Не опасен ли он?Клуб — это мягко сказано! Иной райцентр позавидует такому очагу культуры, который имеется в поселке Лесное Копыльского района. Два этажа, киноконцертный зал, подвал с тиром и спортивными тренажерами, просторный танцпол, множество помещений для кружков и студий, библиотека...
Двери распахнуты, хотя на улице морозно. Местный житель Петр Вороненко показывал мне бедственное состояние здания, мы осматривали его снаружи и внутри, входили и выходили, а двери были открыты. Причина проста: закрытые створки не спасают от холода, в помещении почти так же зябко, как на улице.
А внутри работали все, кому и положено: директор, худрук, библиотекарь, техработник, истопник... Дед Мороз и Снегурочка готовились поздравлять детей, девушка диск–жокей настраивала пульт дискотеки, в ожидании веселья по углам топталась малышня. Сюда непрерывно шли — как идут к очагу культуры в праздничные дни! — дети и взрослые. Войдя, не раздевались.
Очаг — это без иронии, без кавычек. Библиотекарь Светлана Лазарева 7 лет приезжает сюда на велосипеде за десяток километров и работает по 8 часов 5 раз в неделю. Здесь есть кому читать: хорошая школа — 160 учащихся, много и активных взрослых читателей. При мне книги меняли трое. На термометре было 5 градусов.
У Светланы два диплома: инженера–гидротехника (в Москве училась) и библиотекаря. Еще ведет кукольный театр (подготовку получила на курсах в Минске) и экологический клуб «Лесовичок». Пару лет назад театр занял 3–е место в области!
Разве это не очаг культуры? Периодики — 20 названий журналов и 15 газет. 70 процентов новых поступлений книг — от читателей. Купил, прочел — подарил! В основном это женские романы и детективы. Но много и книг специальных: по психологии, философии, культуре, биологии, химии. Все нужное школьникам — есть! Кроме литературы сельскохозяйственной, которую почти не издают.
Но мы отвлеклись. Здание отапливается воздухом. Одно из помещений выделено под бойлерную: печка, котел, трубы... Истопник Анатолий должен разогреть котел до 80 градусов и включить вентилятор. Тот, по идее, должен через трубы гнать теплый воздух в помещения...
Увы, в час дня на термометре все те же 5 градусов. Возможно, к вечерней дискотеке чуть потеплеет. Да там и так жарко. В других помещениях в любое время холодно!
Со слов моего гида Петра Вороненко история такова. Совхоз был уникален даже в масштабах Союза: производил элитные семена овощных культур, напрямую подчинялся Москве и щедро финансировался. Клуб построили в 1983–м. Здесь была самая современная импортная музыкальная аппаратура, был свой ансамбль. Здесь выступали самые известные белорусские артисты! Все в прошлом.
Тяжелые времена совхоз пережил не без потерь. В 1987–м имел 400 работников, 70 тракторов и 50 машин. Сейчас людей осталась треть, тракторов — 30, машин — 15. Зато почти все тракторы и комбайны — практически новые. Совхоз «Лесное» развивается своими силами: построено хранилище для лука–севка за 150 млн. рублей, строятся телятник, 30 новых домиков, деревня газифицируется. В наступившем году в Лесном будет агрогородок.
«Молодежь уже сейчас остается здесь работать, получает новую технику и нормально зарабатывает, — рассказывает директор совхоза Леонид Станиславчик. — У одного из наших механизаторов, к примеру, шестеро детей, но пособия семье не положены: годовой заработок выходит под 14 миллионов. И таких работников — добрый десяток!»
Хотя в минувшем году совхоз из–за засухи недобрал зерна и молока, зато выиграл на другом и прогнозные показатели перекрыл на 6 процентов. Только семенного лука в хранилищах — на полмиллиарда: вот–вот начнется реализация. Еще 160 — 180 млн. может дать горох...
«Считалось, что в наших краях невозможно выращивать лук, а мы сумели! Научились работать на земле! — говорит директор. — Дать людям достойный отдых и досуг еще нужно научиться».
Станиславчик признает, что без клуба совхозу и агрогородку — никак! Его техническое состояние оценивать не берется. Зато Вороненко в выражениях не стесняется: «Сюда прокурора нужно присылать! Огромную материальную ценность разгильдяи загубили! За три года! Клубу еще бы сотню лет стоять!»
