Григорий Платонович скромно показывает несколько исписанных общих тетрадей.
Здесь около 500 частушек, 31 басня Лафонтена, 22 песни, несколько десятков стихов. И это только записанные произведения
Не спать!
Сочинять Григорий Михайленок начал уже на пенсии, когда, отработав на железной дороге около сорока лет, устроился сторожем в стоматологическую клинику. Естественно, спать во время дежурства не разрешалось. Чем же заниматься всю ночь? Григорий Платонович начал писать.
Хотя талант этот в нем открылся намного раньше — еще во время войны, когда Григорий был пацаненком. Частушки, вспоминает, рождались на ходу. Однажды, поспорив с друзьями, без остановки пропел, аккомпанируя себе на гитаре, аж пятьдесят штук. А научила частушкам медсестра, которая квартировала у Михайленков.
— Мне тогда было лет шесть, — вспоминает Григорий Платонович. — Она качала меня на качелях и пела. Это было еще в Донбассе, куда наша семья переехала из деревни Пустошки Бобруйского района.
После войны было не до песен и частушек: учеба, работа, семья... Поэтому и вернулся к творчеству Михайленок только на пенсии. Не сочинять Григорий Платонович уже не может. Стихи, частушки, басни рождаются сами — от любви, от недовольства, от удивления...
— Возвращаюсь как-то домой, — рассказывает он. — Смотрю: в одних окнах горит яркий свет, в других — еле моргает, в третьих — его вообще нет. Это же тема для меня.
...Окна, окна, за вашим
стеклом
Все бывает: и радость,
и горе.
То течет счастье полной
рекой,
То беда разольется, как
море.
Пойдет к врачу, получит ли пенсию, включит телевизор — рождаются частушки:
К окулисту прибежал — там столпотворение.
Пока очередь дождался, потерял я зрение.
Мое сердце заболело, в моем сердце трещина:
Кардиолог мой — мужчина,
а мне нужна женщина!
С детства чистил свои зубы лучшей пастой blend-a-med
Подошла пора жениться, глянул в рот — а зубов нет.
Шьют девчонки платья модны, коротей и коротей,
Говорят, в июне будут платья только до локтей.
Молодой жених
Жена, как признался Григорий Платонович, называет его занятие ребячеством. Но наверняка она не имеет в виду стихи, посвященные ей.
С тобою жизненной дорогой готов идти я много лет.
А без тебя, хоть мир великий, тропинки в нем
для меня нет.
С тобой дышать легко мне будет, я счастье все тебе
отдам.
А встретим горе — не волнуйся, сражаться
с горем буду сам.
Кажется, такие добрые и искренние слова могут рождаться у людей, только-только ощутивших радость волшебного чувства — любви.
— Давно вы уже вместе? — спрашиваю у Григория Платоновича.
— Да не-е-т. Мы с ней недавно поженились... уже 53 года, — шутит Михайленок.
В нем гармонично сочетаются стариковская мудрость и юношеский задор. В свои восемьдесят два он еще выступает на сцене, играет на балалайке, радуя брестчан веселыми частушками и песнями с глубоким смыслом.
— Мы как-то шли отмечать Новый год, — вспоминает наш певец. — Снега не было — и вдруг пошел, такой крупный, мягкий, нежный. Пока дошли в гости, я сочинил песню “Новогодний феерический вальс”.
Снег, снег, снег
Пухом летит лебединым.
Снег, снег, снег
В медленном вальсе
старинном.
В музыке лунной плавно
снежинки кружатся,
Мне на ладони и на
ресницы ложатся...
Снег, снег, снег
Блестит на аллеях.
Снег, снег, снег
Воспоминания навеял.
Годы-снежинки, капельки
вечности тают
И сединою мне на виски
оседают...
Жестикулируя, словно ловя руками невидимые снежинки, с милой стариковской улыбкой поет Михайленок. Да таким чистым приятным голосом! Говорит, певучесть передалась от матери.
— Ух, как я пел, как был молодой, — вспоминает Григорий Платонович. — Меня в Харькове даже в консерваторию приглашали. Я тогда учился в железнодорожном институте. Ехал с друзьями на экзамен в трамвае, смеялись. Вдруг подходит такой солидный мужчина, спрашивает у меня: “Молодой человек, вы поете?” Я говорю: “Нет”. — “Вам нужно петь. У вас будет замечательный тенор”. Протягивает визитку: “Приходите ко мне. Я преподаю в Харьковской консерватории. Может быть, что и получится”. Я сглупил тогда и никуда не пошел. Хотя пел здорово. Сейчас уже не то...
Цирк на дому
У Григория Платоновича большая семья: две дочери, внуки, правнуки. А еще — котенок Васька и кошка Дашка.
— Ваську внук подобрал, — рассказывает Михайленок. — Он был грязный, голодный, больной. А сейчас не дает прохода ни нам с женой, ни кошке Дашке, — улыбается хозяин. — Ей уже двенадцать лет. А Ваське играть хочется. Чего он только с ней не вытворяет.
Есть у нас старушка-кошка,
Есть у нас котенок-крошка.
Что о них можно сказать?
Это цирк — ни дать
ни взять!..
— сочинил, наблюдая за каждодневными шалостями Васьки, Григорий Платонович. И отправил басню правнучке в Гродно.
Жаль, что ни в газетах, ни в журналах свои сочинения Григорий Платонович не печатает. Говорит, он всего лишь поэт-самоучка. Потому пишет в стол, планируя свое творческое наследие передать внукам. А читатели могли бы найти в его стихах и баснях очень много близкого себе. Например:
Ох вы, дачи, ох вы, дачи,
Одни только неудачи.
То все мокнет, то все сохнет,
То в конце весны мороз.
...Нервотрепка и расходы.
И откуда быть доходам,
Если ценится сегодня
на вес золота навоз?!
Или более серьезные размышления — про Бога и справедливость, воспитание и дружбу, добро и зло.
... Нужно избавиться от зла, как от болезненной
коросты.
Избавиться тебе и мне, живущим всем на этом
свете.
Тогда добро и победит на нашей маленькой планете.
— В мире много вещей, о которых просто невозможно не думать, — размышляет Григорий Платонович. — Кто-то держит свои мысли в себе, кто-то делится с друзьями, а я кладу их на бумагу. Я не могу без этого, душа просит...
