Деревенский синоптик Константин Хох сделал без малого 17 тысяч записей, а измерений произвел и того больше...
В природе весенние мотивы, но зима определенно не спешит сдавать позиции. Любые просторы окинь оком — снега и снега. Вот и Константин Александрович Хох утверждает: «Ранее десятого апреля настоящего тепла не ждите».
Следует заметить, что в его родных Ставровцах дед Костя по этой части авторитет непререкаемый. И не только потому, что ему уже девятый десяток…
Лишь забрезжит рассвет, устремляется Константин Александрович за порог. Оглядывая хозяйство, обязательно скосит глаз на термометр. Вернется в жарко натопленную горницу, аккуратно внесет показания в заветную тетрадку. А с тетрадкой да памятью Константина Александровича кто поспорит?
Ведь начал он свои «пометочки» 15 февраля 1940 года, когда провожали в ссылку семью «вредителя» Дорошкевича. Ртутный столбик тогда опускался на целых сорок три деления ниже нулевой отметки. Не то что нынче. Даже тридцатиградусного морозца дедушка Хох ни разу не пометил...
Именно с той суровой зимы «поведение» природы и заинтриговало человека. Наблюдая, искал закономерности, выстраивал прогнозы. Поставив в шестидесятом году хату в самом центре Ставровцев, Константин Александрович приспособил в тенечке нехитрый термометр. Наблюдал, записывал ежедневно, помечал не только температуру воздуха, но и состояние атмосферы, направление и силу ветра, осадки...
Даже по приблизительным подсчетам, за прошедшие годы сделал без малого семнадцать тысяч записей, измерений произвел и того более. Благодаря одному этому не имеют цены его тетрадки.
Листаю дневники наугад. Записи словно пробиваются сквозь толщу лет, оживают. Утро 1 февраля 1996 года... Малооблачно. 15 градусов мороза. Дед Костя поясняет: «Сложил вечером самую высокую и низкую температуры и, разделив сумму надвое, получил нечто среднее арифметическое». Как истинный летописец, особо пометил он зимы восемьдесят седьмого и восемьдесят шестого годов. В первом случае был очень холодным январь, во втором — февраль. Кроме профессиональных климатологов, вряд ли теперь кто скажет, какая именно погода предшествовала влажным веснам восемьдесят третьего или восемьдесят девятого годов. А дед Костя, поворошив свои анналы, за какую-то минуту, как компьютер, выдает: так и не дождались земляки настоящих морозов. Даже в январе температура чуть ли не ежедневно поднималась выше нулевой отметки: «Словно не в Беларуси, а на Кубани, с ее тепличным климатом».
Даже по прошествии времени привлекают внимание записи Константина Александровича, сделанные в июле 2001 года, в течение которого пролилось одиннадцать благодатных дождей, было тепло и жарко. Прочитал я такое и размечтался — захотелось в лес за грибами. Не одному, а с таким вот местным синоптиком, чуть ли не всю сознательную жизнь отработавшим в лесу на подсочке, исходившим не один массив вдоль и поперек, настоящим профессионалом и по части тихой охоты. Только за лето семьдесят седьмого Константин Александрович насушил с семьей «боровиков... на две коровы». Почти столько же — за два предыдущих года. Случался неурожай на боровики — переключались на лисички. В девяностые — менее трех пудов не приносили домой за лето. Как-то записал Хох в заветной тетрадке: «Собрали
Увы, в дальнейшем случались месяцы, что даже поганок не находили в лесу. А нынче уже не ходок за грибами дед Костя. Гипертония замучила.
...Помню, сидим жарким летом с ним на завалинке. Константин Александрович привычно что-то чертит прутиком на песке. И ни с того ни с сего заявляет: «К вечеру дождь соберется». Я оглядываю безоблачное небо, вижу яркое солнце и, честно признаться, не верю. Но чтобы не обидеть человека, виду не подаю, головою киваю. И мы продолжаем неторопливую беседу. Константин Александрович растолковывает: погода меняется при смене ветра. Случится перемена во время дождя — обязательно распогодится, не случится — ненастье продолжится. Как гипертоник, он ощущает это и по собственному состоянию. По-стариковски сокрушается, что не оправдываются долгосрочные прогнозы, дает сбой народный календарь. Дескать, случается это оттого, что порушил человек святая святых — экологию. Прежде бывало, с трех сторон окружали деревню луга, прудов несколько, болота... Сейчас болота осушили, хоть в сандалетах вышагивай по некогда заливным покосам.
В итоге как минимум на полтора метра упал уровень воды в колодцах. Да и дождей заметно поубавилось. Вместе с болотами исчезло комарье, мошкара разная, а значит, и корм для земноводных и пернатых. Оттого стали покидать деревню ласточки. Теперь их редко встретишь под крышами и возле пасущейся скотины. В Старовцах снялся да так и не вернулся на насиженное место единственный аист… На смену славным утренним грибным туманам пришел фитофтороз. Боровиков стало меньше. Это от химии, убежден Константин Александрович.
Слово за слово, мы опять о зиме сорокового года вспомнили. Чем же она аукнулась?
— Тем, что даже 16 апреля оставалось по пояс снега на хуторе у Шестовицких, стоящем на краю леса. В тот год вымерзли не только сливы да яблони, но и орешник. Более лютой зимы местные старожилы не помнили...
Только проговорил это дедушка Костя, как со стороны Острино неожиданно загромыхало, и показалась туча. Полчаса спустя пусть и не крылом, а эдаким подкрылком зацепила-таки лохматая гостья и Ставровцы.
«Третий дождь за месяц», — подсчитал уже я за Константина Александровича Хоха, возвращая ему заветную тетрадку.
Щучинский район
