За укрывательство — расстрел
Спустя 78 лет местная жительница Анна Бондарик, племянница известного белорусского математика, экономиста и географа Михаила Лойко, который тоже родился в Еремичах, по-прежнему живет в этих местах. Анна Владимировна встретила войну в 11-летнем возрасте. Сейчас ей — 89. До сих пор все отчетливо помнит: даты, имена, число погибших... Возможно, поэтому к ней часто заглядывают иностранцы. Приезжали из Израиля и Франции. Гостям она описывает одну и ту же историю.
Анна Бондарик— Сегодня расскажу ее и вам, — говорит она с грустью в глазах. Ведь вспоминать такое даже в сотый раз тяжело и больно. — Моя старшая сестра Валентина встречалась с председателем сельсовета Еремичей — Константином. Она работала там же в должности секретаря. Дежурила, когда по телефону сообщили о войне. Страшная весть быстро облетела округу, многие люди плакали. А на следующий день вражеские самолеты начали бомбить плавучий мост.
Прилетали один раз — в 11 утра. Каждый день. Через неделю авиация оккупантов начала наносить удары и по самой деревне. Люди подняли белый флаг, чтобы дать понять: здесь только мирное население. Но нацисты, не обращая внимания, продолжали бомбежку. Вскоре в Еремичи приехали немцы на мотоциклах и машинах. Тут же оповестили: советским солдатам нужно явиться к церкви, а за их укрывательство будут расстреливать. Семья Анны Бондарик заботилась о трех раненых бойцах. Ребят собрали в дорогу, дали продуктов...
Еще несколько дней «дышала» общая могила
Почти сразу захватчики приступили к созданию гетто для евреев. Одно находилось в школе, другое — в синагоге. Местные жители пытались хоть как-то помочь обреченным, передавая продукты. Ведь там, за колючей проволокой, страдали их соседи и друзья. По ночам полицаи устраивали погромы. А самое страшное начиналось, когда в холодную погоду людей загоняли в ледяную воду Немана. Заставляли стоять на берегу до тех пор, пока сами мучители не чувствовали, что замерзли. В ноябре 1941 года в Еремичи въехали две крытые машины. Обитателям гетто приказали положить в них самое необходимое. Сказали, что повезут на работу. Людей построили лицом к Неману по 4 человека и погнали к реке.
— Их выстроили напротив огромной ямы. Ставили около ее края по 10 человек и беспорядочно стреляли из автоматов. Убитые и раненые падали вниз. Когда все закончилось, засыпали гору из тел. И еще несколько дней «дышала» могила: песок то поднимался, то опускался… Там, внизу, были еще живые люди! — делится жуткими воспоминаниями Анна Бондарик.
До 1941 года нынешний агрогородок Еремичи в Кореличском районе был крупной преуспевающей деревней. Одно из последних фото, на котором запечатлена мирная жизнь.
Сейчас на том месте возведен монумент в память о 97 погибших мирных жителях.
Сестра прошептала: «Прощайте». И раздался выстрел…
— Парень моей сестры, Костя, возглавил партизанский отряд. А Валя была связной. Немцы узнали об этом. Несколько раз забирали ее на допросы. Били, пытали, но не могли добыть информацию о Константине. В ноябре 1941-го ее арестовали в очередной раз. Так сильно мучили, что потом сказали дедушке, чтобы забрал тело. Тогда сестру удалось спасти, — рассказывает Анна Владимировна.
А вечером 10 июля 1942 года дедушка забежал в дом и закричал, чтобы Валентина спасалась: «Немцы идут!» Та успела выбежать. Ночью около жилища завязался бой. На рассвете узнали, что во время него погиб Костя. Утром появилась убитая горем Валя. Чтобы не встречаться с оккупантами, отправилась пасти коров. Днем немец и полицаи зашли во двор. Увидели возвращающуюся Валентину и привели ее под конвоем в дом. Стали допрашивать, кричали. И вдруг кто-то сильно ударил девушку прикладом по голове.
Изо рта, носа и ушей хлынула кровь. Валя сползла со скамьи на землю. «Тогда начали бить ногами. Мы на коленях ползали. Просили не бить. Дедушка сложил на груди руки и стал умолять немца, чтобы его убили вместо внучки. Избивать перестали. Приказали подняться. Дедушка помог ей встать на ноги», — дрожащим голосом продолжает пенсионерка.
