Колонка редактора

Польза хороших манер

Журналисты - большие мастера поучить мирян уму-разуму. Но бывает, что и наш брат оказывается в неловком положении. Сегодня крупнейшей сенсацией в мире масс-медиа можно считать скандал в "Нью-Йорк таймс". История, вообще говоря, довольно грустная. Восходящая звезда газеты, модный репортер Блэр был обвинен в плагиате и даже схвачен за руку. Как выяснилось, Блэр под видом опасных командировок пропадал во флоридских казино, а потом, пугая коллег изможденным видом, публиковал репортажи "очевидца" из самых "острых" точек мира. Да еще с такими душераздирающими подробностями! Коротко говоря, несмотря на молодость, о нем поговаривали как о главном претенденте на Пулитцеровскую премию. Особенный восторг редактуры вызвали уникальные репортажи Блэра из Афганистана, из самых что ни на есть талибских осиных гнезд. Но вдруг звезда репортера закатилась. В "Нью-Йорк таймс" поступило письмо, раскрывшее технологию работы летописца и очевидца главных драм последних лет. Технология была конгениальной. Блэр старательно склеивал ленты информагентств, объединял их всякими словечками вроде: "я подошел", "на это он ответил" и подписывал коллективный труд своей фамилией.

От взрыва этой бомбы в офисах "Нью-Йорк таймс" стекла уцелели, но топ-менеджеры вылетели. В том числе главный редактор Рейнз и ответственный секретарь Бойд.

Подоплеку случившегося пытается объяснить руководитель вашингтонской организации "Проект качественной журналистики" Розинстайел: "Четвертая власть" является чрезвычайно чувствительным общественным институтом. Главы крупных корпораций наверняка бы не подали в отставку, если бы у них оказался нечестный деловой сотрудник. Но индустрия масс-медиа - тот вид бизнеса, в котором главная цена акции определяется самопожертвованием, ответственностью и честностью".

Если перевести эту пышную тираду на лапидарный язык родных осин, то речь идет о том, что оскандалившуюся газету, даже если это и "Нью-Йорк таймс", непременно начнут игнорировать крупные рекламодатели. Они нервно реагируют на имиджевые скандалы, а их равнодушие - прямая дорожка к финансовому краху газеты.

Поэтому издатель Сульцбергер, основные менеджеры и не подумали защищать врунишку Блэра... Вслед за ним вынуждены были уйти и те, кто попросту способствовал аферисту.

Наверное, "Нью-Йорк таймс" не идеал, но история все же поучительная. Для уважаемых "Известий", например. Читатель еще не забыл, что, когда наша газета скромно указала московским коллегам на вранье, то главный редактор г-н Кожокин сделал все, чтобы его, в отличие от совестливых топ-менеджеров "Нью-Йорк таймс", не заподозрили в чрезмерной щепетильности. Коллега Кожокин повел себя вполне "по понятиям". К чему славные известинские традиции, этика, самоуважение, наконец? "Понятия" в этом не нуждаются. Мы вот написали, что "Известия" переврали факты (не А.Лукашенко "отменил" межпарламентскую сессию, а ее руководители Г.Селезнев и В.Попов), - г-н Кожокин делает вид, что он вообще не в курсе. Мы говорим, что негоже хамить Президенту дружественной страны. Кожокин - опять в сторону. У него, дескать, "позиция" и он за нее ляжет под товарняк. Мы также цитируем слова спикера Госдумы Селезнева из интервью НТА "Приволжье": "Газета "Известия" все извратила. Чей это заказ? Тех финансовых структур, которые финансируют "Известия"? Я хочу это понять. Я бы хотел, чтобы господин Кожокин ответил на этот мой вопрос". Что здесь непонятного? Спикер просит разъяснений. Наверное, имеет право... Вообще это, строго говоря, не наше дело - это "российский вопрос". Но в интервью "Белорусской газете" коллега Кожокин так чудесно ставит все с ног на голову, что получается, будто это я обвинил "Известия" в продажности. Просто Копперфильд какой-то! Причем я уверен, что коллега Кожокин даже не покраснел и вообще очень доволен своей находчивостью. Коллега Кожокин не удержался, чтобы не прихвастнуть "БГ", сообщив, что его очень радует "известинский тираж в Беларуси - 5 тысяч". И даже построил глазки хорошенькой журналистке "БГ" Марине Гуляевой. "Вы, - томно сказал ей Михаил Кожокин, - мне назовите другие иностранные газеты, не белорусские, а иностранные, ежедневные, которые имеют такой тираж". Марина Гуляева этот смелый пассаж прокомментировать не решилась. Придется сделать мне. Во-первых, "Комсомольская правда в Белоруссии" превосходит известинский тираж раз этак в десять, да и "Труд" тоже впереди. Во-вторых, коллеге Кожокину не стоит втирать очки читателям "БГ" и говорить о фантастических 5 тысячах, поскольку тираж "Известий" - чуть более четырех тысяч...

Какая мелочь, скажете вы. И зевнете.

Согласен.

Скучно.

Но ведь и "колонку", посвященную творческой методе московской газеты, я назвал прямо: "Известия": маленькая ложь рождает большое недоверие".



P.S. Во вчерашнем номере "Известия" вновь вернулись к излюбленной теме, к Беларуси. Цитирую Семена Новопрудского, автора статьи с самоигральным заголовком "Куплю сябра". Процитирую пару перлов г-на Новопрудского, впавшего в глубокую аналитику. Вот как Новопрудский рассуждает о перспективах взаимоотношений России и Беларуси: "Свергать Лукашенко силой Москва решится едва ли... Договариваться с Лукашенко о правилах честной экономической игры - то есть фактически о лишении Беларуси экономического суверенитета - можно, но бесполезно... Если уж Россия решается - покупать сябра, надо знать, за что мы платим деньги... Разговоры о дружбе и вековом славянском братстве хороши, но на хлеб их не намажешь". И наконец, главная мысль сочинения с чудным заголовком "Куплю сябра": "...Но, во-первых, Лукашенко на поруки не берется - он достаточно самостоятельный и своенравный правитель, и, во-вторых, если Америка может позволить себе (с международной помощью) менять режимы в Ираке и Афганистане, у России нет такой экономической и политической мощи, чтобы устанавливать свои правила игры в Беларуси".

Как хотите, уважаемые читатели, но мне не хочется сокрушаться вместе с г-ном Новопрудским по поводу того, что кое-кто в Москве, увы, "не может устанавливать свои правила игры" в отношении Беларуси. Скромно надеюсь, что меня в этом поддерживают и самые продвинутые либералы нашего политического бомонда. Или нет?