Даже самым выдающимся деятелям театра не дают медалей за выслугу лет. Право на бенефис надо заработать беззаветным служением Мельпомене. Потому тридцатилетие жизни на сцене – повод формальный. А настоящий – это выдающийся вклад в культуру главного режиссера Драматического театра Белорусской армии Игоря Фильченкова.— Что такое тридцать лет? – озадачен вопросом виновник торжества. – Как вам сказать… Для юного лирического героя, наверное, это много. А для актера, влюбленного в свою профессию, мало. Я шел к ней достаточно долго. Склонность к лицедейству проявилась еще в детстве. Родился и вырос я в Минске, и самые яркие впечатления были от цирковых представлений, особенно нравились клоуны. И когда у меня спрашивали, кем я хочу стать, не задумываясь, отвечал: «Клоуном!» Но папа тогда мне объяснил, что это не просто смешной артист. Чтобы кого-то пародировать, надо все уметь – жонглировать, скакать на лошади, выполнять трюки на трапеции.
— И вы стали целенаправленно работать над собой?
— Да. С третьего класса я занимался спортивной гимнастикой. Есть в гимнастике вольные упражнения – на ковре выполняются разные акробатические трюки: рондады, фляки, сальто, пируэты, колеса… Все это под музыку. И вот этот спортивно-музыкальный ритм задал программу на всю мою жизнь. Гимнастика мне и сейчас очень помогает в профессии.
— Но клоуном вы все же не стали?
— Нет. Но я стал артистом, который сочетает и трагическое, и лирическое, и комическое. В молодежном театре, куда попал по распределению после БГТХИ, играл страстного Ромео, оборотливого Фигаро, пронырливого Кочкарева из гоголевской «Женитьбы». С 2004 года я служу в армейском драмтеатре. И здесь большинство ролей у меня другого плана – серьезные, мужественные, военные люди: капитан Леонович в «Воробьиной ночи» по Короткевичу, «Не покидай меня» — капитан Михасев, «Ты помнишь, Алеша…» — Комкор, в «Рядовых» — старшина Дугин. Мне это тоже нравится.
— Игорь Алексеевич, а образы военных, которые вы воплощаете, взяты из жизни?
— Скорее, из жизни – мое ощущение армии, а сами образы – это то, как я вижу и чувствую героя. Служил я еще при Советском Союзе – на Дальнем Востоке, у самой китайской границы. Был механиком-водителем танка. А еще в роте был запевалой, на барабане играл, выступал с монологами. То есть творчество не прекращалось и там.
— Вас часто видят с гитарой…
— Да, гитара всегда со мной, еще со времени школьных агитбригад. Помню, репетировали у одноклассницы дома, а ее папа режиссировал нашу постановку. И вот стоим мы посреди квартиры, человек восемь, и поем песню. Я по наивности думал, как Денис Кораблев, что, чем громче, тем лучше, и старался вовсю. Тут выходит из кухни мама девочки и говорит: «И кто же это так фальшивит?» Я сознался. А она мне: «Молодой человек, вам надо над собой работать». Да… Петь приходится на концертах (а мы часто ездим по гарнизонам, воинским частям, госпиталям, больницам) – и песни известных авторов, и собственные сочинения.
— А почему вы сказали, что долго шли к профессии актера? Судя по рассказу, вы всю жизнь на сцене.
— До того как это стало профессией, я успел окончить машиностроительный техникум, получить специальность «Технолог двигателей внутреннего сгорания», отслужить, поработать на моторном заводе. По вечерам, правда, играл – в народном театре юного зрителя на камвольном комбинате. И собирался поступать в театральный институт. Узнав об этом, руководитель театра сказал мне: «Понимаешь, это дело хорошее, если получается, а если вдруг не получается, то многие быстро ломаются и уходят из профессии». Но в 1984 году я все же поступил в наш БГТХИ, на курс Александра Ивановича Бутакова, прекраснейшего педагога по мастерству актера. А сценречь преподавал Илья Львович Курган. По окончании нас, человек девять, взяли в Белорусский государственный молодежный театр.
— Игоря Фильченкова знают не только театралы. В кино вы сыграли более десятка запоминающихся ролей. А какая из них вам самому больше нравится?
— Наверное, та, что принесла мне первый ощутимый успех. Это доктор Клунин в комедийном сериале «Ускоренная помощь». Интересная работа. Съемки проходили в больнице скорой помощи. И, общаясь с тамошним медперсоналом и пациентами, мы многое брали себе на заметку. Было весело и интересно. Да, я люблю пошутить! В общем, люблю быть неодинаковым.
— Это тот случай, когда вы проснулись знаменитым?
— Можно сказать и так. Зритель еще активнее пошел в театр – вживую посмотреть на полюбившихся актеров.
— Однако истинным поклонникам этого, наверное, недостаточно. Они хотят знать, какой вы в жизни.
— Я в жизни другой – спокойный, во мне нет помпезности, экзальтации… Нормальный человек. Наверное, актер не должен слишком глубоко вживаться в роль, это чревато. Я как-то прочитал у великого английского актера Лоуренса Оливье, как однажды к нему подошел молодой коллега и, волнуясь, попросил совета, как сыграть сумасшедшего: «Я чуть ли не головой о стенку бился – ничего не выходит!» А мэтр ему и отвечает: «Батенька, а вы играть не пробовали?» Надо развивать в себе воображение. И тогда не придется биться головой о стену, дабы почувствовать, что у тебя на лбу шишка. Это можно сыграть, но так, чтобы зритель поверил.
— Игорь Алексеевич, работа в театре – это всегда напряжение. А на вас еще и обязанности главного режиссера. Что поддерживает ваши силы, помогает отвлечься и отдохнуть?
— Да, нагрузка немалая, очень многое нужно держать в голове, а я порой витаю в облаках. Но, во-первых, в режиссуре мне помогает наш художественный руководитель, профессиональный и опытный режиссер Марина Дударева. Во-вторых, достаточно переключиться на что-то – и ты уже отдыхаешь. Друзья-художники научили меня писать мастихином, и я, вы знаете, так увлекся! Несколько картин сделал, часть раздарил. Люблю лепить, даже в театральном институте не без умысла заглядывался на скульптуру… Творчество меня не утомляет. И когда что-то получается, хочется продолжать работать и жить дальше.
Елена ДАВЫДОВА
