Как только появилась возможность заглянуть в будущее, озабоченные своим здоровьем люди тут же бросились за медицинскими прогнозами — генетическими паспортами, небольшими книжицами, в которых перечислены написанные им на роду болезни. Одни расстроились: «Ну вот, к старости грозит варикоз». Другие вздохнули с облегчением: «Сахарный диабет, который передается из поколения в поколение, кажется, меня минует». По сути, генетический паспорт является тем увеличительным стеклом, которое позволяет разглядеть скрытые в нашей ДНК хвори. А теперь представьте: будущий работодатель знает, что вы можете серьезно заболеть. Каковы шансы пройти собеседование? Или же вы отдаете дочь в секцию гимнастики, а после генетического обследования оказывается, что ребенку грозит остеопороз. Пусть в зрелом возрасте, но с подобным недугом даже на тренерской карьере можно поставить крест. Выходит, шанс на счастливое будущее есть только у обладателей идеального генома? Что-то тут не так...
Хромосома подкачала
Генетики, врачи, специалисты по биоэтике всего мира уже обсуждают проблему. И каждого, кто получает генетический паспорт, уверяют: информация никуда не просочится! В США в 2008 году даже приняли закон о запрете генетической дискриминации. С тех пор информация о заложенных природой особенностях не может быть использована при приеме на работу, увольнении и повышении по службе, а также при определении суммы страховых выплат. Правда, это не очень–то помогло американке Памеле Финк. Как только ее работодатели узнали, что Памела является носителем гена BRCA2 — он связан с высоким риском развития рака молочной железы, — ценную сотрудницу уволили. Мол, возможный больничный влетит компании в копейку, а значит, лучше с глаз долой. Иск Памелы, с которым она обратилась в комиссию по равным возможностям США и комиссию по правам человека штата Кентукки, был поддержан. Но до сих пор не рассмотрен: юристы попросту не знают, как быть с фактически первым в истории делом, связанным с генетической дискриминацией.
Можем ли мы столкнуться с подобной проблемой? Ведь за генетическими паспортами и в белорусских лабораториях уже выстраиваются очереди — в Институт генетики и цитологии НАН и Полесский государственный университет, к специалистам которого я и обратилась за ответом на вопрос. Научный сотрудник лаборатории лонгитудинальных исследований Павел Лазарев недоумевает, о какой дискриминации может идти речь, если генетики лишь предполагают, а не утверждают, что человек чем–то заболеет:
— И потом, данные, полученные в результате исследований, не разглашаются. Только сам владелец генетического паспорта может сообщить такую информацию о себе работодателю, тренеру. После составления генетических паспортов для спортсменов, например, мы не даем указания, кому идти в футбол, кому — в шахматисты. Зато для тренера это отличное подспорье, чтобы обратить внимание на своего подопечного. Например, известно, что волокна в мышце бывают «быстрые» и «медленные». У первых более высокая скорость сокращений. Много их? Наверняка это генотип спринтера.
Кстати, еще в 2008 году Президент во время посещения Пинского и Столинского районов дал поручение лаборатории лонгитудинальных исследований разработать методику выявления перспективных атлетов. Она была составлена, более того, вскоре сотрудники приступили к практической задаче: объехали спортивные школы и предложили подрастающему поколению пройти генетическое тестирование. Конечно же, с согласия родителей. Так появилась «спортивная» база из 4.000 генетических паспортов. Тем временем в лабораторию последние полтора года тянется вереница других желающих — из числа офисных служащих, банкиров, учителей и продавцов, пинчан и приезжих. Таких паспортов выдано уже около полутора тысяч. Что же все эти люди хотят узнать?
Предупрежден — значит вооружен?
