Хартленд, или сердцевинная, срединная земля, – так назвал в 1904 году северо-восточную часть Евразии известный английский геополитик и географ Хэлфорд Джон Маккиндер.
«Кто контролирует Восточную Европу, тот командует Хартлендом, – писал он. – Кто контролирует Хартленд, тот командует Мировым островом (то есть Евразией и Африкой); кто контролирует Мировой остров, тот командует миром». Мы живем в этом замечательном месте, которое привлекает к себе множество интересов. От чего зависит успешность нового амбициозного проекта по созданию Евразийского союза – об этом мы беседуем с Сергеем МИХЕЕВЫМ, директором Центра политической конъюнктуры РФ.
– Как вы оцениваете стремление президентов Беларуси, России и Казахстана создать Евразийский союз: что уже удалось сделать в этом направлении, с какими проблемами сталкивается этот проект?
– Нравится нам это или не нравится, но распад Советского Союза действительно был крупной геополитической катастрофой, независимо от того, как относиться к советскому прошлому. И ее негативные последствия, к сожалению, сказываются на постсоветском пространстве до сих пор. Поэтому сам факт того, что спустя довольно большое количество лет удалось сделать что-то на пути продвижения к реинтеграции, на пути восстановления здравого смысла – большой успех.
На евразийском постсоветском пространстве существуют и существовали совершенно объективные предпосылки к региональному сотрудничеству и к региональной интеграции. То, что нам удалось прежние связи собрать воедино в рамках сначала Союзного государства, а потом Таможенного союза – это уже большой успех. Прошедший год показал, на мой взгляд, жизнеспособность Таможенного союза, и это главный его позитивный итог. Дезинтеграционные тенденции были крайне сильными, искусственно подпитываясь извне. Последние заявления той же Хиллари Клинтон совершенно четко показывают, кому какие процессы выгодны или невыгодны.
Таможенный союз доказал, что он может жить, в макроэкономике он уже стал давать определенные позитивные результаты: увеличение товарооборота между тремя странами – это и есть прямая цель любого таможенного союза.
Проблем на пути к Евразийскому союзу будет немало, и переход к нему вряд ли будет слишком быстрым. Столь крупные интеграционные объединения не возникают так быстро и так быстро не развиваются. Европейский союз развивался гораздо медленнее. Нам помогает то, что мы уже были в свое время интегрированы. И это дает нам возможность находить быстрее общий язык, восстанавливать многие связи и двигаться вперед.
Политическое измерение Евразийского союза – более сложный вопрос. Вокруг этого есть много споров, но есть консенсус – двигаться к неким политическим надстройкам все равно необходимо. Какими они будут, какими наделены полномочиями, какими будут функции – это вопрос дискуссии. Но по поводу того, что в принципе любое интеграционное объединение должно иметь некие надгосударственные надстройки, ни у кого вопросов не возникает.
– Не приведет ли неприятие евразийского проекта ведущими мировыми державами к изоляции его участников?
– Я считаю, что никакой изоляции нет. Скорее есть стремление некоторых людей выдавать желаемое за действительное. Есть предвзятое отношение к Беларуси – это факт. Но, во-первых, это не вчера появилось, и я думаю, что здесь очень много манипулятивного. Что касается России и Казахстана – я вообще не вижу никаких признаков изоляции. Есть определенные разногласия с американцами в геополитике, но они неизбежны. Такие разногласия есть не только у нас – у китайцев, такие разногласия с США у Индии, у огромного количества стран арабского мира, с американцами у стран Латинской Америки. Но они не находятся в изоляции. Американцы как раз попадают все в большую и большую изоляцию, американцам уже все труднее и труднее ассоциировать себя со всем остальным миром.
Все больше людей в мире относятся к Западу и западной цивилизации критически. И, кстати говоря, даже сами американцы это признают, тот же Обама. Когда он избрался на первый свой срок, он открыто сказал: «Во время президентства Буша имидж Америки испортился, и моя стратегическая цель – исправить его». Именно для этого он ездил по всему миру и пытался уговаривать и арабов, и латиноамериканцев, и китайцев, и индусов, убеждая их в том, что Америка – другая. Это признак того, что у американцев с их имиджем, с продвижением их геополитической модели возникают проблемы. Поэтому я бы здесь призвал более сбалансированно смотреть на эти вещи – я не вижу никаких признаков изоляции.
Да, наши усилия вызывают у некоторых политиков на Западе недовольство. Ну и что? Это не означает, что мы вступаем с ними в конфликт, и не означает, что мы находимся в изоляции. Просто у нас свои интересы. Они отличаются от интересов западной цивилизации по целому ряду вопросов.
– Перефразировав Фаину Раневскую, можно сказать, что мы объединяемся не для того, чтобы дружить против Америки или против кого-то еще, а мы объединяемся для того, чтобы...
– Мы объединяемся для того, чтобы жить в двадцать первом веке, – вот и все. На самом деле новый век сталкивается с вызовом многополярности. Запад явно однополярную систему мира не потянул. Вот в 90-х годах был, я считаю, пик доминирования США, но уже сейчас у Штатов не хватает ни материального, ни даже морального ресурса, чтобы в одиночку решать проблемы. Уже совершенно ясно, что в мире будет много полюсов развития.
Соответственно, наш выбор достаточно ограничен. Или мы продолжаем стоять у дверей другого полюса, ожидая, пока нас примут туда на правах шестнадцатого или тридцать второго номера, либо мы маргинализируемся, как какая-нибудь Северная Корея, или мы, используя объективные предпосылки, создаем собственный альтернативный центр развития – для себя! Не против Америки, не против Китая, а для себя. Это форма нашего выживания и развития в грядущем столетии, вот и все.
Возвращаясь к Таможенному союзу, можно отметить, что его реализация доказывает возможность развивать интеграцию в направлении полноценного Евразийского союза. Не ограничиваясь вопросами таможенных правил, барьеров и так далее, потому что одной только торговлей ограничиваться будет крайне сложно. Чтобы создать действительно эффективный центр развития, одной только унификации таможенного законодательства будет мало. И это – путь любого регионального союза. От простого – к более развитому, к более сложному.
