Доктор Антоша - артист Андрей Кизино - в воспоминаниях друзей и коллег

А он не берег. Много лет жил так, что коллеги и журналисты вслух удивлялись: как только выдерживает? Про себя примеряли его мажорный образ за порогом театра и в который раз признавались: мы бы так и дня не смогли. А Доктор Антоша опять нацеплял свой клоунский нос и устраивал представления там, где не до веселья по определению: в РНПЦ детской онкологии и гематологии, в Белорусском детском хосписе, ехал к тяжелобольным детям домой — и возвращал им смех, настоящий, живой... Его пускали туда, где уже и родителям не было места, где грань между жизнью и смертью могла исчезнуть за секунды. В сложных ситуациях врачи сами звали его на помощь — в компании Антоши маленькие пациенты соглашались на любые процедуры, ему доверяли, рано повзрослевшие дети рядом с ним снова становились детьми.

«Малоизвестный артист. Не звезда. Не тусовщик. Душа и сердце, отданное больным детям, — пишут на форумах об Андрее Кизино. — Он продлевал им жизнь своим талантом, забирая их боль, пропуская через себя... Может быть, поэтому и прожил так мало». Всего 42 года...

Срок своей жизни Андрей отмерил сам. Его друзья и коллеги до сих пор, спустя полтора года после трагедии, пытаются найти причину, почему он так поступил. С определением «малоизвестный артист» его далеко немалочисленные поклонники могли бы крепко поспорить: многие специально ходили в минский ТЮЗ на Кизино, это подтвердят здесь все, от худрука до гардеробщицы. На нем держался репертуар, почти все главные роли были у него, и это при всей «неудобной» репутации. Хрестоматийно лицемерного господина Журдена он мог представить со сцены этаким наивным мечтателем, почти Дон Кихотом, не менее хрестоматийного Тараса, волей случая попавшего на Парнас, — так и не повзрослевшим подростком–максималистом. Зрители кричали «браво!», театральные критики в конце концов соглашались... Возможно, со временем Андрей Кизино прославился бы и в кино, талант был большой, универсальный. С легкостью завоевывал публику, женщин — влюблялись в него с первого взгляда (за кулисами даже острили: мол, все красавицы, появлявшиеся в театре, рано или поздно становились женами Андрея). Были друзья, готовые поддержать в любой момент. Опять же, творческие планы — прошли первые репетиции альтернативного театрального проекта, в котором Кизино мог бы появиться уже не только в качестве актера, нашелся продюсер, деньги на постановку. Зарубежные коллеги–клоуны со страниц газет и интернет–изданий благодарно называли учителем: Доктор Антоша успевал проводить мастер–классы в Беларуси и дальше, «больничный» стаж у него был солидный — 18 лет... Но даже у клоуна запас прочности небесконечен.

— Мы приехали на семинар в Швейцарии, там были представители фонда больничных клоунов «Теодора», которые курируют нас в Беларуси, — вспоминает актер Республиканского театра белорусской драматургии Сергей Шимко, коллега Доктора Антоши — Доктор Забыл. — Андрей попросил у них отпуск на год или хотя бы на полгода. Никаких вопросов не возникло, это нормально, это записано в наших контрактах. И видно было, что он устал... А в Минске мы с ним уже не встретились.

Сейчас в минских больницах работают 8 клоунов. До недавнего времени их было всего трое: Доктор Антоша, Доктор Нюша и Доктор Забыл. И они очень старались успеть вовремя...

— Наши гримерки были рядом, — рассказывает актер ТЮЗа Игорь Сидорчик. — И вот в антракте одного из спектаклей иду я по коридору и слышу странные звуки из–за дверей Андрея. Вхожу к нему — а он... рыдает. «Понимаешь, — говорит мне, — я вчера не попал к Ване. У него был день рождения, он меня ждал, а я не смог прийти. А сейчас мне позвонили — ночью Ваня умер...»

— Мы — актеры, мы учимся блокировать эмоции, не пускать какие–то вещи глубоко в себя, — говорит Сергей Шимко. — А у Андрея не получалось... Но у него получалось то, на что другие не решались. Он не боялся обидеть. Скажем, идет в палату девчонок лет 15. Возраст ранимый, девчонки после химиотерапии, в платочках все. Андрей влетает: «Привет, кучерявые!» В ответ — хохот. Он очень тонко чувствовал людей — маленьких, больших. Подростки подолгу его не отпускали — Андрей показывал им карточные фокусы, и у детей загорались глаза: «Давай еще».

