Хроника штурмового полка

Наш читатель Николай Георги, ветеран Великой Отечественной войны, живущий в городе Грайворон на Белгородчине, прислал поздравления с Днем Независимости Беларуси. Николай Александрович пишет: «Искренне желаю гражданам Республики Беларусь всемерного неуклонного прогресса в экономике, твердого, принципиального и независимого курса в международной политике, успешного решения социальных проблем под руководством Президента А.Лукашенко. С огромным интересом отслеживаю все события, которые происходят в братской Беларуси. Чрезвычайно благодарен редакции «СБ» за внимание к моему отклику на избирательную кампанию в республике». К предстоящей 62–й годовщине окончания операции «Багратион» ветеран прислал фрагмент своих военных воспоминаний о событиях, происходивших в Белоруссии в те далекие дни.

После тяжелых боев Мозырско–Калинковичской операции наш 89–й гвардейский штурмовой авиаполк остаток зимы и весну 1944 года базировался на полевом аэродроме у села Пересвятое Речицкого района Гомельской области. В феврале 1944 года штурмовики–мозырцы отличились в сражениях за освобождение города Рогачева. А потом было долгое затишье...

Долгожданное наступление началось лишь 23 июня. В первом его порыве полк, действовавший в районе Паричей, потерял три экипажа. Самолет одного из них, гвардии лейтенанта Арбузова, уже после войны, в 70–х годах нашли и откопали в отложениях ила одного из осушенных болот на Гомельщине местные крестьяне и юные следопыты. Останки летчика и воздушного стрелка захоронены с воинскими почестями в белорусской земле.

С первых дней операции «Багратион» наши штурмовики работали группами (чаще всего восьмерками или шестерками) во главе с командирами эскадрилий — Героем Советского Союза гвардии капитаном Хохлачевым, Героем Советского Союза гвардии старшим лейтенантом Немтиновым и гвардии старшим лейтенантом Скачковым.

Фашисты оборонялись ожесточенно. Самолеты возвращались с пробоинами от осколков зенитных снарядов. Летчикам, прикрывавшим наших пехотинцев и танкистов, приходилось действовать в сложных метеоусловиях, даже когда высота облачности едва превышала 100 метров, выполнять до 4 боевых вылетов в день. Но наступление шло стремительными темпами. Полевые аэродромы штурмовиков быстро меняли дислокацию, перемещаясь за линией фронта. Авиаполк стоял на одном месте иногда только два–три дня. Позади остались Старые Дороги, Новая Мышь, Клецк. Прежде эти названия были нам незнакомы.

Вместо сел — убогие землянки на пепелищах. Покосившиеся телеграфные столбы с оборванными проводами, разбитые автомашины и танки, печные трубы сгоревших домов, воронки от взрывов бомб и снарядов. Во всем этом, будто из другой жизни, уцелевшие подворья немецких пособников, местных предателей-полицаев, обнесенные двойными бревенчато–земляными стенами и колючей проволокой.

Повсюду видны следы оккупации. А в лесах еще бродили остатки разгромленных немецких частей. Как–то восьмерка штурмовиков во главе с гвардии майором Борщевым запаздывала с возвращением из боевого вылета. Время полного расходования горючего быстро приближалось к концу. Наконец истекло... А на следующий день они вернулись! Быстрое продвижение советских наземных войск отбросило немцев далеко на запад. Нашим пришлось много летать. Для возвращения на свой аэродром горючего в бензобаках Илов уже не хватало. И ведущий посадил восьмерку на территории, недавно освобожденной, но, как оказалось, не очищенной полностью от противника. Когда к самолету подошла группа немецких офицеров, все приготовились к бою. А немцы попросили... взять их в плен.

Экипажи сбитых немецкими зенитками Илов, как правило, погибали. Но случалось и невероятное. Как–то на подбитом Ил–2 лейтенант Фадеев пошел на вынужденную посадку, но дотянуть до своей территории не смог. Машина сильно ударилась о землю. Когда лейтенант пришел в себя, на крыле разбитого самолета уже стоял немецкий автоматчик. Летчика Фадеева и его воздушного стрелка сержанта Кочарянца взяли в плен.

Богатырски сложенного Фадеева допрашивал в землянке хилый, но самоуверенный немецкий офицер. Он рассчитывал завербовать сбитого советского летчика во власовскую РОА. Возможно, поэтому допрашивал без обычной охраны. Фадеев прикинулся простаком, сказал, что только прибыл на фронт, наигранной податливостью притупил бдительность немца. А потом, улучив удобный момент, придавил его опрокинутым столом, задушил и бежал. На следующий день Фадеев был в своем полку. После спецпроверки в Москве снова летал на боевые задания.

С 5 июля 1944 года, когда начался второй этап освобождения Белоруссии, наш полк активно действовал в составе 2–й гвардейской Черниговско–Речицкой штурмовой авиадивизии.

7 июля был освобожден город Столин, 8 июля — Барановичи, затем Слоним и Лунинец,. Мы двигались на запад буквально по горячим следам боев. Когда передовая команда наземного эшелона полка проезжала через освобожденные Барановичи, там еще горели разрушенные и подожженные при штурме дома...

20 июля 1944 года части наземных войск Красной Армии при поддержке наших штурмовиков нанесли мощный удар по врагу из района города Ковель. Тогда же форсировали Западный Буг, вступили на территорию Польши, а 24 июля с ходу овладели городом Люблин и вышли к правому берегу Вислы.

Начиналась битва за Варшаву. В скором времени наш полк перебазировался с полевого аэродрома у города Бяла–Подляска к фольварку Лясомин. Впереди были новые бои, потери и победы. Этот полевой аэродром полк успешно использовал до конца 1944 года. Здесь мне довелось встретить новый, 1945–й. Год нашей Победы.

Николай ГЕОРГИ, заместитель председателя Совета ветеранов 79–го гвардейского Мозырского Краснознаменного орденов Суворова и Александра Невского штурмового авиационного полка 16–й воздушной армии.