Мстислав Ростропович — бог виолончели, Давид Ойстрах — виртуозный скрипач, Эмиль Гилельс — фортепианный гений. А Иван Смирнов пусть будет повелителем гитары. Знакомый музыкант так отрецензировал игру коллеги: «Не понимаю. Вроде технику его умопомрачительной не назовешь. Приемов, характерных только для него одного, — нет. Сами авторские произведения — эклектичная мешанина. Но вот когда вся эта неэксклюзивность собралась в Иване — на выходе получилась абсолютная, безошибочно узнаваемая индивидуальность. Человек космического таланта, энциклопедия стилей и направлений. Повар, готовящий блюда, от которых не оторваться».
С астронавтом и кулинаром от гитары мы с вами сегодня и встречаемся.
Сделать группу и уехать из Союза
— Заходишь на ваш сайт, и тебя сразу информируют: «Иван Смирнов, безусловно, является лучшим акустическим гитаристом России». Скромность — не главная черта вашего характера?
— Не знаю, не знаю — не мне судить. В 90–х годах в России проходил конкурс на звание лучшего гитариста, в жюри которого были известнейшие американские гитаристы. На него музыканты со всей страны выслали фонограммы, и профессионалы отметили человек 10. Меня признали лучшим в стиле «фьюжн».
— «Второе дыхание», «Бумеранг», «Голубые гитары», «Арсенал». Что каждый из этих коллективов, в которых вы когда–то играли, вам дал?
— «Второе дыхание» — опыт андерграунда, в нем я прошел огонь, воду и почти медные трубы. А на закате существования группы мы исполняли изощренную джаз–рок–музыку, фьюжн. Она была такого студийного свойства. К нам как–то на выступлении подошел Алексей Козлов и спросил: «Как вы умудряетесь играть на концерте студийную музыку? Она же очень сложна для восприятия публикой».
В «Бумеранге» я встретился с такими людьми, как Эдуард Артемьев, композитор Владимир Мартынов, мировой известности пианист Алексей Любимов. За счастье было с ними сотрудничать.
В «Голубых гитарах» приходилось идти на компромиссы, когда надо было играть музыку, которая мне была совсем не близка. Но! Ансамбль дал опыт работы на стадионах, вообще выступлений — по 24 концерта в месяц.
«Арсенал» Козлова был для меня оазисом среди пустыни. Музыка от электро–попа до авангардного джаза. А между ними — еще брейк–данс!
— Говорят, что Козлов как был стилягой, так им и остался — в искусстве и жизни.
— Он был стилягой сто лет назад! Козлов прошел огромный путь от стиляги до человека, который сейчас интерпретирует классику. Глубочайший эрудит, прекрасно знающий музыку, историю, литературу, имеющий обо всем свое мнение.
— А как и где вы пересеклись с Владимиром Кузьминым?
— В юношестве, лет в 18! У нас были команды «Отклонение» и «Твердый знак». Пели по–английски. Амбиций было полно — сделать группу и уехать к чертовой матери из Союза! Думали только о роке, длинных волосах и девушках. Но никаких наркотиков! И алкоголя. Почти. А потом он играл в каких–то ВИА, с Барыкиным создал «Карнавал», после появился его «Динамик» и Володя ушел в шоу–бизнес. А я еще больше в андерграунд погрузился — не мог работать ни в кабаках, ни в «москонцертах».
Без халтур
— Группу Apple Tea, с которой вы вчера выступили в Минске в одном концерте, некоторые наши критики обвиняют в том, что она разменивается на ресторанные подработки. Мне трудно представить нынешнего Ивана Смирнова, исполняющего для жующей публики что–нибудь из Эла Ди Меолы. Или случается и такое?
— Лично мы не размениваемся, исполняем исключительно свою музыку — материала хватает. Никакого Эла Ди Меолы, хотя я очень уважительно к нему отношусь. Но в московском «Джаз–клубе Игоря Бутмана» мы играем. И публика тогда перестает жевать и слушает нас до перерыва между отделениями. В перерыве быстренько поест, мы приходим — она опять замирает.
— Вы и сочиняли музыку для кино, и сами записывали треки. Думаю, что не на все предложения режиссеров откликались. Какой должен был быть фильм, чтобы вы приняли приглашение поработать в нем? К примеру, картина Андрона Кончаловского «Дом дураков» не снискала широкого успеха у зрителей.
— Для Кончаловского я записал свою версию песни Брайана Адамса Have You Ever Really Loved a Woman? А отклоняю я предложения, с которыми не могу справиться. Режиссерам принесешь шедевр, а они говорят: нет, не годится; принесешь, что похуже, — вот, то что надо. Я соглашаюсь тогда, когда сразу берут мою готовую музыку или просят, чтобы было написано в этом же духе. А мой старший сын Миша пишет и для кино, и для сериалов. Уже 20 фильмов у него.
— До сих пор в среде и певцов, и инструменталистов популярна тема: так ли уж необходимо для музыканта профессиональное образование. Что вы думаете об этом?
— Кому–то оно нужно, кому–то — до определенной степени, третий вообще без него прекрасно обходится. Но элементарная теоретическая база не помешает. Вот у Дживана Гаспаряна есть профессиональное образование? Просто он глубоко знает музыкальные традиции, переходящие из поколения в поколения.
— А как решаете, что эта гитара — ваша, а та — нет?
— Не моя — которая разбита, не звучит и без струн! А моя — та, с которой я еду с друзьями на дачу; другая — просто лежит до поры; третья — для студии; четвертая — рабочая лошадь, выручающая много лет, ее не жалко брать в путешествия.
— Журналисты теряются, когда пробуют словами описать вашу музыку. Рискнете?
— Ничего они не теряются! Я недавно принимал участие в передаче, которую вел известный тележурналист. И он собрал много всяческих цитат про меня типа «музыка Ивана Смирнова совершенно фантастична и фантастически совершенна». Так что я рисковать не буду. Просто знаю, что музыка действует на некоторых людей как лекарство. Мне звонят с благодарностями, пишут письма, что «вы меня подняли на ноги», «у меня прошла голова во время концерта». Рекомендуют мои альбомы продавать в аптеках!
Бонус-трек
— Иван Николаевич, вас называют глубоко русским человеком, в то же время музыку вы исполняете весьма пеструю. Нет ли тут противоречия?
— Что такое русская музыка? Когда цитируешь, интерпретируешь иные традиции, то, как говорит мой старший сын, глубже понимаешь свое. Я использую в творчестве академическую музыку, романсы, фламенко, джаз, рок — и все на стыке жанров. Это такое ощущение русским человеком других культур, которыми он вдохновляется.
— Только двое из ваших восьмерых детей пошли по вашим стопам — Михаил и Иван–младший. Критикуете их?
— У других тоже есть музыкальное образование, но они предпочли другой путь. А с Мишей и Ваней у нас полная демократия. Я никуда их силой не затаскивал. Иногда могу им сделать замечание, что–то предложить, но не более.