Это был клоун–профессионал, многие у него учились. Правда, секретами своих фокусов делился неохотно. Его можно было понять — при любой возможности, как только оказывался в Москве или где-то еще, покупал себе новый реквизит, собирал коллекцию своих фокусов всюду, где только удавалось, накапливал ее годами.

— Руки у него были удивительные, — продолжает Сергей. — Точно золотые. Даже свою дачу до последнего бревна сложил сам. Два этажа, камин...

— Когда я увидел ванну в его квартире, не поверил своим глазам, — улыбается Игорь Сидорчик. — Типовая хрущевка, стандартная ванная комната и в ней — огромная угловая ванна. Объяснил: мол, разобрал стену, сложил обратно... В его голове было полно небанальных решений, он и на сцене всегда мог придумать что–то этакое, рядом с ним было интересно работать, с Андрюхой я готов был репетировать что угодно. А иногда завидовал ему. И не только я, наверное. Не актерскому таланту, нет. Андрей всегда мог вслух сказать то, о чем другие предпочитали промолчать, хотя неприятная правда давно вертелась у всех на языке. Всегда называл вещи своими именами, был неудобным, вечно шел по грани, все время бросался кого–то защищать и, конечно, влетал в неприятные истории. На мой взгляд, он заслуживал гораздо больше внимания от руководства театра, имел полное право на это как один из самых талантливых актеров. Но не умел лицемерить, не умел промолчать где нужно, видимо, поэтому и искал себя в других нишах, где мог быть абсолютно честным.

— Андрей не представлял себя без работы, совсем, — откровенничает актер ТЮЗа Василий Ницко. — И все время хотел чего–то большего. Собственно, отсюда у него и возникла идея репетировать пьесу Мрожека «В открытом море». Загорелся этой темой, даже роль себе взял не самую яркую — у него были свои идеи, как ее сделать. Режиссура предполагалась общая, что–то придумывал он, что–то — я или Игорь Сидорчик. Думаю, эта затея вполне могла бы вырасти в хороший антрепризный проект, стать репертуарным спектаклем ТЮЗа, даже финансирование мы уже нашли... Но без Андрея продолжать все это не имело никакого смысла.

— Конечно, он не был полностью удовлетворен своей работой здесь, — вздыхает Игорь Евгеньевич. — ТЮЗ все–таки достаточно специфичный театр. Был у нас с ним очень удачный проект — постановка «Маскарада» Лермонтова, мы там нашли массу интересных штук, работали самоотверженно, вдохновенно. Но худсовет не принял такой авангардный спектакль. Да, мы играли в современных костюмах, но текст Лермонтова остался без изменений, и весь зал — 300 подростков — внимал ему в абсолютной тишине. Планировали восстановить наш «Маскарад» после ремонта, обсудили эту идею с руководством театра, но без Андрея, без его импровизаций такого яркого зрелища уже не получится.

— Актерство лезло из Андрея везде и всегда, — вспоминает Игорь Сидорчик. — В 1990–е годы, когда даже актеры что–то покупали и продавали, мы с ним объездили полстраны — продавали сигареты в деревнях, причем значительно дешевле, чем в местных магазинах. Покупали на складах и везли. На въезде в очередную деревню Андрей надевал клоунский нос и бежал впереди машины, устраивая шоу. Помню, пришла одна бабушка купить сигарет своему деду, а денег нет — принесла яйца. Наверное, тогда я впервые увидел слезы на глазах Андрея. Он схватил несколько сигаретных блоков и набросал ей полный передник. Потом, правда, кричал: «Передай деду, что курить вредно!»

— Он был актером еще той, старой театральной школы прошлого века, — считает Александр Гладкий, деливший с Андреем Кизино общую гримерку в ТЮЗе. — Был по–настоящему предан театру, мог прийти за несколько часов до начала спектакля, чтобы настроиться на роль. И так же ответственно готовился к своим поездкам к детям. Заранее, еще в театре, гримировался, подробно продумывал будущее «представление». Но, пожалуй, театр был для него важнее всего. И не просто театр, а именно ТЮЗ. Надеялся на роль в какой–нибудь из пьес Чехова, хотел сыграть Дон Кихота.

cultura@sb.by

Фото kino-teatr.ru

Советская Белоруссия № 18 (24900). Суббота, 30 января 2016