Одной из важнейших скреп, связывающих Беларусь и Россию, является отношение к общему историческому прошлому. И в процессе формирования этого отношения немаловажная роль принадлежит школьному учителю. Кто же сегодня учит наших детей истории? Собирательный портрет учителя мы попытались составить вместе с ректором Государственного академического университета гуманитарных наук (ГАУГН), сопредседателем Российско‑Белорусского экспертного клуба, кандидатом исторических наук Денисом Фоминым‑Ниловым.
Денис Фомин-Нилов: Нам нужна модель единого историко-культурного стандарта для России и Беларуси.— Денис Валерьевич, на ваш взгляд, учитель истории — он кто?
— Я сам родом из семьи учителей. Меня воспитывал дед, много лет работавший учителем истории. И с детства на подсознательном уровне у меня сформировался четкий образ школьного историка — это мой дед, яркий, харизматичный оратор и воспитатель. Вообще, история всегда была краеугольным камнем воспитания молодого поколения, и не только в нашей стране. Еще недавно учитель в какой‑нибудь сельской школе был как священник — абсолютный авторитет, знающий, все понимающий. Однако сейчас, когда на смену индустриальному обществу приходит информационное (цифровое), монополии на знания, историческую информацию, историческую память нет ни у кого. И для школьного учителя это серьезный вызов.
— Давайте сравним отечественного историка с западным.
— В советское время наша историческая наука сильно обособилась от общемировых процессов, и по сей день у нас продолжает доминировать военно‑политическая история. На протяжении прошедшего столетия в Европе и Америке происходило радикальное переосмысление подходов в исторической науке и образовании. В условиях растущего количества исторических источников, развития компьютерных технологий человек начал попросту тонуть в море исторических знаний. Поэтому во второй половине XX века на Западе во многом отказались от акцента на военно‑политическую историю и стали уделять больше внимания бытовой (личной) истории, расовой истории, гендерной, исследовать историю культуры, моды, спорта... У нас пока уровень осмысления исторической науки и образования на недостаточном уровне, и это объяснимо: 25 лет новейшей истории России — слишком короткий период. Видимо, нам потребуется еще лет 20–25 стабильного эволюционного развития без каких‑то революционных всплесков.
— Но вернемся к нашему школьному учителю...
— ...Ему тяжело. Во многом потому, что он в основном подготовлен к военно‑политической трактовке событий. Их так научили. И они так видят. Наиболее прогрессивные учителя, скажем так, вдруг узнают, что есть другие подходы к исторической науке, но узнают это чаще эпизодически, как бы случайно. Плохо, что наше учительство, наше историческое образование достаточно обособлено от академической науки. Но и здесь происходят определенные позитивные сдвиги: недавно силами сотрудников Института всеобщей истории, Института российской истории, Института этнологии и этнографии и других научных учреждений был подготовлен так называемый историко‑культурный стандарт. Несколько лет шла дискуссия на разных площадках, в том числе федеральных каналах. В итоге Российское историческое общество этот стандарт утвердило. Этот огромный по современным меркам документ очерчивает определенные научно‑методические «берега» для российских учителей истории и авторов учебной литературы.
— Как с этим у белорусских историков?
— В рамках Союзного государства между историками России и Беларуси существует небольшая разбалансировка. Например, возьмем события 1812 года. На протяжении 1990‑х и в начале нулевых годов в белорусских школах использовались учебники, преподносившие сопротивление белорусского народа наполеоновскому нашествию не как Отечественную войну. Хотя мы прекрасно помним, что через Беларусь дважды прокатились наполеоновские орды. Не так давно в белорусских школах тему скорректировали, но целое поколение выросло на тех учебниках.
— А Великая Отечественная?
— Тут у нас с белорусами полный консенсус. Великая Отечественная — базовый краеугольный камень, который нас сплачивает и консолидирует. То же можно сказать об истории освоения космоса, послевоенного возрождения наших стран, да и по многим другим вопросам.
— Скажите, как быть школьному учителю в условиях жарких споров и разночтений ученых?
— Повторю, современному учителю очень тяжело, если даже профессионалы нередко не могут разобраться в том или ином вопросе. Я лично считаю и уже несколько лет агитирую за то, чтобы мы, празднуя 20‑летие Союзного договора, сформировали модель единого историко‑культурного стандарта для России и Беларуси. Увы, это пока не получается. Я думаю, что возможны даже общие учебники по военной истории, то есть по истории наших общих побед, по истории науки, культуры... В любом случае очень заметен прогресс во взаимодействии белорусских и российских историков: формируются общие базы данных, пишутся общие учебные программы, растет обмен студентами...
Александр Бушев
bush@rg.ru
