За минувшие несколько десятилетий мы пересекались нечасто. Я лично особенно запомнил нашу встречу на торжественном мероприятии, где нам обоим вручали награды и, понятно, было хорошее настроение.
И вот эта встреча под старый Новый год в холле столичного супермаркета. Мы почти ровесники и уже несколько лет как отошли от дел. То есть пенсионеры.
Время уже перевалило за полдень, потому мы могли позволить себе по легкому коктейлю за воспоминаниями о днях работы в своих профессиях.
Говорили о разном, но довольно скоро Валерий Афанасьевич «затянул песню» о неблагодарных сослуживцах. На праздник почти никто из них не поздравил, да и вообще что-то быстро стали его забывать. Не то чтобы мой собеседник жаловался на кого-то конкретного, но пытался в своих размышлениях найти философские мотивы. Закончил свой спич фразой:
— Неужели они не понимают, что в нынешнее быстро летящее и бурное время и глазом не успеют моргнуть, как окажутся в нашем с тобой положении?
Пока Валерий Афанасьевич развивал эту тему, мне вспомнился недавний разговор с патриархом отечественного футбола Евгением Феликсовичем Шунтовым. День рождения у него в последних числах декабря, и я тщетно пытался до него дозвониться. Телефон был все время занят. Позже, когда я все-таки связался с приятелем и поздравил его еще и с наступившим Новым годом, он сказал, что в тот день его поздравили более трех десятков добрых знакомых и бывших сослуживцев. Ничего удивительного! В годы, когда он руководил белорусским футболом, чемпионом страны впервые в истории стало минское «Динамо». У всех любителей этого вида спорта на устах были имена Эдуарда Малофеева, Александра Прокопенко, Вениамина Арзамасцева… На зеленом газоне блистали Сергеи — Боровский, Гоцманов, Алейников — и еще с десяток талантливых игроков. Да что говорить, нынешний белорусский футбол нельзя назвать даже бледной тенью того, какой возглавлял Шунтов. Он и потом, уйдя с поста председателя федерации, работал в одной из наиболее престижных ее структур — арбитражном суде. Ему уже за восемьдесят, но только год назад Евгений Феликсович начал приходить на стадион в качестве зрителя.
Работая на общественных началах в дисциплинарном комитете, а затем и в арбитражном суде под началом этого на редкость ответственного в своей профессии человека, я много общался с ним. Высокий профессионализм и обостренное чувство справедливости принесли Евгению Феликсовичу уважение и авторитет в футбольном сообществе. Ничего удивительного, что ему трудно дозвониться.
Мне хотелось рассказать об этом за нашим коктейлем Валерию Афанасьевичу, но не рискнул его обидеть. Во-первых, не каждому дано стать таким заметным человеком, как Шунтов. Во-вторых, мой собеседник по-своему прав. Далеко не всем пенсионерам уделяют должное внимание бывшие коллеги. Таких фактов тоже хватает. И тогда я попытался перевести разговор в несколько иное русло и как-то успокоить некогда крупного начальника.
— Вот ты сам сказал, что время сейчас бурное и быстрое и тем, кто ныне на передовой, понятное дело, нелегко. Я лично почему-то думаю, что им даже труднее, чем было нам. Но главное, мой друг, дело даже не в этом. Тут не должно быть великих обид, и я понимаю ситуацию в недостатке внимания к нам как весьма закономерное явление. Наверное, тем, от кого не дождались звонка с добрыми словами, мы сами в свое время не уделили необходимого внимания и участия в их судьбе. Будь это не так, вряд ли они забыли бы позвонить.
— Ну не скажи, — перебил меня Валерий Афанасьевич. — Я многих вывел, как говорится, в люди, но что-то не торопятся они с благодарностями. Хотя, в принципе, соглашусь с тобой. Наверное, мы действительно где-то недоработали в этом вопросе. Да я все понимаю, — заключил мой собеседник, — просто порой хочется по-человечески поговорить с кем-нибудь, а телефон молчит. Вот у женщин, похоже, этих проблем нет. Нет такого дня, чтобы жена не поговорила с несколькими своими подругами. Не поверишь, порой по часу беседуют.
Мы заказали еще по одному коктейлю и поговорили о погоде, рыбалке, предстоящем дачном сезоне. Пожелали друг другу не заболеть в это тревожное время пандемии.
Уже подходя к дому, я вдруг встрепенулся и понял, что мы так и не обменялись номерами телефонов. А ведь собирались… Вечером поищу в записной книжке старый номер Валерия Афанасьевича. Хорошо, если не изменился…