...В 1991–м планировали открыть музыкальную школу. Вороненко, тогда секретарь парткома совхоза (последний секретарь), лично ездил решать вопрос к министру культуры. ГКЧП, развал Союза — далее все известно.
В 1995–м отключили центральное отопление: дорого. 10 лет клуб вовсе не отапливался. Но еще был на балансе совхоза, и тот посильно его содержал. Потом передал на баланс сельсовета и... случилась эта история с водосточной трубой.
Она выходила прямо из стены здания на уровне 2–го этажа и торчала метра на полтора. Нелепое, надо сказать, «техническое решение». Но воду с плоской крыши труба отводила в сторону. Кому–то пришло в голову ее срезать вровень со стеной. И прямо по стене талые и дождевые воды потекли в подвал. Текли несколько лет. Где был тир и тренажеры — образовался бассейн. Хоть рыбу разводи! Потом вход накрепко заколотили — от греха подальше!
«Вода уходила в почву и подмывала фундамент. Он просел, поэтому по зданию пошли трещины», — утверждает Петр Вороненко.
Загубили? Если понимать буквально, то здание к эксплуатации непригодно, поскольку аварийно и опасно. Именно на этом Вороненко и настаивает. Еще опасается, что крайней — в случае чего — будет директор Людмила Пилипчик, хотя клубом она руководит первый год. Если, говорит, в концертном зале дать концерт с мощной акустической аппаратурой, клуб может рухнуть! А если сильный снегопад и оттепель? Если на плоскую крышу лягут тонны тяжелого снега?.. Прецеденты с печальными последствиями, увы, есть!
Трещины пронизывают наружные и внутренние стены, зияют на стыках в потолках. Сквозь них вода с крыши заливает и внутренние помещения. Состояние здания «мониторят» бумажные наклейки поперек трещин. Каждый день директор первым делом их осматривает: не порвались ли, не разошлись ли трещины? Так, мол, советовали строители. Умно советовали! А надо бы не районным строителям (при всем к ним уважении!), а из первых строительных авторитетов.
Я попросил Аллу Раевскую, начальника отдела культуры Копыльского райисполкома, оценить состояние клуба. «Здание требует текущего ремонта, даже не капитального, — был ответ. — Расходы запланированы: 70 миллионов из инновационного фонда плюс 25 по линии центра занятости». — «Есть ли компетентное заключение, что конструкция небезопасна? Кто–то может за это поручиться?» — «Заказать такое заключение стоит больших денег... Строители из Слуцка осматривали стены. Несущие не задеты. Вот отремонтируем кровлю, сделаем отмостки, чтобы вода в подвал не стекала, покрасим стены, поменяем двери... — все будет хорошо!»
Разделят ли это мнение работники клуба и его посетители, если ремонт не затронет систему теплоснабжения?
Людмила Пилипчик надеется на лучшее. 70 миллионов для нее — большие деньги! В клубе должно быть тепло, и не только в физическом смысле.
А ее поругивают за топливо: кубометр дров и две тонны брикета в месяц. Лучше бы, мол, пока не топить: еще не холода! А как провести «Огонек», если люди не могут раздеться? Иначе не расслабиться, не отогреться, не отдохнуть. Как–то осенью перед районным семинаром специально привезли электрический теплогенератор: двое суток здание прогревали! В марте, после морозов, стены обычно «текут», покрываются влагой. Сырость держится до конца мая, а в сентябре опять появляется.
Если все останется как есть — одно из двух: или это будет не очаг культуры, или это будет не агрогородок!
Итак, есть две точки зрения. Одну представляет Алла Раевская, которая хоть и переживает за неуютность клуба, спокойна за его безопасность. Петр Вороненко категорически не согласен. Он–то и названивал в редакцию несколько недель подряд: срочно приезжайте, посмотрите, опишите! Местное руководство, мол, и ухом не ведет.
Вороненко настаивает на проведении серьезной инженерно–строительной экспертизы здания. Его тревогу питает давний урок. Чернобыльскую трагедию он пережил в должности первого секретаря Брагинского райкома комсомола, участвовал в эвакуации. Урок прост: главное в любом деле — безопасность людей. Потом — тепло.
Фото автора.