Тогда немец зачитал страшный приговор — расстрелять за связь с партизанами. Валентина, вся окровавленная, выпрямилась и, выходя из дома, прошептала родственникам: «Прощайте». Когда девушка шла через двор, раздался выстрел. Разрывная пуля попала в затылок и вылетела через рот.
— Валя упала. На лице была сплошная рана. Мы подбежали, опустились на корточки, плакали, кричали... Ей было всего 23 года. Немец потом сказал, что, если бы ее не было, всех нас расстреляли бы. Дал 15 минут на похороны. И мы стояли в оцепенении, не знали, что делать, — вспоминает тяжелейший момент моя собеседница, вытирая накатившиеся на глаза слезы.
«Мишу буквально изрешетило пулями»
Через некоторое время люди, только что пережившие трагедию, увидели, как к ним во двор ведут брата убитого Константина. В какой-то момент парень вырвался и побежал, свернул за угол дома. Оттуда донеслась череда выстрелов, а после наступила гробовая тишина.
И вдруг воздух пронзил истерический плач. От того, что Анна Владимировна рассказала дальше, становится не по себе:
— Когда мы вышли из дома, то увидели страшную картину. На коленях перед убитым сыном стояла его мать и кричала от горя. Мишу буквально изрешетило пулями. Не было головы, фонтаном хлестала кровь. Мы помогли подняться женщине. А та сняла платок, положила его на изувеченное тело погибшего, взяла миску и стала собирать с веток яблонь фрагменты мозга сына.
Позже Валю похоронили в саду. Кое-как выкопали могилку. Гробом послужил ящик, в котором раньше давали зерно скоту. Насыпали холмик. Той ночью немцы и полицаи что-то делали около дома. Утром могилки не было. Все сровняли с землей. Только на песке остались свежие следы от вражеских сапог.
Освобождал боец, которого спасли в 1941-м
В 1943 году в Еремичах было полно оккупантов: партизаны им здорово досаждали. Над лесом летали самолеты, сбрасывали бомбы. До 1944 года, когда началось освобождение Беларуси, произошло много других страшных историй: сожжение домов в деревне, жизнь в лесу, взрыв мины, из-за которого людей разорвало на части.
— В 1944 году, когда мы вернулись из леса, к нам на пожарище от старого дома прибежал один из тех трех бойцов, о которых мы заботились в первые дни войны! Звали его Гриша. Каким-то чудом он сумел выжить и спустя несколько лет вернулся освобождать Еремичи. Позже завязалась переписка. А потом вдруг оборвалась... — вспоминает Анна Владимировна.
Спустя некоторое время умер ее отец, дедушки не стало в 1943-м, а мать скончалась еще до войны. Дети остались сиротами. В погребе, куда раньше засыпали картофель, сделали печь. И жили там до 1951 года.
Полола картошку, когда нагрянула делегация из Израиля
После войны Анна Бондарик поступила в Новогрудское педучилище, более 40 лет проработала в Еремичах учителем начальных классов, 30 лет была старостой деревни и 20 лет трудилась в должности председателя общественной организации инвалидов войны и труда. А агрогородок, переживший самый мрачный период в своей истории, сегодня вновь процветает.
— Теперь на заслуженном отдыхе. Встречаю у себя иностранцев, — улыбается Анна Бондарик. — В основном приезжают из Израиля. Внуки и правнуки тех самых евреев, которых замучили оккупанты.
Однажды зарубежные гости нагрянули неожиданно.
— Полола картошку. Смотрю: целая делегация пожаловала. Кто их ко мне направляет, не знаю! Рассказываю об их бабушках и дедушках. Еду с ними на место, где те похоронены, к той яме. Раньше там была маленькая деревянная оградка, небольшой памятник. А сейчас установлен красивый монумент, место ухожено. Знаете, они очень благодарны нашему народу, руководству района, что на белорусской земле чтят память об их предках, — говорит моя собеседница.
Несмотря на солидный возраст и тяжелейшую судьбу, Анна Бондарик ведет активный образ жизни: посещает различные мероприятия, дом и огород — в идеальном порядке. Говорю ей об этом на прощание.
— А вдруг из Израиля опять приедут? Что же они о белорусах подумают, если беспорядок будет? — шутит Анна Владимировна, провожая меня за калитку.
