В ОАО «Щучинагрохимсервис» работает страстный коневод-любитель Чеслав Гуменник
ПОЗДНО вечером позвонил ему, чтобы договориться о встрече, и по доносившимся звукам понял — он сейчас на конном дворе со своими питомцами. Чеслав ГУМЕННИК работает в ОАО «Щучинагрохимсервис» заместителем генерального директора по материально-техническому снабжению. Коллеги по работе отзываются о нем как о высококвалифицированном, трудолюбивом специалисте, который по-настоящему предан своей профессии. Но есть у этого человека еще одно увлечение — страсть к лошадям. Сейчас на его личном подворье пять животных, в том числе и породистый жеребец, которого Гуменник арендовал у знакомых для воспроизводства семейного табуна.
— Самая пожилая — Калина, ей 10 лет, полукровка белорусской запряжной на латвийскую. Отец ее, жеребец Аякс, красивый, грациозный конь, — с гордостью рассказывает Чеслав Чеславович. — За нее давали 7 тысяч долларов — не продал. У Калины есть шестимесячный жеребенок, назвали его Кометой. А Весте и Ласке по два года. Осенью на них можно уже ездить. Градине 4 года.
— Какой необычный у них окрас: медно-рыжий с белыми пятнами.
— Многие годы занимаюсь селекцией, и получил именно то, что хотел. В свое время купил жеребца латвийской верховой упряжной породы, затем с Гомельского конезавода привез русского рысака, а из Мстиславля — русского тяжеловоза. Сводил их с кобылами и выводил нужную породу и масть.
— Чеслав Чеславович, откуда такие познания в зоотехнике? Вы же по профессии инженер.
— Перечитал немало специальной литературы. Более тридцати лет выписываю журнал «Коневодство и конный спорт». В этом издании тоже несколько раз выступал с проблемными статьями. Регулярно встречаюсь с такими же фанатами, как сам. Стараюсь не пропустить конные соревнования, что проводятся в республике. Объехал все конноспортивные комплексы Беларуси, в том числе знаменитую «Ратомку». Кстати, там купил чистокровного рысака-кобылу Каплю, которую по старости списали со спортивных состязаний. На ней научил ездить верхом своих дочерей и жену. Супруга так увлеклась верховой ездой, что согласилась участвовать в двухнедельном конном походе по Западной Сибири. К тому же сагитировала сестру и ее мужа. Самолетом долетели до Новосибирска, затем 350 километров проехали на автобусе, чтобы попасть на турбазу Томской области. В группе было 10 человек. На лошадях преодолевали быстрые реки, переходили вброд водоемы. Ночевали в палатках, у костра. Впечатления незабываемые.
— Да! Не каждый на такое решится.
— Некоторые не понимают моего увлечения. На работе жене говорят: все люди, как люди, на машинах ездят, а ваш муж — на лошадях. А я люблю верхом проехать по окрестностям. Запрягу рысака, он бежит красиво, голову держит, как лебедь, ноги грациозно выбрасывает вперед. Когда еду по дороге, машины на обочину съезжают, а то и останавливаются, чтобы полюбоваться.
— Как удается сочетать основную работу со своим хобби и всюду управляться?
— В шесть утра уже на конном дворе. Управляюсь с делами — и домой. Переоделся, побрился — и в 7.30 на работе. Вечером опять сюда.
Главное, что меня поддерживают мои близкие — жена, дочери, три зятя, четыре внука. Живут дети в Гродно и Минске, на выходные приезжают.
Зятья все городские, но научились косить, сено ворошить.
— Как вы связали судьбу с этими прекрасными и умными животными?
— Мое детство, да и юность прошли около лошадей. Жили на хуторе, родители имели большое хозяйство. Без лошади никак не обойтись. А держать ее в то время запрещали. На время проверки лошадь отводили в соседнюю деревню к сестре отца. Когда приезжали проверяющие из района, им показывали подворье: две коровы, телка, свинья, а коня нет.
С пятого класса мы с братом трудились, как взрослые. Отец для нас маленькие косы сделал. Травы на хуторе было много, местность заболоченная, и колхоз там корма не заготавливал. Утром встаем — и за косы, в обед траву поворошили, а вечером запрягали Дарешку и везли сено в сарай.
