Хотя бы в тот момент, когда, отстранившись от всех житейских забот, от семейных проблем, политических дрязг, от безденежья или, наоборот, переизбытка денег, он приходит в мастерскую, натягивает на подрамник холст, грунтует его или выбирает загрунтованный загодя, ставит на мольберт и замирает в предвкушении...Этот удивительный момент знаком всем, кто держал в руке перо, кисть, кто садился к роялю, разминал в руках глину, - всем, кто знаком с мучительным и сладким ароматом предчувствия творчества, предвкушения восторга от встречи с ним.
Художник должен быть счастлив потому, что только счастливому человеку внятны Божественные откровения, только он способен нежно и уверенно, как повивальная бабка, воспринять их и показать свету - глядите, радуйтесь, восхищайтесь так, как радуюсь и восхищаюсь я! Будьте счастливы от сопричастности с этим чудом творения, чудом явления в мир прекрасного, как счастлив я сам, принесший его в этот мир!..
...Я ходил по еще не открывшейся выставке Леонида Щемелева, замечательного белорусского живописца, и эти слова звучали в моей душе. Их не приходилось придумывать, сочинять, поскольку ощущением счастья было пронизано на этом вернисаже все - его несло в себе и чуть холодноватое освещение залов, и белые стены, на которых, не толпясь и не мешая друг другу, были развешаны знакомые по мастерской, но почти не узнаваемые в этой торжественной, парадной обстановке полотна. Даже сама несуетная пустота залов, которая бывает в день перед открытием выставки, когда все готово, экспозиция выверена, все гармонично и слаженно и остается только сесть в этой тревожной пока пустоте, молча оглядеть сделанное тобой и ощутить удивление и растерянность: неужели все это создано мной? Ощутить приближение завтрашней радости, завтрашнего праздника, когда будут улыбки, теплые слова, рукопожатия...
Цену парадам, признаниям в любви, словам пустым и неискренним Леонид Щемелев, проживший долгую и сложную творческую жизнь, знает прекрасно. Знает привкус речей, сказанных по долгу, но не от сердца; знает, как зреет огонек зависти в глазах коллег, ошеломленных твоим успехом; знает, как многое иногда зависит в судьбе художника от вскользь брошенного надменного слова временщика... Было бы странно, если бы все это не было ему знакомо, но вот что удивительно - на этой выставке не ощущаешь того, что художник хоть на малость, хоть на волос зависим от этих сиюминутных, необязательных величин. Да он и сам не скрывает этого, с улыбкой поместив рядом два натюрморта: один - "Праздничный букет", другой - "Праздник был вчера". В этих написанных в два дня, один вчера, другой сегодня, холстах и улыбка, и печаль, и мудрость - все преходяще, все увядает, поэтому умейте радоваться малому, умейте наслаждаться дарованному сегодня, умейте жить, быть счастливыми в жизни и дарить это счастье другим.
Я понимаю, что нарушаю все каноны парадных, юбилейных статей, обращая внимание не на "главные" произведения маститого автора, а как бы на второстепенные. Но дело в том, что у Леонида нет вещей более или менее главных, все, сделанное им, все написанное - единый, неспешный, очень уверенный, мощный, хотя и не гремящий, не пенный поток.
Леонид Щемелев сегодня на таком уровне мастерства, что бессмысленно оценивать, разбирать, взвешивать сделанное им. Он - есть! И этим сказано все! Он явление уже даже не искусства - жизни, поэтому, рассуждая сегодня о его юбилейной выставке, хочется говорить именно о жизни, а не о колорите, толщине и направлении мазка, рисунке, замысле, композиции и тому подобных частностях.
Например, наслаждаясь "иппическими" полотнами Щемелева, зная о его кавалерийской, военной юности, хочется рассуждать о влиянии лошади на мировую поэзию, о формировании мужского характера у кавалеристов, о становлении, если хотите, гусарского отношения к женщине. Недаром на выставке столько женских портретов. Причем во многих лицах узнаешь жену Леонида Светлану. И это не вызывает фарисейского раздражения, наоборот, понимаешь, что этих двух людей связывает очень многое, что художник через всю жизнь пронес восторженное чувство к этой женщине, что он благодарен ей за то, за что влюбленный мужчина может быть благодарен своей любимой, - за неистребимость чувства, верность, самозабвенность, саморастворенность, готовность оберегать его, укрывать от невзгод, жертвовать собой ради его благополучия, его, мужской, возможности заниматься своим делом, за понимание, которым отличаются отношения двух людей, проживших вместе не один десяток лет и превратившихся в конце концов в некое единство душ и сердец.
Все мы, увы, смертны... Мудрый человек относится к сему факту спокойно. Мудрый человек не позволит застать себя врасплох. Мудрый потому и зовется таковым, что умеет все предусмотреть и мудро все устроить. Поэтому Леонид Щемелев (дай ему Бог прожить еще восемь десятков лет) решил сделать то, что пристало сделать человеку мудрому - подарить городу Минску часть своей коллекции. Леонид Щемелев рассчитывает, что галерея его имени будет уместна, более того, станет необходимой принадлежностью его родного города. Такие царские подарки своим родным городам и странам делали многие замечательные художники, коллекционеры, энтузиасты. Так родились Третьяковская галерея, музей Родена, галерея Гугенхаймеров и многие другие, ставшие знаковыми места, в которых собраны нетленные произведения человеческого гения.
Поступок Леонида Щемелева свидетельствует о том, что он знает себе цену, понимает, что сделанное им не должно пропасть, не должно быть забыто. Леонид Щемелев понимает, что его полотна - национальное достояние в прямом и переносном смысле. Что они могут и должны составить славу Беларуси. Радует то, что это понимает и вторая "высокая договаривающаяся" сторона - администрация города. Радует, что она от нашего имени, от имени минчан, уполномочивших ее (администрацию) принимать решения, оценила этот дар по достоинству, что для коллекции работ Щемелева, для его галереи готовится соответствующее помещение. Радует, что этим самым в Минске закладывается традиция создания мемориальных галерей. И в них найдут место работы наших замечательных современников, которые, скажем честно, не были избалованы вниманием власти. Радует, что тем самым Минск обретет еще одну неповторимую черточку, свидетельствующую о его европейской генеалогии и своеобычной культуре.
В конце концов, как славно, что администрация города Минска подумала о нас, людях, которые любят живопись Леонида Щемелева, которые хотят встречаться с его творчеством не от случая к случаю, не от выставки к выставке, а тогда, когда и душа, и разум наши требуют встречи именно с этим замечательным, праздничным, оптимистичным искусством, искусством, позволяющим увидеть мир Божий восторженно, распахнутыми глазами и осознать себя неотделимой частью этого волшебного мира, позволяющим вместе с художником почувствовать счастливым и себя.