Остеопороз, сахарный диабет, венозные тромбы, инфаркт миокарда... Это болезни, которые сейчас «спят», а в будущем наверняка обернутся неприятными последствиями, но их можно предотвратить. Радует. С одной стороны. С другой — смущает: что почувствуешь, зная, что не за горами визиты к врачам, сдача многочисленных анализов, прием дорогостоящих препаратов? Известнейший белорусский генетик, профессор кафедры патологической анатомии БГМУ Геннадий Лазюк еще лет сорок назад задал себе этот вопрос. Ответ нашелся быстро. Геннадий Ильич вспоминает:
— У меня была идея провести исследования и выяснить, какой процент населения республики может заболеть почечной недостаточностью. Тогдашний министр здравоохранения Николай Савченко одернул: вы представляете, что сделаете с нашими людьми? Сказав им, что есть риск заболеть, вы измените их жизнь! Сами того не желая, посадите на диеты, введете в состояние стресса, страха. Так и есть: человек здоров, но врач говорит «вы в группе риска» — все, с этого момента можно считать, что он уже заболел. Тогда, сорок лет назад, люди к подобным вещам были не готовы. Не думаю, что созрели и сейчас...
Очевидно, такое знание может обернуться и по–другому. Помните культовый фильм «Достучаться до небес»? Когда двое обреченных больных тратят последние деньки жизни на сумасшедшие поступки — угоняют раритетный «Мерседес», грабят банк, скрываются от полиции и гангстеров? Фильм — замечательная, добрая выдумка с драматичным и одновременно счастливым концом. Но кто сказал, что подобное не может случиться в реальной жизни? И конец истории будет совсем другим... Вот что думает на этот счет Давид Гзгзян, преподаватель аксиологии (науки о ценностях) Свято–Филаретовского православного института, член Межсоборного присутствия Русской православной церкви: «Любое знание о пределе жизни, как правило, парализует человека, замыкает его на собственном страхе и поэтому по смыслу противоположно христианству, которое призывает нас к жизни как безграничному творческому акту, к дружественности, общению и любви. Далеко не все люди могут выдержать ношу знания о пределах своей земной жизни».
Но ведь границы жизни, считают генетики, можно слегка подкорректировать. А генетический прогноз — чем не шанс предотвратить нависшую беду? Павел Лазарев приводит пример:
— Долгое время женщина не может забеременеть. Врачи находят причину: в организме недостаточно фолиевой кислоты. То есть ген, который отвечает за ее обмен, мутированный. Недуг лечат, женщина рожает девочку. Но где вероятность, что дочка не будет носителем такого же гена и через 20 — 25 лет не столкнется с той же проблемой? Выручает генетический анализ: увидели, что с фолиевой кислотой что–то не так — можно начинать лечение с раннего детства. Принимать витамины, поддерживать специальную диету. Глядишь, через несколько лет все встанет на свои места.
Деликатный вопрос
Сейчас специалисты не только изучают гены, но и ищут пути, как улучшить наследственность — этим занимается наука евгеника. Казалось бы, что плохого в том, чтобы развивать в людях лучшее? Но...
Мутанты–тяжелоатлеты, способные очень быстро наращивать мышечную массу, трехметровые баскетболисты, парфюмеры с идеальным нюхом и музыканты с потрясающим слухом. Таким может стать мир? Кто знает, может, в будущем ученые не дадут природе не единого шанса. А судьба наших с вами детей будет предопределена уже в трехлетнем возрасте, после того как кто–то «покопается» в их генетических паспортах. Именно это и должны предотвратить специалисты по биоэтике. Ведь гены, как ни крути, не должны влиять на нашу с вами жизнь. Правда, пока не ясно до конца, как же будет работать законодательная база в отношении таких вопросов. Доступ к подобной информации ни в коем случае нельзя открывать каждому. Хотя уже сейчас понятно: совершенно секретное порой становится явным...
Компетентно
Сергей Дромашко, руководитель Национального координационного центра биобезопасности:
— Подводных камней в вопросах исследования генома человека много. И до сих пор некоторые моменты не отрегулированы законодательно ни в нашей стране, ни за ее пределами. Очевидно, скажем, что знания о способностях одного могут дискриминировать другого. Но ведь не все зависит от генов: анализы покажут — середнячок. Но приложи усилие, поставь себе цель — и ты станешь лучшим.
