Кто выигрывает и проигрывает от роста процентных ставок?
С середины лета уровень ставки рефинансирования Нацбанка Беларуси вырос с 20 до 40 процентов. Вместе с этим резко подорожали и кредиты населению. Какова оборотная сторона такого роста?
Что должно произойти, чтобы процентные ставки пошли вниз? В этих и других “горячих” вопросах “НГ” попыталась разобраться вместе с деканом экономического факультета БГУ
Михаилом КОВАЛЕВЫМ.
— Михаил Михайлович, из-за повышения ставки рефинансирования полная процентная ставка по кредитам некоторых банков уже превышает не только 50, но и 100 процентов годовых. Даже если кто-то и рискнет взять такие дорогие деньги, в банке ему могут просто отказать, ведь, чтобы выплатить кредит в несколько десятков миллионов рублей, нужно зарабатывать в месяц не менее 5—6 миллионов. В такой ситуации эксперты говорят, что долгосрочное кредитование, например на покупку машины, квартиры, может совсем приостановиться, “выживут” лишь некрупные потребительские кредиты. Почему, несмотря на такие проблемы, ставку рефинансирования по-прежнему держат на высоком уровне?
— Процентные ставки выросли, потому что растут цены. Если инфляция за нынешний год, как прогнозируется, может составить более 110 процентов, то понятно, что даже процентная ставка в 40 процентов годовых не предел. Надеюсь, что основную полосу роста цен мы прошли. Однако можно предполагать, что недавнее повышение зарплат и произошедшая ранее резкая девальвация рубля еще не полностью отразились на стоимости товаров и услуг.
Высокий уровень ставки рефинансирования Нацбанка необходим для сжатия денежной массы. Дороговизна кредитов ограничивает спрос на деньги, которые могли бы пойти на покупку импортных товаров. Нам нужно ограничить импорт и выйти на положительное внешнеторговое сальдо.
Еще одна из целей повышения цены денег — привлечь рублевые сбережения граждан во вклады, сделать рублевые депозиты существенно более привлекательными, чем инвалютные, и тем самым снизить нагрузку на валютный рынок. Я считаю, что повышать ставки нужно было гораздо раньше, накануне девальвации. Тогда многие из инфляционных процессов были бы завершены быстрее. Это было бы справедливо в отношении тех, кто хранил рублевые вклады, частично компенсировало бы их потери, связанные с девальвацией рубля.
Хотелось бы, чтобы Нацбанк и правительство приложили все усилия, чтобы основная волна инфляции пришлась именно на нынешний год, а в следующем году цены росли гораздо медленнее. Это позволило бы снизить ставку рефинансирования и сделать цену кредитов более подъемной.
Однако для этого мы должны затянуть пояса, прежде всего уменьшить покупку импорта. Это плата за то, что до этого на кредитные деньги мы неплохо пожили. Посмотрите, как много мы построили красивых домов, других объектов, как похорошели наши города.
— В условиях высоких процентных ставок белорусам жить уже приходилось. Например, в 1994 году ставка рефинансирования выросла до 480 процентов годовых! И нам удалось снизить этот показатель до 10 процентов годовых. Насколько сейчас применим тот опыт решения проблемы?
— Нам очень важно как можно быстрее сбить волну инфляции, чтобы снизить процентные ставки. Иначе существует опасность, что мы войдем в так называемую инфляционно-девальвационную спираль, которая была в 1992—1994 годах. Сначала девальвация, потом инфляция догоняет девальвацию, затем новая девальвация, еще больше инфляция и так далее. Поэтому нынешний переход Нацбанка к жесткой денежно-кредитной политике вызван стремлением не допустить повторения ошибок начала девяностых.
