Путь, который иные художники проходят ценой мучительных десятилетий академических штудий и напряженных творческих поисков, Сергей проскочил за считаные годы. Никаких специальных «академиев не кончал», ограничившись дипломом Ленинградского горного института. Смысл жизни постигал в шахтах под Воркутой, мастерства набирался в перестроечных кооперативах, занимаясь изготовлением кожаных курток. Продолжил созданием собственного архитектурного бюро, которое закрыл на ключ, когда вслед за серьезными заказами пришли серьезные деньги. Все ради того, чтобы... делать кукол.
Шагнуть в неизвестность вынудила семья — еще один неожиданный поворот. Жена и дети не просто согласились на «потерю кормильца» в пользу тогда еще сомнительных перспектив, именно они и настояли, чтобы хобби Сергея стало чем–то большим. И вот пожалуйста, музеи отдают ему свои залы. Кукол покупают для личных коллекций Андрей Макаревич и другие известные люди. Только вчера он вернулся из Таллина, где выставлял свои работы на Международной кукольной выставке NukuKunst по приглашению организаторов. А в Амстердам уже не поехал, резонно возражая: мол, «если тусить по всем выставкам, когда работать?»
Последние 16 лет Сергей Дроздов живет в Жлобине и не собирается никуда переезжать, создавая в своей мастерской альтернативный мир, в котором даже не слышали о современных гаджетах. Там только что стали испытывать первые паровые машины, совсем недавно узнали о телефонах, трамваях и электричестве, его персонажи из другой эпохи, декоративной, сентиментальной и жаждущей приключений в стиле Жюля Верна и Герберта Уэллса. И их успех точно не просто мода.
— Сергей, вы настолько безошибочно угадываете мои любимые детские книги и как я все это себе представляла... Неужели и правда так возможно исключительно по наитию?
— Ну, в художественной школе я вообще–то учился. Только меня оттуда выгнали за прогулы. Папа друга был директором кинотеатра, а занятия слишком часто совпадали с киносеансами. В конце концов, в школу вызвали мою маму и сообщили, что своими прогулами я разлагаю весь коллектив. Этот обвинительный приговор был не совсем категоричен, предполагалось, что года через три я могу вернуться, если поумнею. Но дальше началась другая жизнь: спорт, футбол... Многому меня научила супруга, дизайнер верхней одежды. И практика — ни для кого не секрет, что кожаные куртки и джинсы, которые продавались в Советском Союзе, в большинстве своем изготавливались подпольными цехами. Был и такой эпизод в моей биографии.
— Но почему куклы? Не особенно ведь мужское занятие. У женщин–мастериц часто все происходит почти само собой: куклы — дети — снова куклы.
— А у мужчин, наверное, солдатики. Но началось все не с них, а с подводной лодки, первого механизма, который я собрал в довольно зрелом возрасте. К тому времени у меня уже было вполне успешное архитектурное бюро, и на новогодние праздники, точнее, между двумя коттеджами я оказался совершенно свободен. Решил что–то смастерить, увлекся. Позже захотелось свои механизмы как–то одушевить — появились куклы. В бюро стало скучно, но, думаю, это общее место: когда начинаются деньги, заканчивается творчество. Куклы спасали. Года три это добро копилось на полках, и однажды дочка, которая работала в Минске, захватила с собой несколько моих работ и отвезла на «Млын», новогоднюю ярмарку ремесленников.
— Лет пять назад.
— Сложно поверить, что за такой короткий срок на одних только куклах можно не только прославиться, но и стать финансово успешным.
— Да, сегодня я могу посвящать себя любимому делу целиком. Хотя оно не всегда приносит доход, к этому нужно быть готовым.
— Или работать на заказ.
— К этой теме я отношусь очень осторожно. Когда у меня было архитектурное бюро, я часто говорил своим работникам: «Не думайте о деньгах, просто делайте». Мое глубокое убеждение: если в мыслях одни деньги, ничего хорошего не выйдет. Поэтому у меня есть помощник, который взял на себя все финансовые вопросы. Занимается продажей кукол, бронирует гостиницы, рассчитывается за материалы. Себе же я оставляю только творчество и удовольствие. И всех своих кукол по–прежнему делаю для себя. Но если они нравятся людям, значит, должны жить у людей.
— А почему именно стимпанк, а не что–то другое? Начинали творить из того, что оказалось под рукой, и втянулись?
— Ту первую подлодку я сделал из оцинкованной жести, которая действительно просто подвернулась, — нашел ее, кажется, на даче. Позже пошло в дело то, что копилось у родителей и друзей еще с социалистических времен. Где–то распродавался гараж, позже договаривался с ребятами, которые работают на мусоровозах, чтобы отбирали для меня какие–то старые механизмы — первое время вопроса, где взять материалы, не возникало. Но недавно даже жена заметила, что запасы редеют. Пойти на автомобильный рынок и накупить новых деталей — не вариант. Возможно, оно и будет красиво, но уже по–заводски, а мне нужно другое. Одно из первых мест, куда я иду, пересекая границу, — блошиный рынок или лавка старьевщика. И с точки зрения коллекционеров покупаю там все тот же мусор, который часто хранит буквальную память о том увлекательном времени, когда научная фантастика времен королевы Виктории казалась не такой уж фантастикой.
— С недавних пор вы стали сочинять своим героям еще и очень подробные биографии...
— Однажды человек, купивший мою работу, спросил, нет ли у меня куклы–доктора — захотел подарить своему другу–педиатру. Решил попробовать сделать. Но в викторианскую эпоху это был не такой узнаваемый образ — доктор того времени всего лишь снимал сюртук, закатывал рукава и принимался за лечение. Если хирург, то еще надевал фартук. Сделал своему доктору саквояж, инструменты. И решил сочинить ему походный дневник с описанием приключений. Дальше были архитектор, алхимик... Мне не раз предлагали издать все это отдельной книгой, но пока не хватает времени навести порядок даже в Фейсбуке.
— Ну, если у вас есть Фейсбук, значит, от современного мира вы все же не отгородились.
— Конечно, я в курсе того, что происходит сегодня в политике или экономике. Но всем этим я отболел еще на кухнях Ленинграда. А сейчас просто хочется жить, смотреть на ночь французские комедии и вспоминать о времени, когда приключения еще не были виртуальными.
Фото из семейного архива
