О первой как о банальной реалии сегодняшнего дня сообщали довольно обыденно (кстати, забастовка так и не состоялась), вторую, напротив, передавали с азартом: старинная сокровищница искусств, галерея Уффици во Флоренции, впервые купила картину современного художника! Что ж, это действительно знатное событие. Имя Бориса Заборова, конечно, снова замелькало в Интернете, новость классифицировали как прорыв современного искусства. Да, «прорыв» — слово, конечно, сегодняшнего дня. Мне вообще импонирует апломб, с которым подавали эту информацию мои коллеги на московских сайтах: «Редкое событие произошло в истории итало–российских культурных связей...» Я понимаю: теперь кто смел, тот и съел, но при чем тут российские связи? Художник Борис Заборов родился в Минске, до эмиграции в Париж жил, работал и выставлялся в нашем городе, первые всесоюзные награды за лучшее оформление книг (Б.Заборов начинал как график) получил именно как наш соотечественник. Но надо отдать должное соседям–россиянам — они не просто провозглашают художника «своим», они, в отличие от нас, подтверждают это настоящим вниманием к личности: в 2004 году выставки Бориса Заборова прошли в Русском музее в Петербурге и в Музее изобразительных искусств им. Пушкина в Москве. Брэнды, как видите, с мировым авторитетом, они дают художнику такую «визитную карточку», которая наделяет его фигуру, несомненно, некоторым свечением... Словом, еще несколько лет назад мы, то есть публика, стали ожидать картины Заборова и в Минске. Это казалось совершенно логичным и естественным: пригласить европейскую знаменитость к родным пенатам. Но, как это часто случается в истории искусств, именно твоя малая родина последней открывает свои объятия. Велись переговоры, шел обмен факсами, но дальше этого дело не продвигалось. Почему? Самый честный ответ, мне кажется, такой: стороны не были готовы пойти на уступки друг другу. В общем, «комок в горле» еще не прошел... Отчего «комок»?.. Наверное, это из области трансцендентного. Возможно, в этом есть философский смысл: тех, кто помнит твои первые шаги и опыты, труднее заставить на тебя смотреть новыми — восхищенными — глазами... Обида не обида, конкуренция не конкуренция, но признать успех того, кто самовольно когда–то покинул «родную стаю»... Опять–таки наш Национальный художественный музей больше 10 лет к тому времени находился в состоянии ремонта, его выставочная деятельность была действительно минимизирована, художники, как говорится, очереди дожидались... Но вот прошло несколько лет, материальная сторона дела изменилась — площади наконец есть. Есть ли желание увидеть Бориса Заборова и его картины? Я поинтересовалась у директора музея Владимира Ивановича Прокопцова планами на предстоящих два года.
— Чтобы было понятно, у нас выставочная деятельность идет по трем направлениям, — решил уточнить позиции Владимир Иванович. — Это картины из фондовых коллекций, персональные выставки белорусских художников (сейчас, например, выставлен Щемелев, после планируется Ващенко), затем выставки зарубежных мастеров. Гостей мы принимать любим. Как вы помните, приезжал к нам Зураб Церетели, Валентин Сидоров, молодой академик живописи Василий Нестеренко. В апреле покажем работы народного художника СССР Таира Салахова — из коллекции Азербайджанского государственного музея искусств. В этом году к нам еще приедет православная икона: белорусско–российско–украинский проект из трех музеев: нашего, Третьяковской галереи и Киевско–Печерского заповедника. В 2009 году нашему музею исполняется 70 лет. Под юбилей планируется выставка из Эрмитажа — у нас ведь договор о сотрудничестве еще в 2006–м подписан.
— А как разрушить стереотип и начать приглашать художников из Западной Европы, которые по тем или иным причинам уехали из Беларуси?
— Докладываю, прошлой осенью ко мне пришли «Два Зэ», как они сами себя называют, — два белорусских художника Заслонов и Задорин, которые живут сейчас в Голландии, и мы договорились об их выставке.
— Отрадно слышать, хорошие художники. Но, возможно, у «Двух Зэ», уважаемых Заслонова и Задорина, по сравнению с третьим «Зэ», Заборовым, несколько другой масштаб? Естественно, одни сами приходят и просят о выставке, других приглашают.
— Именно масштаб всемирно известного художника позволяет Борису Заборову лично обратиться к министру культуры или к послу Беларуси во Франции с предложением о выставке в Минске. И уточнить условия, на которых она будет формироваться: то есть из каких средств, кто за что платит? Я не вижу никакой проблемы... Что мешает?
— Вероятно, предыдущие переговоры, которые заходили в тупик?
— Но их все равно нужно вести! Мы ждем инициативы мастера!
— А у музея есть меценаты, которые могли бы помочь в организации этой выставки?
— Предвидя, сколько будет стоить страховка картин и так далее, скажу честно, у государства таких средств нет. Хотя, возможно, они найдутся у состоятельных частных лиц — по этому вопросу нужно работать. Еще раз повторю: автор должен изъявить желание первым — это мое личное мнение. Это нормально: получив признание в мире, мэтры стремятся на малую родину.
Оказался удачным и утренний звонок в парижское ателье художника. Вот что он ответил «СБ» о своем приезде в Минск:
— Вопрос и прост, и сложен одновременно. Выставку картин в Минске я охотно сделаю, но ее организация, мне кажется, должна быть взята республикой на себя. Ведь это очень громоздкое мероприятие со всех сторон: экономически, физически... Об этом я говорил и первому послу во Франции, и второму, и третьему...
Мягкий голос художника не оставлял сомнений: это — его твердая позиция. А также о том, что переговоры за годы не сдвинулись с мертвой точки. Впрочем, это право всемирно известного мастера — заявлять о своих условиях, тем более что они — нормальные, реальные предложения, а не амбициозные прихоти ошалевшей от первого успеха звезды. Но кто же даст «отмашку» обоюдожелаемому процессу? Может быть, нужен третий, чтобы, как почтовый голубь, перенес письмо с одного берега на другой? Так, наша газета могла бы взять на себя эту роль... А вообще, размышляя о превратностях судьбы талантливого человека, мне вспомнился еще один парижанин — Огюст Роден. На ум пришла цитата из книги, которую небесполезно сейчас перечитать: «В течение своей жизни Роден был и любим, и ненавидим — ему была недоступна обычная карьера художника, но он был награжден высшими почестями авторитетов; его топтали, как упавшую клячу, а затем превозносили, как великого новатора; его считали революционером, но принимали в наиболее консервативных кругах. Правительство и официальные учреждения заказывали ему исторические памятники, но потом отказывались от созданных им шедевров. Когда он умер, «Мыслитель» и «Поцелуй» вошли во все художественные словари по обе стороны Атлантики» (Дэвид Вейс «Нагим пришел я»). Вот и судите, легкая ли это ноша — быть всемирно известным художником...
Фото Александра РУЖЕЧКА, "СБ".
