Заслужил ли человек похоронный венок от организации, где добросовестно проработал больше 30 лет?
На это письмо из небольшого районного центра нельзя было не отреагировать. В нем не жаловались на протекающие крыши, соседских собак, очереди в поликлиниках или ремонт под окном, а рассуждали о жизни и смерти. На примере собственного отца, деда и брата, который умер два месяца назад. Простого, доброго человека проводить в последний путь пришло много людей — родственники, друзья, односельчане. Не уделила внимания лишь организация, в которой он проработал больше 30 лет. Где был ударником труда, получал грамоты. Ни венка, ни соболезнования в газете, ни утешительных слов родственникам. Были ли они обязаны? Нет, не были. Таких пунктов в трудовых договорах нет. Но ведь не все в отношениях между людьми определяется ими.
Начну с того, что Федор Антонович работал не на градообразующем предприятии, не на огромном заводе с тысячами людей, где можно запросто потеряться среди всех остальных. Он был экскаваторщиком в обычном ПМК в небольшом районном центре, где, как говорится, все друг друга знают. И это был не просто человек, который приходил на свое рабочее место «отсидеться», — портрет Федора Антоновича, ударника многих пятилеток и победителя соцсоревнований, украшал аллею центрального входа в ПМК; здесь, в организации, он стал кавалером ордена Трудовой Славы, получил медали «Ветеран труда» и «Наставник молодежи», другие награды. Много добрых слов в адрес его лично и таких же, как он, работников, кто в начале 1960-х годов своими руками создавали эту организацию, сказано и в книге, выпущенной к 40-летнему юбилею ПМК: «Хлеборобы с благодарной памятью всегда будут высоко ценить нелегкие будни мелиораторов, которые первыми внесли достойный вклад в решение проблемы интенсификации сельского хозяйства за счет окультуривания ранее не используемых обширных территорий болот и заболоченных земель». Профессия мелиоратора в те времена была сложнейшей, об этом говорит хотя бы тот факт, что эти люди работали на территориях, по которым всего какое-то десятилетие назад прошлась война, оставив в земле тысячи боевых снарядов.
Федор Антонович пришел в мелиорацию в 1961 году, а через несколько лет, когда образовалась ПМК, привел в организацию еще двух братьев и сестру. Работал на совесть, и, по воспоминаниям родственников и коллег, был человеком «той старой закалки», когда победы и неудачи своего предприятия воспринимали как свои собственные, а простую медаль считали вполне достаточным вознаграждением за свой труд. Поняла бы такие отношения с работодателем современная молодежь, которая уже с детского сада умеет считать деньги? Сомневаюсь.
Командировки в чернобыльскую зону подорвали здоровье Федора Антоновича — за пять лет до пенсии он был вынужден сменить место работы: ушел в колхоз. И если кто-то думает, что этот переход дался ему легко, то глубоко заблуждается. С тех самых пор и до конца жизни уже бывшему мелиоратору никогда не было безразлично родное ПМК. Поддерживал дружеские отношения с экскаваторщиками, которых сам же обучал и вводил в профессию, с десятками сослуживцев, с которыми долгие годы работал бок о бок. И всегда интересовался: что нового в ПМК? Как работается? Какие успехи?
Дочь Федора Антоновича не могла сдержать эмоций, когда рассказывала о том, как тяжело переживал отец, что его не пригласили на юбилей ПМК. В книге, выпущенной к празднику, о нем написали как о заслуженном работнике, а на само торжество не позвали. Когда дети поинтересовались у руководства, за что так обошлись со стариком, ведь на весь район таких, как он, заслуженных, по пальцам пересчитать можно, толком ответа так и не получили.
В ноябре Федор Антонович ушел из жизни. Этот скорбный день с родственниками разделили его друзья и бывшие сослуживцы. Не уделила внимания лишь организация, чьими печалями и радостями он жил больше трех десятилетий. Ни венка, ни просто добрых слов брату, который до сих пор работает там. Думали, может, хоть соболезнование в газете напечатают. Не напечатали.
Родственники опять обратились к руководству ПМК с вопросом: по совести ли это — вот так списать и забыть человека, который больше не выполняет плановых показателей и не выводит предприятие в передовики? И получили ответ: во-первых, о смерти Федора Антоновича не знали, во-вторых, он не является пенсионером организации. Первую причину можно с натяжкой принять — хотя, повторюсь, городок маленький и в ПМК до сих пор работает младший брат бывшего мелиоратора. Вторая отговорка такая, что в какой-то степени Федору Антоновичу повезло, что он не дожил до того дня, когда это было сказано.
...На сороковой день после смерти Федора Антоновича ПМК заказало-таки некролог в местной районке, а домой пришел официальный ответ: мол, за некролог заплачено столько-то, бывшим работникам помогаем так-то и на основании вышеизложенного обвинения в равнодушном отношении считаем необоснованными. Точка. Конец истории.
Да, мы больше не строим социализм. И теперь в порядке вещей высчитывать коэффициент полезного действия каждого работника при определении размера зарплаты. Точно так же вполне нормальным считается работать не за идею, а за деньги, и искать то место, где их платят больше. Вполне рыночные отношения. Но как это объяснить пенсионерам, которые всю свою сознательную жизнь жили по-другому и верили не в превосходство денег, а в искренность человеческих отношений? И во многом были правы.