Из спирали тогда мы долго выходили с помощью множественности курсов и других инструментов. Я не думаю, что нужно использовать старые рецепты. Ведь тогда процесс был слишком длительным. Фактически к единому курсу мы продвигались более пяти лет. Нынешняя политика Нацбанка и Минэкономики является более жесткой, более болезненной, но она позволит быстрее восстановить экономическое равновесие, повысить уровень жизни населения.
— В разгар мирового экономического кризиса страны Евросоюза, другие государства снижали стоимость кредитов до минимума, тем самым разогревали экономику дешевыми деньгами. Почему же у нас для борьбы с проблемами приходится, наоборот, повышать ставки?
— В Беларуси по сравнению, например, с Германией, другой масштаб инфляции и девальвации. Одно дело накачивать экономику Европы дешевыми деньгами при годовом уровне инфляции менее трех процентов и совсем другое — белорусскую, где цены с начала года подскочили более чем на 80 процентов.
— Для европейцев в приоритете — низкий уровень инфляции, для американцев — создание новых рабочих мест. А что важнее для Беларуси: выдавать дешевые кредиты, чтобы создавать новые рабочие места, или ограничивать выпуск денег, чтобы сдержать инфляцию?
— В Беларуси такой альтернативы нет. Высокая инфляция неминуемо вызывает высокие процентные ставки. А те в свою очередь делают заемные средства для многих предприятий недоступными, что влечет безработицу. У нас безработица может быть и при высоких, и при низких процентных ставках. Ситуация в этой сфере зависит и от многих других факторов, в том числе от стабильности национальной валюты.
Девальвация рубля, произошедшая в нынешнем году, была вызвана непомерной эмиссией Нацбанка в первом квартале. За тот период он выдал кредитов более чем на 4 триллиона рублей. Это и привело к тяжелым последствиям. Я убежден, что не столько повышение зарплаты в конце минувшего года, сколько кредиты предприятиям, которые потратили их на покупку инвалюты, стали причиной резкой девальвации.
— Повышение процентных ставок нужно для сдерживания инфляции. Но как гражданам в такой ситуации купить квартиру, машину?
— Повышение процентных ставок — это временная мера. Это означает, что действительно на ближайший год, возможно, придется отказаться от покупки автомобиля, дорогостоящей импортной техники.
— А как переждать период дорогих денег предприятиям? Если они будут сидеть сложа руки, остановят модернизацию, не потеряют ли они рынки сбыта и рабочие места?
— Большинство предприятий, которые нуждаются в импортном оборудовании, сами являются экспортерами. Пусть они сами зарабатывают валюту, а не берут рублевые кредиты, чтобы купить доллар или евро.
В худшем положении окажутся предприятия, которые, условно говоря, привозят из-за рубежа две субстанции, смешивают их в нашей стране и продают ее на внутреннем рынке. Таким “производителям”, возможно, придется взять валютный кредит или вовсе свернуть подобное псевдоимпортозамещение.
— В правительстве прогнозируют, что в следующем году уровень инфляции может не превысить и 19 процентов. Означает ли это, что банковские ставки тоже должны пойти резко вниз? Что вы посоветуете людям?
— Я думаю, что нынешний уровень ставки рефинансирования может сохраниться и перейти даже на следующий год. Поэтому, повторюсь, населению лучше переждать, отказаться от кредитов.
В дальнейшем Нацбанку следует устанавливать ставку рефинансирования исходя не из прошлой, а прогнозируемой инфляции. Поэтому если есть уверенность, что в следующем году рост цен замедлится, то можно постепенно снижать и процентную ставку.
Если потерпим сегодня, то быстрее вернемся к прежним сравнительно невысоким процентным ставкам. Ведь излишне затягивать период дорогих денег — значит, сдерживать экономический рост, терять рабочие места.
Научимся продавать товаров и услуг за рубеж больше, чем покупать за границей, тогда валюты в стране станет много, замедлится инфляция и снизится ставка рефинансирования. Это очень важно и для повышения доверия со стороны зарубежных кредиторов, привлечения инвестиций.
