Сегодня комсомолу Беларуси исполняется 90 лет. Дата серьезная. Время, пожалуй, самая загадочная и непредсказуемая стихия. Наверное, и у него есть свои законы. Только вот постичь их удается не каждому. И даже объяснить, казалось бы, очевидное... Ну почему, когда я был юным комсомольцем, двадцатые годы прошлого века казались такими далекими, что их трудно было представить. А теперь, когда разменял седьмой десяток, они приблизились настолько, что чувствуешь их дыхание. И не такая уж бездна времени — 90–летие белорусского комсомола. Чуть больше двух третей юбилейных лет — это мой возраст. Моя жизнь. Выходит, чем больше живешь на свете, тем сильнее врастаешь в прошлое. А, может быть, это и есть одна из закономерностей времени? И никогда не надо бояться своих воспоминаний. Особенно тех, которые согревают душу...
Самые яркие воспоминания — о комсомольской юности. Почему? Дело тут не в возрасте, а в искреннем стремлении приносить своей стране пользу. В желании совершать поступки и жить не ради себя. А такое не забывается. Это ступени, которые ведут к гражданину. Как самую ценную реликвию я берегу комсомольскую путевку, которая привела меня, 18–летнего паренька, в такой далекий от родного дома город Архангельск. На набережной Северной Двины под леденящим ветром, от которого перехватывало дыхание, мы строили мореходку. И ничего важнее той комсомольской стройки не было для меня на свете.
Годы, которые я отдал комсомолу, считаю лучшими в своей жизни. Хотя далеко не все, что происходило в его жизни, меня радовало. Вот одна из моих дневниковых записей:
«Болит душа за судьбу комсомола. Не покидает тревога, что он не возрождается, а по–прежнему вырождается. Горько слушать разглагольствования, что комсомол себя исчерпал. Что вместо него нужно создать нечто новое. Как будто речь идет о каком–то кооперативе...
Почему так резко за последние годы упал авторитет комсомола, и был ли он у него вообще? Конечно, был. Когда комсомол искренне выполнял свою главную функцию — защищал и отстаивал интересы молодежи, — он по–настоящему являлся союзом молодых. Ему верили. За ним шли.
Патриотизм и романтика тех лет была не вымученная, а действительная и натуральная, как дыхание, как жизнь. И то, что было сделано тогда, в двадцатые и тридцатые годы, не подлежит ни пересмотру, ни ревизии. Там все подлинно.
Но посмотрим правде в глаза — бесконечно прославлять комсомол ДнепроГЭСом и Магниткой, Комсомольском–на–Амуре и целиной, видя в этом какую–то самоцель, вряд ли стоит. Может, еще и потому, что нельзя идти дорогой, придерживаясь одних и тех же верстовых столбов. Дорога становится длиннее, и нужны свежие ориентиры. Прокладываются и новые дороги. А если быть более точным, то у каждого человека должна быть своя дорога жизни. Как свое лицо. Свой почерк и характер. Только вот многие годы, к сожалению, примерялась к молодежи униформа единого размера. С первых дней комсомольской жизни она облегчала работу ума и сердца, подносила непростые истины в удобной упаковке: разверни бумажку — и проглоти, как сладкую витаминную таблетку... Не думай, не анализируй, не задавай сложных вопросов, а плати своевременно взносы, ходи на собрания и не высовывайся — вот ты и проявишь свою... активную позицию. Парадокс: чем меньше было в молодом человеке этой активности, тем «более активной» считалась его жизненная позиция. И вот уже сформировалось целое поколение хорошо устроенных в жизни молчунов. Удобных, покорных, послушных. Искренность подменялась трескотней с бумажки, смелость — критикой под расписку, гражданская позиция — флюгерством. А вакуум, что возникал между действительным и желаемым, заполнял миллионнотонный бумажный вал...»
Но, слава Богу, было у комсомола дело, которое для многих в жизни стало путеводной звездой. Имя его — студенческие строительные отряды. В стройотрядовских штабах нередко произносились слова: «Если человечество начинается с человека, то студенчество — со стройотряда». И это действительно так. Более естественной формы самовыражения студенческой молодежи, воплощения романтики в конкретные дела жизнь еще не придумала. Да и вряд ли придумает.
Стройотрядовское движение берет свое начало с 1963 года. В Уральскую область Казахстана выехали из Белоруссии 2.500 студентов. А уже через 5 лет патриотическое движение студенчества приобрело такой размах, что стало поистине явлением того времени. Для решения многочисленных проблем стройотрядов при ЦК и обкомах комсомола были созданы постоянно действующие штабы ССО.
Николай Калиновский возглавит Республиканский стройотряд. Руслан Машковский станет его комиссаром. Республиканский штаб или, как мы его ласково называли, «наш штабец» — это одна большая семья, где каждый — личность. У каждого свои четкие обязанности, и в то же время все мы были комиссарами. Потому что эта безвозмездная работа была неотделима от производства. И стоила не меньше освоенных миллионов. Она воспитывала душу...
«Перешли в легенду, как в музей на вечное хранение кожаные тужурки комиссаров. Осталась в песнях романтика огненных лет. А слово живет. Боевое, как буря. Стремительное, как шторм. Горячее, как солнце. Верное, как плечо друга. Слово осталось. И что с того, что юношеские плечи облегает видавшая виды куртка с надписями дислокации отряда, по которым можно изучать географию страны! Раз есть отряд, значит, есть бойцы. А где бойцы, там и командир и комиссар».
Эта запись в моем дневнике сделана лет 35 назад. И кто бы мог подумать, что слово «комиссар» почти исчезнет из обихода. Как и редко звучащее слово «самозабвенно»...
Комиссару Руслану Машковскому верили, как своей совести. Это правда. От этого крепко сбитого, широкоплечего (неудивительно: еще в студенческие годы он стал мастером спорта СССР по самбо), от его спокойного взгляда буквально исходили волны духовной силы и надежности. К нему нельзя было не проникнуться доверием. За правду он готов был «лечь на амбразуру». Поначалу комсомол весьма напряженно относился к стройотрядам. Недооценивал, а скорее, недопонимал их воспитательные возможности. Да и экономические тоже. Проходит совещание. Секретарь ЦК комсомола, курирующий стройотряды, резко критикует работу штаба. Все плохо, все не так. И все молчат, опустив головы. Руслан Машковский просит слова, поднимается и спокойно говорит: «Критикуя стройотряды, вы должны видеть их перспективы. Одной критики недостаточно». Вряд ли такие слова могли быть приняты с благодарностью. Несколько подобных выступлений — и можешь искать работу. Но он не имел права поступить иначе. «Если тебе верят, то веру людей надо оправдывать и словом, и делом. А последствия — дело житейское». И этому принципу Руслан Семенович следует всю жизнь. Где бы он ни работал, всегда стремился помочь человеку. Вот это и есть главный принцип комиссара, который Руслан Семенович пронес через свою жизнь. А комиссар — имя гордое.
