Утро среды. Дед, Пекарь и Игорь никуда не торопятся. Забросив ногу на ногу, они сидят на скамейке в отделении Ленинского РУВД Минска. Ждут отправки в лечебно-трудовой профилакторий, или, по-простому, в ЛТП.
Дед, он же Владимир — 56 лет, и Пекарь — 33-летний Максим — здесь со вчерашнего вечера. В милицию их забрали накануне для подстраховки, а то товарищи ненадежные, могли бы к отъезду и не появиться. Максиму, к слову, вообще не свойственно вовремя в нужное место доходить. Недели две назад шел устраиваться на хлебозавод — не дошел. По пути заглянул в магазин, а там старый товарищ. Решили «дернуть» за встречу. Потом еще раз. К утру друг исчез, а Максим, как он же и утверждает, остался без места у печи и документов. Виноватыми в случившемся считает «обстоятельства».
В ЛТП он, конечно, едет не только поэтому. У мамы и сестры, с которыми живет, от вечных пьянок сына и брата сдали нервы. И они, соответственно, сдали родственника в милицию. «Три привода за семейные скандалы или, например, распитие в неположенных местах, и человек попадает на профилактический учет, — глядя на сидящих, поясняет Андрей Луцкович, участковый инспектор милиции. – Затем предупреждение: еще одно попадание – и суд».
Здесь и определяют судьбу любителя горячительного. Если решение положительное, то через десять дней человека ждет годовая путевка в один из республиканских профилакториев.
Пока же мы ждем Сашу, он сегодня четвертый на отправку. К девяти обещался прийти. Пришел. В руках большая клетчатая сумка, под глазом «фонарь». Ему 25, за плечами высшее техническое образование и кодирование от алкоголизма. Диалог у нас с ним получается математически сдержанный. Начинаю: «А вы тут какими ветрами?» Интеллигентно продолжает: «А вы что, не знаете, какие теперь законы? Три раза пива на лавке попил, и все — пакуй чемодан». — «Так вы за пиво?» — переспрашиваю. «К сожалению, за водку», — тактично отвечает.
Таких вот «без вины виноватых» только из Ленинского РУВД в месяц в ЛТП отправляют человек 20. Четверть из них — женщины, в основном обязанные.
«Тут они лечатся и трудятся: одни — на территории ЛТП, другие, например, в соседних хозяйствах, — помечая что-то в журнале, говорит участковый. – Часть денег идет на погашение задолженностей, вторая – на счет. Правда, обналичить его они могут только после освобождения».
Почти как сказку тут рассказывают историю 38-летней Дашки, которая, работая дояркой, умудрилась привезти из ЛТП домой 15 миллионов. Мама обрадовалась, в квартире сделали ремонт. Одна беда: через три месяца дочка снова сорвалась. От счастья, наверное.
Сидящих здесь эта история не вдохновляет. Владимиру она категорически не нравится. Он один из лидеров РУВД по отправкам, начал еще в далеком 1994-м, сегодня едет в седьмой раз. Говорит, максимум, что привозил, «два триста». На воле хватило дня на три. Транжирой себя не считает: «Целый год, пока в ЛТП, жду дня освобождения. И только за ворота — бегом в ближайший магазин. А как иначе? Праздник — и не отметить?!» И все сначала, замкнутый круг.
Исправительный год помогает примерно половине, остальные месяцев через пять идут на новый заход. Желание выпить, конечно, не связано с желанием снова поехать в профилакторий. От ЛТП, наоборот, стараются убежать. Ищет потом их милиция повсюду: в других городах, деревнях, «притонах», шкафах, антресолях и даже диванах. «Была женщина, которая умудрилась сложиться в тумбочке под телевизор, — серьезный Андрей Луцкович на этот раз не сдерживает улыбки. — Мы бы и не догадались, что там кто-то может быть, если бы она не чихнула». Скрыться от наказания сложно, решение суда по отправке действует три года. Был в РУВД случай, когда мужик два года прятался в Москве. А потом вернулся, переходил улицу, а тут милицейский уазик, а в нем — участковый, который когда-то вел его дело. От судьбы, как говорится, не спрятаться, не скрыться.
За всех, кого против воли отправили на лечение, взялся ответить Владимир: «Так там работать иногда, знаешь, как приходится?! Вот отправили меня к фермеру на помидоры: утром стал буквой Г, к вечеру только разогнулся. Все здоровье за два месяца посадил». На вопрос, почему тогда на воле ему не работалось, отвечает серьезно: «Сначала праздновал, потом болел».
На всем протяжении беседы мне не дает покоя один вопрос: от кого так тянет перегаром. Слово берет молчавший до этого 27-летний Игорь: «Так это мы с мамой перед отъездом, так сказать, за новую жизнь».
panteleeva_katya@mail.ru
