Кто рвется в банкроты?

Вчера на совещании у Президента обсуждалось законодательство о банкротстве. Точнее, речь шла о совершенствовании соответствующих норм. Это может показаться несколько неожиданным. Совсем недавно казалось, что в этой сфере, которая, в сущности, является неотъемлемой частью экономики любого государства, серьезных проблем нет. Закон "Об экономической несостоятельности (банкротстве)" был принят еще три года назад - пусть не идеальный, но вполне современный и работоспособный. Однако его применение хозяйственными судами вскрыло те невидимые "мины", которые могли взорвать устоявшиеся отношения собственности и привести к неконтролируемому ее переделу. Недавний доклад об этом председателя Высшего хозяйственного суда Виктора Каменкова Президенту и послужил поводом для обсуждения проблемы на высшем уровне.

Александр Лукашенко высказал серьезную озабоченность тем, что за последние несколько лет маховик банкротств раскрутился как-то уж слишком стремительно. Если в 1999 - 2000 годах таких дел в хозяйственных судах было рассмотрено только 150, то на начало нынешнего - уже 1.150. Конечно, частично столь резкий прирост обусловлен объективными причинами. Все-таки открылась законодательная возможность цивилизованного разрешения споров с безнадежными должниками. С другой стороны, слишком либеральные условия возбуждения дел о банкротстве сделали эту процедуру опасным инструментом для устранения нежелательных конкурентов и попыток передела собственности. Вспоминается случай, когда российская фирма подала заявление о признании банкротом "Гомсельмаша" из-за долга, не превышающего и половины процента его активов. Естественно, номер не прошел. Но сам факт законодательно обоснованной попытки дестабилизировать работу крупного предприятия государственного значения не может не настораживать.

Как и случаи неквалифицированных действий некоторых антикризисных управляющих. Например, санировали Калинковичский завод бытовой химии, а он стал выпускать продукции лишь 70,7 процента от прежнего уровня. Домановичский овощесушильный завод после этой процедуры сократил производство почти вдвое, а Речицкий комбинат строительных материалов снизил выпуск продукции... до 12,5 процента. Зачастую не выполняется главная задача - восстановление платежеспособности должника. Так, за время работы антикризисного управляющего спиртзавод "Ковгарский" увеличил кредиторскую задолженность на 28,1 процента, ОАО "Силикат" - почти на 80, а совхоз "Долговский" - более чем вдвое. А вот, пожалуй, самый красноречивый пример: на момент открытия конкурсного производства в отношении ООО "BST-Ltd" в марте 2001 года предприятие долгов перед бюджетом не имело. Но после того как с ним поработал управляющий - ЗАО "МалиосКонсалт", к 1 мая этого года оно накопило долгов перед казной больше чем на 4 млрд. рублей.

Александр Лукашенко заинтересованно выслушал различные мнения о путях совершенствования законодательства о банкротстве. В целом он поддержал инициативы ужесточить критерии возбуждения дел об экономической несостоятельности, выстроить эффективную систему подготовки антикризисных управляющих. А главное, Президент предостерег, что банкротство должно быть самой крайней мерой решения проблемы и применяться тогда, когда все иные результата не дали. Поэтому в работу следует активно включаться государственным органам: отраслевым министерствам и местной "вертикали". Именно они должны в первую очередь спасать свои предприятия, а не сбрасывать проблемы на хозяйственные суды, как это было до настоящего времени. При этом в решении судьбы того или иного субъекта хозяйствования на первом месте должна стоять забота о трудовых коллективах. И на государственных, и на частных предприятиях работают равноправные белорусские граждане. Поэтому любой субъект хозяйствования вне зависимости от формы собственности должен быть одинаково надежно защищен от попыток намеренного псевдобанкротства в целях удовлетворения чьих-то личных интересов.