Говорить о сериалах как о некоем новом культурном феномене не приходится. Еще со времен “Вечного зова” и “Семнадцати мгновений весны” наши зрители каждый вечер прилипали к телеэкранам. А уж когда из ящика слезоточивым потоком потекло латиноамериканское “мыло”, сериальная горячка стала напоминать пандемию. Звезду мексиканских сериалов Веронику Кастро встречали в Москве, как когда-то первую в мире женщину-космонавта Валентину Терешкову. “Санта-Барбару” обсуждали в очередях, переполненном транспорте, на работе. “Твин Пикс” наводил ежевечерний ужас на обывателей...
Сегодня наблюдается очередной виток сериального бума, но характер и содержание “мыла” принципиально изменились. На телевидение ушли многие именитые режиссеры. Сериалы смелее и резче поднимают табуированные ранее темы: домашнее насилие, психологические отклонения, коррупция, криминал. Один из последних американских сериалов — “Настоящий детектив” с Вуди Харрельсоном и обладателем премии “Оскар” Мэтью Макконахи — ничем не отличается от большого кино. Хотя тема стара как мир: в тихом провинциальном омуте по-прежнему водятся черти.
В сериалах с гордостью снимаются и другие звезды класса А: Тим Рот, Кевин Спейси, Сьюзан Сарандон, Гленн Клоуз. Лауреат “Оскара” и “Золотой пальмовой ветви” Каннского кинофестиваля режиссер Стивен Содерберг тоже поддался всеобщей моде и недавно выпустил десятисерийную “Больницу Никербокер”, где главную роль исполнил брутальный Клайв Оуэн (действие разворачивается в Нью-Йорке XIX века). Содерберг — гений монтажа и сочных деталей — снял, как всегда, живо, ярко и убедительно. “Значительная часть интеллектуальной элиты увидела определенные перспективы, которые таят в себе сериалы, — пишут журналисты испанского издания La Vanguardia. — Еще недавно считалось, что, если актер переходит из кино на телевидение, это означает конец его карьеры. Но сейчас хорошие сериалы превосходят по качеству многие кинофильмы, а актерам выгоднее подписать контракт на несколько сезонов съемок, чем на одну картину”.
В нашей киноиндустрии сериального бума не наблюдается. Конечно, российские киношники на “Беларусьфильме” не переводятся, здесь снято бесчисленное количество рейтинговых сериалов, которые показывают в прайм-тайм московские каналы. Кое-какие крохи перепадают с барского стола и нашим актерам — в основном роли официантов, водителей, горничных, в общем, обслуги. Или соседей по камере и непрошибаемых чиновников.
В “Оттепели” Валерия Тодоровского и “Уходящей натуре” Дмитрия Иосифова (помните его в роли Буратино в киносказке Леонида Нечаева?) в эпизодах мелькает не менее пятнадцати белорусских актеров. Вот распекает на партийном собрании героя Сергея Колтакова бывший завлит Купаловского театра Вадим Дапкюнас. А покойный директор минского ТЮЗа Юрий Кулик пытается защитить героя. Или сидит в кадре без слов Геннадий Овсянников. Стоит ли звать в эпизод народного артиста СССР? Где-то на заднем плане — Светлана Аникей, Татьяна Бовкалова, Анастасия Боброва. Не знал бы наших актеров в лицо, может, не было бы так обидно. Даже в экранизации детективов белоруски Ольги Тарасевич “Поцелуй Сократа” блистали заезжие Елена Корикова и Андрей Соколов...
МНЕНИЕ ПРОФЕССИОНАЛА
Владимир Орлов: “Я не понимаю, почему, если есть деньги, надо снимать чушь?”
Полноценного, в полном смысле своего народного сериала у нас так и не появилось. Но ведь были же примеры, причем достойные: “Время выбрало нас” Михаила Пташука, “Плач перепелки” Игоря Добролюбова по Ивану Чигринову, “Белые одежды” Леонида Белозоровича, “Проклятый уютный дом” Владимира Орлова. Их смотрели, ждали. Кто на новенького? Ау!
— Чудеса имеют свойство не повторяться, — высказывает свое видение проблемы Владимир Орлов. — А то, что я в 1994 году в течение 16 месяцев снял 33-серийный фильм “Проклятый уютный дом” продолжительностью 28 часов 6 минут — это как 20 полнометражных фильмов, — иначе как чудом назвать не могу. В самом появлении этого сериала было что-то мистическое, ему предшествовала целая цепь событий. Он просто должен был появиться. Тогда еще Гостелерадио БССР подчинялось Министерству информации, которое возглавлял Анатолий Бутевич. Он нашу идею поддержал. В итоге все сошлось. И фильм был снят не на “Мосфильме” или “Ленфильме”, переполненных реквизитом и костюмами, и даже не на “Беларусьфильме”, а на нищенском телевидении и с нищенским бюджетом.
Когда в августе 1994 года нам не хватало бензина и солярки, помог Кореличский хлебозавод. Когда не хватало шести сотых процента общей сметы наличных денег — тут же появился продюсер Александр Троско. Он, к сожалению, погиб в автокатастрофе за десять дней до презентации нашего фильма. Я уверен, что сегодня “Беларусьфильм”, к сожалению, не снимет сериал длиной в 33 серии.
— Владимир Александрович, а сегодня вы не пытаетесь пробить идею большого телевизионного проекта?
— В кино я работаю с 18 лет и всегда что-то снимаю. Даже сейчас. В комиссии, которая сегодня решает, запускать проект в производство или нет, работают семь человек, из которых я знаю только документалиста Юру Горулева, директора замечательного кинофестиваля Magnificat. Его вкус я себе еще как-то представляю, но что я могу предложить остальным? У меня есть в портфеле исторический материал, но он вряд ли кого-то заинтересует.
— Вас самого что-то радует сегодня в белорусском кино?
— В целом это все — уже не уровень Турова или Корш-Саблина. Все как-то глупо и примитивно. Если герои объясняются в любви, я знаю, что потом они разойдутся. Если ненавидят друг друга в начале, понятно, что в финале поженятся. Можем ли мы считать белорусским фильм “В тумане” Сергея Лозницы, отмеченный на Каннском кинофестивале призом ФИПРЕССИ? Честно говоря, не знаю. Единственный проект, который был исполнен на должном профессиональном уровне, — картина Андрея Кудиненко “Масакра”. А в остальном меня ничто не порадовало. Я не понимаю, почему, если есть деньги, надо снимать чушь? Да и сценарии все какие-то самопальные, как будто профессиональные сценаристы поголовно ушли из киноиндустрии...