В 90-е годы, чтобы не пропали сбережения, на семейном совете решили сложиться деньгами и пустить их в дело. За них купили в совхозе «Щучинский» шесть кобыл и жеребца, а у частников — 3 коровы. Пять кобыл оказались жеребными, и весной дали приплод. Табун сразу увеличился до восемнадцати голов. На хуторе у мамы возле дома обгородили 10 гектаров заболоченной земли, а с другой стороны речка текла. Днем живность паслась, а на ночь пригоняли в загон. И так все лето, а осенью жеребят продали литовцам. Вот таким необычным способом сберегли деньги от инфляции.
В нашем объединении «Сельхозхимия» за оказанные услуги порою колхозы рассчитывались крупным рогатым скотом и лошадьми, которых потом сдавали на мясокомбинат. Решили три кобылы оставить для обработки огородов работникам предприятия. Со временем необходимость в них отпала. Жалко было расставаться, и я их купил. Летом держал на даче, а зимой — у брата в деревне.
А когда стали распродавать имущество бывшего военного аэродрома, за одну базовую величину купил здание стартового командного пункта. Как только подписал договор, дают другой, третий…. Заплатил пятьсот тысяч за объявление в газете, 1,5 миллиона — за проведение аукциона. Пошел в БТИ регистрировать, потребовали технический паспорт на сооружение, а его нет. Заплатил, сделали, начал реконструкцию.
Чеслав Гуменник показывает свои владения. Помещение на первом этаже переоборудовано под конюшню со стойлами. На втором, в небольшой комнате, застекленной по всему периметру, стоят рабочий стол и топчан. За окнами красота неописуемая: поле, лес, просматривается бывшая взлетная полоса. Отсюда когда-то высокие военные чины наблюдали за взлетом и посадкой самолетов. Ведь аэродром был одним из крупнейших в СССР.
— Кроме необходимой упряжи, коллекционируете вещи старины?
— Седло казацкое досталось в наследство от деда, а вот это «пастушье» раньше делали на Бешенковичской шорной фабрике. Есть еще конкурное седло, которым пользуются спортсмены для прыжков через препятствия. Приобрел две брички. Одна с польского «часу» рассчитана на четыре человека. У частника купил шляхетские сани для выезда в люди. Молодежь, которая приходит на конный двор, раньше ничего подобного не видела. Чтобы купить здание стартового пункта, нужно было зарегистрироваться индивидуальным предпринимателем с условием, что в течение двух лет открою свое дело. Поэтому начал оказывать платные услуги любителям верховой езды.
Людей приезжает много. Они имеют возможность кататься на лошадях с 18 часов и дотемна в будние дни, а в субботу, воскресенье и праздники — с 10.00 утра и до позднего вечера. Тому, кто не умеет ездить, помогаю — лошадь вожу под уздцы в специальном загоне, — а кто более-менее сидит в седле, катается сам. Когда вижу, что ребенок или взрослый нормально справляется, разрешаю выезжать за территорию двора. Детей до десяти лет одних не пускаю. В выходные дни помогают дочери с мужьями.
Кто пришел первый раз, катается бесплатно, а дальше — 50 тысяч за 30 минут езды для взрослого и 25 тысяч — для ребенка. С детей больных церебральным параличом денег не берем.
Катаю их без седла, чтобы был контакт с лошадью. Она разгоряченная, отдает тепло пациенту, массаж идет. Лошади любят сахар-рафинад. Детям нравится, когда их любимица нежно губами берет лакомство с ладони. Все это дает положительный эффект.
На платных услугах бизнеса, конечно, не сделаешь и затраты не покроешь. На зиму каждой лошади требуется 2,5 тонны сена, а также нужно давать 6 килограммов овса в сутки. С сеном проще. Всей семьей косим неудобицы, брат помогает. У него есть в деревне трактор и косилка. Овес покупаем.
Многие удивляются. Зачем напрягать семью, отнимать личное время, тратить деньги. Но мы уже по-другому не можем. Кони стали смыслом нашей жизни.
Фото автора
Михаил ЯГЕЛО
